Связана ли стычка Снейпа с кентаврами с деятельностью Пожирателей? А с тем, что стадо ушло с насиженных мест куда-то вглубь чащи?

Вопросы донимали француженку по ночам. Мучаясь бессонницей, она бесцельно бродила по пустынному тёмному замку, изо всех сил сдерживая себя от крепнувшего внутри желания нанести визит в одинокую спальню Слизерина. Казалось, что замок вымер. Это ощущение не было связано с разъехавшимися учениками, преподавателей оставалось достаточно, чтобы жизнь в коридорах и кабинетах не угасала полностью. Впрочем, видимо, не в этот раз. За семь дней Катрин едва ли встретила Макгонагалл дважды, да, даже не встретила, скорее просто увидела статный силуэт декана в одном из кабинетов школы. Кроме неё магичка видела только мадам Помфри, к которой заходила однажды, когда за окном разыгралась пурга и идти к Хагриду стало просто-напросто небезопасно; женщина скучала, по сто раз на дню наводя порядок в пустых палатах и разрабатывая усовершенствованные варианты тех или иных лекарств. Веланесс просидела у неё несколько часов, за рассказами не заметив, как пролетело время. Третьим живым существом, попавшимся ей на глаза за прошедшую неделю в Хогвартсе стала миссис Норрис. Кошка обнюхала ботинки девушки, только вернувшейся с очередной прогулки, и с явным презрением фыркнула, убежав прочь. «Наверное, почуяла запах варга.

Возвращаясь в спальню и все ещё не имея ни малейшего желания заснуть, волшебница бесконечно долго сидела на подоконнике, всматриваясь в постепенно изменяющуюся темноту за окном. Пальцы девушки то и дело возвращались в подвеске-полумесяцу - сжимая в ладонях прохладный кусочек металла ей почему-то становилось чуточку спокойнее. Она как бы была чуточку ближе к нему. Поздний январский рассвет обычно был желтовато-белым, солнце нехотя показывалось из-за горизонта, освещая мрачный лесной массив и постепенно добираясь до заострённых крыш башен замка. Замучив себя нескончаемым потоком вопросов без ответа, Катрин падала на кровать с первыми песнями птиц, обнимая руками подушку (хотя хотелось его) и игнорируя одиноко скатившуюся по щеке слезу.

Может, ты мне хотя бы приснишься?

Пожалуйста.

Что, снова нет?

Или я вновь проснусь с оглушительным криком, сжимая кулаки так, что ногти впиваются в ладони до плохо заживающих ран?

Мне снова приснится, что я тебя теряю, навсегда теряю, понимаешь?

И кажется, что на подоконник хочется не просто забраться.

В такие моменты с него хочется только спрыгнуть вниз.

***

Вторая неделя началась с уханья почтовой совы, гулким эхом разносящегося по спальне с куполообразным потолком. Пришло письмо от Уизли. Всех четверых, с которыми она была знакома, каждый написал по абзацу. Вся прелесть рыжеволосого семейства волшебников заключалась в том, что они даже в рамках одного письма, уместившегося на двух листах бумаги, умудрились друг с другом поругаться. Это был тот самый редкий случай, когда утро Веланесс началось с искренней улыбки. Ответ она писала уже сидя у Хагрида.

В среду дала о себе знать Гермиона. Дочитав длинное, написанное каллиграфическим почерком, письмо хогвартской заучки, Катрин несколько раз перечитала постскриптум, напомнившей ей о событиях, которые крайне смазано отпечатались в памяти самой француженки.

«Малфой, конечно, то ещё любитель повыпендриваться перед публикой», - писала Грейнджер, наверняка закатывая глаза, реагируя на Драко как миссис Норрис на запах волка, - «Но смотритесь вы вместе неплохо. Ты могла бы стать этакой принцессой Слизерина, правда теперь это уже вряд ли осуществимо. Интересно, а Тот-кого-нельзя-называть уважает Грин-де-Вальда? С любовью, Гермиона. Обниму по приезде».

Не уверена, что хочу знать ответ на этот вопрос, Герм.

И да.

Который по счёту человек сказал, что мне место на Слизерине?

Во всем остальном оставшаяся часть зимних каникул была такой же рутинной. Правда, на этот раз приближающийся день возвращения Хогвартс-Экспресса вызывал в душе Катрин смятение вперемешку с беспричинной тревогой. В голове волшебницы крутилась одна единственная фраза, возникшая из ниоткуда и совершенно не желавшая уходить.

