— Пока не надо. Что-то он… В общем, давай так. Я сейчас подумаю обо всём хорошенько, и ты тоже подумай. Может быть, у тебя лучше выйдет. Не было ли чего-нибудь странного в случае с Уткохвостом?

— Там был Билл, который потом вдруг пропал, — вспомнила кошка.

— И Канарейка, которая сначала была с Уткохвостом, а потом куда-то делась на время, — эхом отозвался кот. — Да, я думаю, стоит это обдумать. Никуда не уходи, ладно? Я быстро закончу с Завитым, а потом попробуем всё обсудить. И про тех бродяг не забывай, пригодится.

— Угу, — Пшеница смотрела, как брат идёт ко второму брату, и пыталась думать. Она не видела почти ничего подозрительного в словах Одуванчика, и всё же, раз Крылатый так задумался, значит, там и правда есть в чём покопаться. Надо сосредоточиться и постараться не подвести.

Комментарий к Глава 47.

Йаа акула турурутуру

Кхм

Вот глава х)

========== Глава 48. ==========

Настроение у Крылатого было под цвет небес: тёмное, клубящееся и с ощущением нависшей угрозы. Казалось, чёрные сгустки туч отражаются в его голове и душе, словно в озере, хотя на первый взгляд он оставался совершенно обычным котом.

Не сказать, чтобы это было вызвано Уткохвостом, который на днях очнулся, но всё ещё не мог подняться с подстилки даже с чужой помощью. Он подтвердил версию Одуванчика, и за новоявленным воителем закрепилась слава героя и преданного соплеменника. Даже сам Крылатый, до тех пор не очень жаловавший бывшего врага, был впечатлён. История, бесспорно, была хорошей, только вот Канарейка… Неужели её странное состояние — от осознания того, что при ней чуть не погиб соплеменник? Или от того, что она убежала и не смогла помочь? Или же от вида Билла, который спокойно смотрел на всё происходящее?

Кошка, прежде и так замкнутая в себе, начала всё чаще чувствовать слабость и недомогание. Она окончательно заперлась в детской. Однажды Крылатый, в кои-то веки навещая котят, предложил кошке пойти пообщаться с Уткохвостом, чтобы та убедилась, что он в порядке. У королевы чуть не началась истерика, и он поспешил успокоить её. Не без помощи Голубики.

Это настроение Крылатого не было вызвано ни самим происшествием, ни реакцией на него племени. Ветряные, наоборот, оживились: теперь, когда они видели, что после встречи с таинственными бродягами можно хотя бы выжить, их боевой дух заметно приподнялся, а Уткохвост оказался в центре внимания вместе с Одуванчиком. То, что воители получили надежду, только радовало кота, и даже странные детали, которые он обдумывал, пока не были подтверждены свидетелями. Нет, его тревожило нечто другое, что-то, чего он не мог уловить в собственной голове.

Возможно, сведения, полученные Пшеницей? Но откуда может появиться на них такая реакция спустя неделю? Тем более, это было большой победой для самого Крылатого — наконец подтолкнуть сестру к началу самостоятельных действий, а также узнать часть противостоящей силы. Это означало, что пророчество Тёплого и видение Цветинки начали сбываться — золотая кошка спасёт племя Ветра из тени. По крайней мере, именно на такой конец видения рассчитывал сам воин. Иначе быть не может, верно? У Пшеницы могущественная сила, у племени Ветра — новая надежда, и всё же было нечто…

Молнезвёзд. Вот оно, то, что тревожило Крылатого — предводитель и его поведение. В отличие от своих котов, тот почему-то не проявлял бурной радости. Создавалось впечатление, что Молнезвёзд либо принял это, как данность, либо… Либо что? Почему он не рад, что его соплеменника решили задержать на этом свете? А если рад, то почему не показывает этого? Даже посвящение Одуванчика казалось чем-то настолько обыденным, будто это всего лишь оруженосец, который отучился семь лун вместо шести. С одной стороны, предводитель правильно поступил, а также он постоянно навещал пострадавшего и интересовался его судьбой — значит, он был рад? С другой, почему он, уже точно зная, что бродяги и есть убийцы многих котов и его собственного маленького сына, не хочет отправить патрули, чтобы найти их логово?

