— Лев, если быть точнее, — недовольно бормочет он мне в макушку.

— Скорее, павлин, но не суть. Нам надо в душ, вообще-то. Если ты и можешь уснуть вот в таком состоянии, то я, между прочим…

— Боже, женщина. Помолчи, ради всего святого, хоть пять минут. А затем я отнесу тебя в душ, на кухню, и до работы, если попросишь. Просто дай мне… Насладиться. Идет?

Вот так вот и узнаешь о привычках партнера. По мне бы, лучше помыться, и тогда уж — в постельку, нежиться и сладко засыпать в обнимку. Но, кажется, у Орлова совсем другие предпочтения.

Ладно, полежу, чего уж, мне не трудно. Тем более потом меня обещали таскать на руках, куда пожелаю…

Я злобно хихикаю, представляя, что сразу после душа вобью в свой «телепорт» нечто вроде Мальдив или еще какого-нибудь курорта.

Максим

Просыпаюсь я… злющим.

Мало того, что эта невыносимая заноза всю ночь пыталась вытолкать меня с кровати, так еще и отобрала одеяло, завернувшись в него, словно гусеница в кокон! И вот теперь я, взрослый мужик, лежу на самом-самом краю двуспальной кровати, съеживший от холода, и смотрю на довольную веснушчатую моську из одеяла, про себя размышляя…

Что это была лучшая ночь в моей жизни.

И я реально намерен спать с этой ягодкой, раз уж волею судьбы сам лично сорвал ее. Понимаю, что это все ненадолго, потому что к концу лета эта чокнутая вернется в Москву, к папочке и в институт, но… Почему бы не ам, если уже укусил разок?

К тому же девчонка сама, кажется, не против… По крайней мере ее тело точно. Сколько в ней страсти, нераскрытого потенциала! Я уже предвкушал, как буду по слою разворачивать эту конфетку, показывая себе и ей, как может быть хорошо нам в постели. Мне нравится ее бесстыдство. Нравится неопытность, и то, что пока не нащупал стоп-сигналы.

Даже у девственниц уже сформированы свои принципы. Кто-то не любит оральные ласки, для кого-то неприемлем анал… Я даже знал таких, кто, мол «в жопу только с мужем». Смешно и грустно от этих чокнутых моралисток, для которых штамп в паспорте может служить распечаткой анального отверстия.

Не страсть и любовь. А лишь жалкая бумажка, которая ни разу не гарант того, что вы будете вместе вечно.

У Авроры, кажется, никаких таких глупостей в голове не водится, и мой член снова встает при мысли о том, что было ночью. Но маленькая блондинка сейчас так накуталась, и мило сопит… Ладно, пускай спит. Тем более до будильника остается совсем немного…

Встаю, и по-быстрому разминаю затекшую спину. Иду в душ, по пути отмечая почти идеальный порядок на полках у блондинки. Обычно девчонки ее возраста не слишком озабочены складыванием своих склянок, и разбрасывают эти тридцать пять разноцветных бутылочек по всей ванной. Но у Ави всего пару приглушенных тюбиков — и мне нравится это ощущение не захламленности здесь.

Прихожу на кухню, ликвидируя наш вчерашний разгром. Мою посуду, самолично завариваю кофе, и пью черную арабику, обжигаясь и наблюдая за рассветом.

Спокойно тут. Тихо. И как-то охуенно хорошо после классного секса, хоть о полноценном сне можно было только мечтать…

— А мне кофе? — слышу позади сонный голос, и оборачиваюсь на дверь.

Аврора стоит, потягиваясь в моей рубашке, даже не пытаясь спрятать не накрашенное лицо и путанные волосы. Вчера я лично смыл душем все с ее лица — и сейчас наблюдал за чуть бледноватой с утра кожей, веснушками и соломой на голове.

Она… Я не люблю слащавые словечки, но на ум приходит только: очаровательна. Таких хочется сжимать в объятиях после бессонной ночи, и поить по утрам вкусным и теплым кофе, проверяя, чтобы не обожгла пальцы…

Тьфу, блять, совсем поплыл.

— Иди ко мне.

Она чуть наклоняет голову, изучая мою позу, вытаскивает из холодильника молоко, и вместе с ним усаживается ко мне на колени. Щедро льет мне в наполовину пустую чашку, наполняя ее доверху, и прямо из моих рук подносит к губам.

Делает большой глоток, и так закатывает глаза, словно в жизни ничего вкуснее не пробовала.