«Пути назад больше нет».

Суббота не спешила радовать погодой - предпоследнее утро в одиночестве началось с резкого хлопка закрывшегося от внезапно налетевшего порыва ветра окна. Подскочив на кровати и быстро сунув ноги в тапочки, волшебница выглянула на улицу, тяжело вздохнув от осознания, что она снова целый день проведёт в замке.

Разыгравшаяся вьюга со скрипом склоняла старые деревья, без листвы и пушистого снега на ветках выглядящие голыми и совсем беззащитными; длинные ветки царапали витражные окна школы, с них то и дело с недовольным вскриком срывались в небо беспокойные стайки птиц. Зевнув и принявшись переодеваться во что-то более тёплое, нежели обычная хлопковая пижама, Катрин мельком глянула на часы: девять утра. Сегодня ей удалось провалиться в сон до наступления утра, однако полноценного чувства бодрости все равно не было. Завтракать тоже не хотелось, поэтому француженка направилась в библиотеку, не слишком-то надеясь скоротать там время за чем-то интересным.

«Интересное» началось этажом ранее.

Внимание гриффиндорки привлекла тень, отбрасываемая на стену в коридоре тусклыми зачарованными факелами-светильниками. Заметив хорошо знакомый силуэт с развевающейся длинной мантией, не уложенными волосами и носом с явной горбинкой, Веланесс ускорила было шаг, но в последний момент остановилась, прислушавшись к оппоненту профессора:

- Это абсолютно тебя не касается, Северус, - пропитанная желчью интонация, негромкой, но крайне уверенный в себе голос, мужская тень с волосами ниже плеч, в одной руке - укороченная трость.

Люциус Малфой, его ни с кем не перепутать.

- Я поклялся… - эмоции Снейпа разобрать было как всегда невозможно. Судя по тому, что он стоял близко к своему старому другу и несдержанно жестикулировал - Катрин застала кульминацию ссоры волшебников.

Оставалось оценить масштаб.

- Ты поклялся, я же ничего такого не делал, - магичка встала за колонну, стараясь даже дышать как можно тише, - Мы не изменим принятого решения, а что с этим будешь делать ты - меня мало волнует, прости уж, друг.

- А о нём ты подумал? - мужчины как будто специально не называли ничьих имён, - он ведь действительно может его убить, - пауза. Почему-то Катрин представлялось, что в этот момент Северус внимательно всматривается в лицо заносчивого волшебника, а затем выносит приговор, - Тебе все равно.

- Хоть для чего-то он должен

сгодить…

- «Хоть для чего-то»?! Люциус, он твой сын, продажный ты ублюдок!

- Не смей. Повышать. На меня. Голос, - тень Малфоя-старшего замахнулась рукой с зажатой в ней тростью, но грань он не перешёл, - Одно моё слово, и тебя вышвырнут отсюда к чертям. А вне замка сдержать твои идиотские обещания тебе будет не так-то просто. Помни об этом.

Эмпатия Веланесс улавливала чужие эмоции не в полном объёме, и сейчас девушка была этому даже рада. Ярость и ненависть, бурлящие, но не находящие выхода внутри декана Слизерина внутри француженки отдавались тупой болью, пульсирующей попеременно во всех частях тела. Погрузившись в себя и разбираясь в накативших на неё эмоциях, она не сразу заметила удаляющегося по коридору Снейпа, чьи шаги звонким гулом разносились по окружавшему её пространству. Тень Люциуса простояла на месте ещё несколько минут, после чего он резко повернулся, как будто его окликнули, и беззвучно исчез.

Идти следом за кем-либо из магов Катрин не решилась. Простояв в раздумьях ещё немного, она нерешительно двинулась в сторону, куда раннее ушёл Люциус Малфой - саму себя девушка успокаивала, а, может, и убеждала, тем, что она всего лишь пройдёт по этому коридору, сразу же свернув на лестницу, ведущую в библиотеку, и ни в коем случае не будет здесь задерживаться. Не слишком-то убедительный самообман, особенно для неглупой и крайне любящей авантюры особы. Впрочем, поначалу ничего необычного не было, разве что ответвления от главного коридора были как будто бы хуже освещены. Или так всегда было?