И однажды я просто решила, что раз потеря чувств со временем неизбежна, так почему бы не остаться с тем, в кого ты когда-то влюбилась, если он продолжает любить, хотеть тебя, если его чувства сильнее с каждым днем, если он сделает твою жизнь сказочной, если он достойный надежный человек.

Но сейчас я с каждым днем все больше и больше понимаю, что так не смогу. Я утолила свой эмоциональный голод этой ночью. На несколько минут. Но он возвращается. И нужно уснуть, пока гнетущая пустота не заполнила меня вновь.

К счастью или к сожалению, я прекрасно знаю, в чем моя проблема. Я знаю, что происходит. Я знаю, как утолить голод. Мне нужна совсем другая эмоция. Та, без которой моя жизнь не имеет смысла. Эта эмоция – страсть. Безумная пагубная страсть. А еще лучше, настоящая животная черная страсть, о которой пишут в эротических романах, и которой я никогда не чувствовала в полной мере. Но последние два года я сама держу себя в запертой клетке, не давая ей вырваться наружу. Почему? Потому что я Дьявол во плоти, отвратительное мерзкое существо в милом обличие и с гнилой душой. Хотя, души, скорее всего, и вовсе-то нет. Я убивала людей. Мужчин и юношей. Много, часто, жестоко. Растаптывала и выворачивала их души наизнанку. И я не могу позволить себе убить ещё одного человека. Моего любимого парня. Не могу. Но мне нужна она. Сейчас мне, как никогда, нужна доза.

***

Разумеется, я никого не убивала в прямом смысле этого слова. Но большая часть моих бывших парней напрямую говорили мне, что лучше бы я их пристрелила, чем ушла. Мужчины будто сходили с ума, влюблялись, привязывались, не могли прожить ни дня без звонков или встреч. Так было всегда, и в невинных подростковых отношениях, и позже, в более серьезных. И каждый раз, подбирая слова, чтобы закончить очередные отношения, я испытывала невыносимую боль. Боль за другого человека, не за себя. Я пыталась вызывать воспоминания от эйфории первых недель и месяцев отношений, но никогда ничего не чувствовала. Однако, боль за другого всегда сильнее собственной боли. Особенно, когда ее причиняешь ты.

Все говорили мне одно и то же: «Ты просто не встретила того самого, своего человека, свою судьбу. Когда ты встретишь его, ты все поймешь.»

Пойму, конечно. Каждый раз, начиная отношения, я уверена, что это тот самый. И каждый раз это заканчивается одинаково. Я влюблялась в разных парней: плохих и хороших, брюнетов и блондинов, бедных и богатых, нежных и грубых. Но с детства у меня был свой особенный, очень странный по меркам остальных девчонок идеал.

В детстве девочки мечтали о прекрасном заботливом принце на белом коне, а я мечтала о…не могу даже сформулировать, но мне нужна была полная противоположность прекрасному принцу. Кто-то темный, жестокий, грубый. Не знаю, что так повлияло на мои пристрастия, меня всегда учили только добру, окружая заботой и лаской. Может быть, подростком, я отпихивала от себя то, что искала. Или пыталась не думать о своих странных желаниях, прячась за спины нежных и заботливых мальчиков, которые всегда вились вокруг меня. Которые всегда защитят. Которые даже за руку не возьмут без спроса. И которые надоедали своими высокими чувствами и добротой. Позже я частенько стала выбирать парней по принципу: "чем хуже, тем лучше". Но даже самые последние негодяи, хулиганы и бабники со мной превращались в милых преданных мальчиков. Для полной картины, наверное, не хватало уголовника, отсидевшего несколько раз за убийство и насилие, и превращенного мною в плюшевого зайчика. А в темного жестокого негодяя медленно превращалась я сама.

Пару лет назад у меня состоялся довольно странный диалог с подругой. Она сказала мне следующее:

–Ты никогда не задумывалась о том, что презираешь красивые ухаживания и романтику только потому, что у тебя никогда этого и не было? – я рассмеялась ее вопросу.

– Ты серьезно? Мне всю жизнь дарят дурацких плюшевых зверей и букеты цветов, водят в кино и таскают смотреть на звезды, я миллион раз целовалась на крышах, держалась за руки, гуляла под луной и валялась на траве.