Казалось, есть что-то неощутимое, невидимое, что держит Молнезвёзда. С одной стороны, он вполне мог быть просто чересчур заботливым и пугливым предводителем, что само по себе довольно странно — но, быть может, после смерти сына и нескольких соплеменников он совсем разуверился в собственных силах? Решил сдаться ещё до начала борьбы, когда увидел, что не может защитить своих? Тронулся умом от переживаний и решил, что на своей территории без единой вылазки наружу воители будут в безопасности? А с другой… Возможно, у него был куда более глубокий замысел, чем казалось. Может, это какой-то хитроумный план спасения племени с меньшим количеством жертв? И, наконец, вопрос, за который Крылатый себя корил, но не мог выбросить его из головы.

«Может ли предводитель предать собственное племя?»

Он встал и потянулся, заставляя напрячься каждую мышцу кошачьего тела, а лапы задрожать от натуги. От долгого сидения на одном месте он скоро совсем одеревенеет. Кроме того, за своими мыслями он даже не заметил странного возбуждения соплеменников, которые все будто чего-то ждали.

— Эм, я что-то пропустил? — он подошёл ближе к Пшенице и Рассвету, что сидели, переплетя хвосты, как раньше. Золотистая обернулась.

— Ты чего, уснул? Все ведь уже знают! У Канарейки роды начались, и Мышеуска с Цветинкой сейчас там. Давай, садись к нам, — она похлопала лапой по земле рядом с собой, и пятнистый послушно сел, а взгляд сам собой прыгнул на детскую.

«Цветинка, — сердце кольнуло. — А ведь это вторая мысль, которая тревожит меня больше всего».

В суматохе дней казалось, что трёхцветная ученица и палевый воин совершенно не связаны друг с другом, но это было не так. Раз за разом, день за днём они то и дело пересекались, неловко здоровались и спешили разойтись, и каждую такую встречу Крылатый всё больше укреплялся в своём решении посметь преступить законы.

Каждый раз, когда он видел её, он замечал, что ей больно от такого общения, как и ему. Он знал, что кошка его любит, и знал, что в свои почти что девять лун она умеет любить, как никто другой. Было в ней что-то тёплое, светлое, тягучее, как мёд, которым она пахла. В её мягком голосе, когда она беспокоится за соплеменников или радуется новому умению. В её воздушной полукудрявой шёрстке трёх цветов. В её глубоких, уже таких не детских глазах цвета поздних трав и зелёных отблесков на воде. Крылатый думал об этом каждый день. А все эти правила, запреты… Он не был уверен в том, что Воинский закон всё ещё силен и важен, как раньше. Сейчас каждый из них мог висеть на волоске от смерти, но вместо того, чтобы разузнать больше о врагах, они следуют пресловутым заповедям и слушают предводителя, слепо, как новорождённые котята.

Странно, что все мысли сводились к этим двоим, а уже потом разбегались на Одуванчика, Уткохвоста, Пшеницу, Завитого и многих других воителей. Странно и то, что они — отец и дочь, такие разные, и всё же чем-то похожие. Вся их семья была примечательной — в этом пятнистый успел убедиться давным-давно. Забавно и в то же время так странно.

Кот привстал, и взгляд сестры тут же скользнул на его морду.

— Ты куда?

— Вы сидите, я хочу пойти навестить Уткохвоста, — вслух ответил кот и удивился сам себе. Неожиданное решение, пришедшее в голову, показалось довольно интересным. Сейчас, когда в целительской никого нет, можно расспросить кота поподробнее. Крылатый кивнул неизвестно кому, развернулся и направился к треснувшему много лун назад валуну.

Тёмная прохлада этого места уже давно не отталкивала, а лишь заставляла раствориться в себе, в этих травяных ароматах пещеры, где так сильно пахло Цветинкой. Он уловил свет и осмотрелся, но не обнаружил пострадавшего рядом. Тихая возня из дальнего угла привлекла его внимание, и тогда Крылатый подошёл к подстилке, на которой то ли лежал, то ли сидел золотистый воитель.

— Привет, — он устроился на каменном полу напротив молчаливого Уткохвоста и поёрзал, не зная, на что смотреть и куда деть лапы. Тот заморгал и сфокусировал взгляд на пришедшем, словно только что заметил его, после в зелёных глазах мелькнуло узнавание, и он кивнул.