— Ты маленькая засранка, — шепчу ей в ухо, пока мы вместе наблюдаем за рассветом.

— Тебе что, кофе жалко? — мило фырчит в чашку, отчего мне смешно, и я покрепче прижимаю ее к себе.

— Вообще-то, ты еще и одеяло ночью отобрала. И пихалась. Не стыдно?

— Не-а. Я привыкла спать одна, и часто мерзну. Поэтому не суйся в мой кокон, тебе там места нет.

Она разводит руками, проливая немного кофе на мою же рубашку, и мне так и хочется шлепнуть ее по заднице.

— Малая, полегче, мне еще в этом на работу идти. Кстати, на счет мерзну… Не хочешь узнать другой способ греться по ночам?

Наклоняюсь, ведя влажный след по тонкой коже на шее. Вижу мурашки у застывшей блондинки, и, посмеиваясь, дую на место поцелуя.

— Отомри, блаженная. Хочу поцеловать тебя… — нарочно торможу, делая паузу.

— Но? — нетерпеливо облизывает губы Аврора.

— Но вкус этого гадкого кофе…

Она рычит, локтем обхватывая мою шею, всем телом прижимаясь ко мне. Сама впивается своими губами в мой рот, и я охотно отвечаю на поцелуй. Как легко поддеть эту девчонку! Вспыхивает, словно спичка, и в этот раз даже именно так, как я и рассчитывал.

Осторожно отодвигаю ее от себя, поуютнее устраиваю на своих коленях, и любуюсь, как солнце освещает ее улыбающуюся мордашку. Мне нравится. И веснушки, и солома на голове. И то, как ярко сейчас сияют голубые глаза, незамутненные ничем, кроме счастья…

— Ты готова? — шепчу, слегка касаясь приоткрытых губ.

— К чему?

— Узнать, какой способ греться я для нас придумал.

Она кивает, будто уже наперед знает, что я хочу ей сказать. Отлично, а я сомневался, что блондинка может подумать. Хороша, что головка у моей занозы светлая не только по цвету волос, но и в переносном смысле тоже. Думаю, она поймет, насколько мое предложение нам обоим подходит.

— Малая, как на счет продлить наш классный секс на время твоей стажировки? — вкладывая в свой тон максимум обаяния, предлагаю я, и уже к концу фразы понимаю, что что-то не так.

Глаза, секунду назад ярко голубые и радостные, темнеют похлеще грозовой тучи, и щурятся в окружении светлых ресниц. Чашка кофе выскальзывает из побелевших пальцев моей занозы, и с громким звоном падает на пол, разбиваясь на тысячи осколков. От неожиданности я покрепче прижимаю Аврору, приподнимая, и желая уберечь от осколков, но чувствую вместо податливой теплой девушки каменное изваяние — и не понимаю, что вдруг произошло.

— Ави, что такое…

— Пошел вон, — хрипло приказывает мне девушка, и изо всех сил пытается вырваться из моих сжавшихся рук, — убирайся к черту, Орлов, и даже не думай, что я еще когда-нибудь буду с тобой спать!

Аврора

И как я могла подумать, что Орлов… Предложит мне нечто иное!!!

Злясь на себя, я собираю волосы в «рабочий» пучок, постоянно путаясь, и расплетая все обратно. Макс покинул мое жилье минут двадцать назад, и я до сих пор не могу прийти в себя, и спокойно собраться на работу.

Да и как, покинул…

Скорее, почти вылетел отсюда под мои крики, и запущенную вслед чашку с кофе, из которой мы пили вместе этим утром.

Самым чудесным утром, какое только можно себе представить.

И как паршиво оно продолжилось!

Я до сих пор не могла понять, что бесит меня больше. То, что Макс предложил мне стать любовниками, или то, о чем я думала за секунду до его предложения. Думала с… Надеждой?

Господи, ну какая же я дура!

Смотрясь на себя в зеркало, я со стоном, как могу, закручиваю волосы, и машу рукой на пару петухов на затылке. Привычно замазываю свои веснушки, подкрашиваю ресницы и губы — и снова смотрю, почему-то не узнавая результат.

Ведь все, как обычно, правда?

Или вот эти припухшие губы, и пара засосов на плечах — я видела утром в зеркале — дают то самое ощущение чужеродности на теле? Словно Макс, помечая меня, заставил поменяться, и теперь по-новому ощущать себя в привычной рутине?..