– Я говорю о настоящей, серьезной романтике. У тебя ее не было. О свиданиях в ресторанах на крышах высоток под звездным небом, о приглашениях на закрытые балы, о внезапной поездке в Париж, о катании на яхте по морю, где только вы, дельфины и шампанское, а потом нежные и ласк…

– А еще мне никогда не давали в челюсть, не вжимали всем телом в стену так, чтобы сносило крышу, не заламывали руки, не подлавливали из-за угла, не целовали резко, жестко и внезапно, не смотрели так, что я возбуждалась от одного взгляда, но я хочу!

– Ты умрешь в психушке…

– Лучше так, чем прожить всю жизнь в розовых соплях и умереть старухой, даже не попытавшись почувствовать хоть капельку безумия страсти.

И в тот момент я встретила Антона. Встретила, и в очередной раз влюбилась. Я была уверена, что на этот раз смогу оставить в себе и растянуть эти вспыхнувшие чувства на всю жизнь. Я сказала себе, что пора взрослеть, что многие мои знакомые если не замужем, то живут или встречаются с парнем долгое время, все они счастливы, им никто не нужен, кроме друг друга, значит, и я смогу.

И я смогла. Когда мы встретились, он не был богат, а бизнес только-только начинал развиваться. Я была рядом, подкидывала ему разные идеи, поддерживала его, и ни разу не усомнилась в нем. А он обожал меня, носил на руках, и, когда бизнес пошел в гору, сделал почти все то, о чем говорила подруга: мы были в Париже, мы катались на яхте, он постоянно водил меня в необычные рестораны. Я была уверена, что люблю его, и ни разу за два года не посмотрела ни на одного мужчину. Ни разу.

– Мам! Пап! Я дома! – в ответ мне раздался звонкий лай, и из комнаты выбежал мой пес Альф. Огромный молодой немец по привычке начал прыгать вокруг меня, норовя облизнуть щеку. – Ну привет, привет, морда, я тоже очень соскучилась.

– Дочка, ты рано, – мама выглянула из кухни, ласково улыбаясь, – мы с папой ждали тебя только завтра. Думали ты останешься у Антона до воскресенья.

– Я соскучилась. Должна же я проводить выходные и с вами.

– Ну тогда мой руки, стол почти накрыт, будем обедать, а заодно отметим очередную крупную сделку твоего папы.

Всю свою жизнь папа занимался продажей недвижимости. И всю мою жизнь мы всей семьей отмечали его крупные сделки. До того, как я появилась на свет, мама работала бухгалтером, потом ушла в декрет, и, в итоге, они с папой приняли решение, что ей совсем не обязательно работать, он вполне может содержать семью, а маме лучше направить силы на меня. Когда я выросла, и потребность в таком внимании отпала, мама решила не возвращаться на работу, а заняться любимым делом: шить одежду на заказ. На сколько я могла судить, это было больше хобби, чем работа, но мама была счастлива. Как и каждый член нашей семьи.

Все уселись за стол, Альф по привычке начал крутиться у ног, выпрашивая чего-нибудь вкусненького со стола. Мама тихонько улыбалась, папа выглядел необычайно довольным. Это были редкие моменты, когда вся семья была в сборе в выходной день. Я всегда уезжала на выходные с Антоном или друзьями, а папа был в работе 7 дней в неделю. Я посмотрела на родителей. Их взгляды встретились. В глазах каждого было столько нежности и тепла, заботы, и, главное, любви друг к другу. Папа ласково положил свою руку на мамину, мама улыбнулась еще шире. 25 лет они женаты, и до сих пор испытывают друг к другу такие чувства. Хотела бы я уметь любить так же. Хотела бы я когда-нибудь создать такую же счастливую и крепкую семью, какую создали они.

Папа разлил шампанское и поднялся со стула с бокалом в руке.

– Я хочу выпить за своих любимых девочек, за свою семью. Хочу, чтобы в нашей жизни почаще были такие моменты, когда мы просто можем посидеть в кругу семьи все вместе, в тепле и уюте. Вы – лучшее, что у меня есть. Без вас я никогда не добился бы ничего в этой жизни. Без вас мне не нужно все то, чего я достиг. Я не мастер говорить тосты, но, думаю, вы чувствуете то же, что чувствую я.