— Ни за что, — выдыхаю в него, и чувствую, как мои ноги сжимаются под столом еще сильней.

Я хочу его. Мне офигенно под ним. Но я все еще отлично помню тот разговор много лет назад, когда я в последний раз пришла за отцом в офис.

И в последний раз надела любимый желтый свитер с утенком из известного мультика.

— У тебя зрачки расширены, — хриплым голосом подстегивает меня Максим, и его рука ныряет под стол, — ты тяжело дышишь, трешься коленями друг о друга, и уже четыре раза облизала губы. Ты хочешь потрахаться, малая, не меньше, чем я. И сделать это хочешь именно со мной, Ави. Так что давай, закончим ломать здесь комедию, и честно друг друга признаемся, что сходим с ума друг по другу.

Это… Ломает.

Не его фразы о моем состоянии — их я итак знаю, черт возьми, потому что ерзаю на стуле, как на раскаленной сковородке. Но все мысленные запреты слетают от другого — он чувствует то же. Он сказал, что сходит по мне с ума…

Какие-то секунды мы рвано друг на друга дышим, когда Макс рывком отодвигает стол, и мы бросаемся друг к другу. Я впечатываюсь в твердую грудь, когда его губы находят мои — и совершенно по-блядски постанываю ему в рот. Мы целуемся точно так, как до этого в его кабинете — как два изголодавшихся животных, которые, наконец, дорвались до куска кровавого мяса.

— Моя спальня… — пытаюсь показать я, но меня разворачивают, фиксируют на коленях, и стаскивают одежду прямо на кухне.

— Срать мне, где там твои кровати, — шипит он мне в ухо, пристраиваясь сзади, и я ощущаю прикосновение его голой груди к спине, — хочу трахнуть тебя прямо тут, заноза. Языком. А потом — может быть — на кровати, но только если хорошо покричишь для меня.

Он целует кожу на моем плече, одной рукой протискиваясь между моих бедер, и заставляя держать колени широко разведенными. Я буквально еле держусь, и обхватываю одной рукой табуретку, пытаясь опереться на нее всем непослушным телом.

— Не так, малая. Спину прямо. Хочу видеть, как ты выгнешься, когда мои губы окажутся ниже…

Все это он говорит, спускаясь по позвонкам к ягодицам, и на каждый я не сдерживаю стон, особенно, когда чувствую его язык на голой коже. Мне тяжелее держаться с каждым поцелуем вниз, но я все равно выполняю почти_приказ, потому что…

Не могу по-другому.

Неведомая развратница внутри меня желает ему угодить, и совершенно не против оральных ласк с ним. Причем не только в мою сторону. Я облизываю пересохщие губы, когда представляю член между ними, и прикусываю собственный большой палец. Макс с интересом замирает, затем смотрит на мой жест — и совершенно пошло и довольно щуриться.

— Обязательно, моя маленькая, — мурчит он, снова продолжая свой бессовестно-длинный путь к моим ягодицам, и совсем не останавливается, когда его губы достигают моей попки.

— Это лишнее. — Спокойно произносит он, целуя краешек трусиков, и спокойно рвет кружево, чтобы оставить меня перед собой абсолютно голую.

Даже за все сокровища мира я не отвечу, почему после сообщения Макса я сходила в душ и переодела удобное хлопковое белье на вот это вот безобразие. Я ведь не собиралась с ним спать. Я вообще не верила, что он приедет!

И вот пожалуйста, один из самых дорогих комплектов испорчен, но я совершенно не против. Хоть и обещаю себе потом припомнить это Максу, иначе я буду не я…

Когда его язык совершенно без сомнений ныряет между моих ягодиц, я все-таки валюсь на стул, нещадно выгибаю спину.

А когда первые ласки достигают моего горящего и ноющего клитора, я совершенно точно кричу на всю квартиру.

Потому что это — лучше всего, что я испытывала раньше. И, кажется, Макс прекрасно это понимает, потому что усиливает нажатие языка, а спустя пару минут подключает себе на помощь пальцы.

— Я… — кричу, сжимая веки, и как в бреду двигаясь навстречу его языку и пальцам, — я больше не могу, боже, я просто не выдержу…

— Кончай, Аврора. Кончай для меня, маленькая…

И оставляет влажный, зажимающий поцелуй там, где секунду спустя взрывается вспышка, уносящая меня за предел этой кухни. И всего сознания тоже.

Я мелко дрожу, все еще насаженная на его пальцы, когда чувствую успокаивающие поцелуи по плечам, и ласковые за ушком. Трусь об него, и жмусь, словно кошка, сытая и довольная всем на свете в этом облаке оргазма и потрясающе-умелого мужчины.

— Хм… Ты определенно заслужила небольшой отдых, — говорит он мне спустя минуту, и подхватывает на руки, отправляясь в поисках спальни.

А я обхватываю сильную шею, и спокойно проваливаюсь в сон, потому что мое тело определенно получило то, ради чего я неосознанно дразнила весь вечер Орлова.

Максим

Да ну ла-адно?! Уснула?! Твою ж…

Я осторожно опускаю девушку на постель, и наблюдаю, как обнаженная Аврора сворачивается клубочком. Залипаю на круглые ягодицы, чистую кожу, маленькие соски, и разбросанные по покрывалу волосы.

А затем перевожу взгляд на свой стоячий член, и грязно выругиваюсь в тишину квартиры.

Вот что за… Зараза!

Даже здесь умудрилась обломать меня, охуительно кончив на моем языке, и тут же провалившись в сон. А мне что прикажете делать?! Ждать рассвета, или молча сваливать домой? Типа пришел, удовлетворил, и — свободен?!

Я еще какое-то время ворчу себе под нос, когда вижу входящий вызов на ее телефоне. «Надкусанное яблоко» спокойно заряжалось на тумбочке, когда кто-то вдруг на ночь глядя решил набрать моей блондинке, и потревожить ее сон.

Бросаю взгляд на буквы на дисплее, почему-то ожидая увидеть там что-то вроде «Папуля», но высветившееся «Костик» неожиданно больно бьет по яйцам.

У Авроры кто-то есть в Москве? Да ну, нахрен, быть не может.

Да, блондинка не скромница, но я бы ни разу не подумал, что она может прыгнуть на другого мужика, не имея свободный статус. Раскрепощенность в постели и блядство — два разных понятия, и не стоит путать одно с другим.

Зато от звонка ее знакомого — ну могут же у девушки быть просто_знакомые? — жалость к секретарше разом пропадает, а на ее место приходит коварство и желание помучить девчонку.

Я быстро переворачиваю вибрирующий телефон дисплеем вниз, туша отголоски совести мыслями «перезвонит». Поздно, блять, для таких звонков уже. Да и нехуй.

А сам тянусь на постель, к своей сладкой посапывающей малышке, которая сейчас меньше всего похожа на отклячившую попу стонущую женщину. И как в ней так филигранно сочетаются такие разные вещи?!

Легкими поцелуями трогаю дрожащие веки, спускаюсь вниз, мягко обвожу языком нижнюю губу, и замечаю проступившую во сне легкую россыпь веснушек на носу. Хм, а мне казалось, с возрастом они совсем исчезли у маленького Хвостика… А нет, просто спрятались, но на самом деле все на месте, и выглядит все это так… Трогательно.

Я прижимаюсь к блондинке, «запаковывая» ее к себе в объятия и сжимая до болезненного оха проснувшейся девушки. Она сонно моргает, пытаясь понять, что происходит, и в темноте я даже не могу толком определить, злиться она, или нет.

— Привет, — тихо говорю, на всякий случай покрепче стискивая руки, — спишь, как сурок.

— Мило?

— Крепко. Но я рассчитывал на иное, когда, как кролик, пережевывал твои котлеты…

Я нагло вру, потому что котлеты просто бомба, и насрать, что без мяса. Она это понимает, и морщит нос, пытаясь отвоевать себе хоть немного личного пространства.

Ни хрена, заноза. Хочу тебя, хоть тресни.

— Ты как кролик только одно делаешь… — деланно ворчит она, успокаиваясь в моих руках, и с интересом разглядывая мою грудь, прижатую к ней.

— Хорошо, что ты сама об этом заговорила.

Быстро переворачиваю блондинку на спину, аккуратно нависая сверху, и разглядываю ее упругие соски. Она ничуть не смущается, с интересом наблюдая за выражением моего лица, и немного смеется оттого, как я выразительно облизываюсь.

— У тебя фетиш облизывать меня, Орлов? — охает она, когда я касаюсь языком ее груди, обводя вершинку, и прикусывая самый кончик.