Анне потребовалось какое-то время, чтобы собраться. Сейчас главное — успокоиться и быть собой, такой, какой её привыкли видеть, и не в коем случае не подавать виду, будто что-то произошло. Она максимально сосредоточила свои мысли на задании — только задание и ничего более. Её спасением стал Скуало. Капитан окликнул Анну, попутно поздоровавшись с гостями. Патлатый был, как обычно, на взводе: видимо Босс уже успел потрепать ему нервы с утра.

— Капитан, чего надо? Я закончила обход, сегодня на редкость всё спокойно, — доложила Анна. Сейчас девушке вообще не особо хотелось говорить с кем-либо, а тем более выполнять чьи-то поручения.

— Этот чёртов Босс смылся, и я не могу его найти, — на редкость спокойно и тихо, проговорил Скуало.

— А мне то что? Это ты у нас его нянька, — скрестив руки на груди и пожав плечами, сказала девушка.

— Найди его, и меня не волнует как и где! — он развернулся и направился в сторону лестницы.

— Я в няньки не нанималась! — уже на повышенных тонах ответила Анна, чем привлекла внимание Ками и гостей.

— Не волнует, — буркнул капитан. — Врой! Найди Босса! — приказным тоном выдал он.

— Чёртов Босс, — процедила сквозь зубы девушка. Именно в этот момент ей больше всего хотелось найти Занзаса и пристрелить, прислонив дуло пистолета прямо к его лбу.

Но откровенно говоря, особого желания найти Занзаса у неё не было, хотя желание пристрелить его присутствовало, но в голове сразу же всплыло произошедшее ночью, от чего стало как-то не по себе. Подобное между ними возникало и ранее, но тогда это было либо для задания, либо — помутнение сознания. Да, именно оно, только помутнение сознания и ничего более. Бродя уже несколько часов вокруг дома, Анна пришла в сад, находившийся на заднем дворе. Лето подходило к концу, а цветы цвели в полную силу, даже не подозревая, что совсем скоро они впадут в долгую спячку. Девушка остановилась буквально в нескольких шагах от полностью закрытой виноградной лозой беседки. Вокруг неё были высажены кусты белых и красных роз. Она опустилась на одно колено — розы поистине прекрасные цветы, и принялась рассматривать каждый лепесток кроваво-красной розы. Цветы её особо не интересовали, но матушка говорила, что язык цветов очень важен. Многие люди выбирают цветы, даже не задумываясь о том, что они могут сказать. От мыслей её отвлек звук приближающихся шагов, очень тихих, кто-то остановился позади.

— Стоять за спиной и молчать, — Анна полностью поднялась, хотя всё ещё смотрела на цветы. — Я могу расценивать это как попытку нападения. Чрезвычайное положение даёт мне право обезвредить тебя прямо сейчас и даже пару раз ударить, — девушка повернулась в сторону стоявшего за ней человека. Это был тот самый “голубоглазый блондин”, что прибыл сегодня. — И мне за это ничего не будет, — она говорила спокойно и ровно, хотя ей казалось, будто голос вот-вот сорвётся.

— Ну, за это тебе спасибо никто не скажет. Жених с фингалом — не находишь это неприятным зрелищем для невесты? — сказал парень также спокойно, но его глаза бегали туда-сюда, словно он не мог собраться с мыслями и боялся выдать что-то нелепое.

Девушка отстранилась вправо и повернулась к нему спиной, собираясь уйти, но её остановили: юноша не придумал ничего лучше, чем схватить Анну за локоть. Его хватка не была сильной, но пальцы держались цепко. Как странно: его рука была холодной; девушка чувствовала лёгкую прохладу на коже. Она стояла спокойно — не вырывала руку и не пыталась перехватить его в ответ и перекинуть через себя, гордо подняв голову и уходя в закат. В этом не было абсолютно никакого смысла. Но вот что ещё странно — Анна была абсолютно спокойна, а мысли — упорядочены, и того чувства тревоги, которое преследовало её всё это время не было, хотя вот он, здесь, прямо перед ней, удерживает её за руку, не давая уйти. Эта встреча — самое последнее, чего бы ей хотелось. А в глазах же парня читались страх, недоумение и... Надежда? Самую малость... Но на что? На то, что она покорно останется или на то, что она заговорит с ним?

— Чего ты хочешь? У меня мало времени, — все-таки заговорила с ним Анна. — Разве не странное зрелище: ты держишь руку посторонней женщины на территории дома своей будущей жены? Не боишься, что кто-то увидит и донесёт на тебя? Ладно бы твоему дядюшке, а если семье невесты? Что тогда? — её слова, словно тонкие иглы, с каждым новым уколом, в точности до миллиметра, остро попадали в одно и тоже место. Молодой человек отпустил её руку и прикрыл глаза.

— Тебе что, больше нечего сказать мне? — с явным разочарованием спросил он. — Совсем нечего?

— Кажется, я сказала всё тогда. Если ты не возражаешь, то я... — девушка не успела договорить, он перебил её.

— Что ты тогда сказала? Что? Ты просто ушла, сказав мне убираться куда подальше, иначе если не ты, то меня убьёт кто-то другой! Ответь мне всего на один вопрос. Почему ты не уехала со мной, разве наши чувства были игрой, разве всё то откровение, было ложью? — парень смотрел ей прямо в глаза, не отрывая взгляд. Её глаза были такими же, какими он их запомнил: бездонные и пустые, малость грустные; с блеском, что давали мелкие вкрапления золота в радужке.

— Я сказала правду, и была полностью откровенна с тобой, возможно не настолько, как бы хотелось тебе! Если ты думал, что я брошу всё ради тебя и поддамся мимолётной страсти, то ты сильно ошибался — я предана своей семье и своим принципам. В тот раз я дала слабину. Ты прав, мои чувства к тебе не были игрой, но они ушли в тот же момент, когда я закрыла за собой дверь, — откровенность — это то, чего не хватало Анне. Но кто мог воспитать в ней это чувство? Её растили как леди и полноценного члена мафиозной семьи, ненужные чувства она просто отбрасывала. То, что мешало ей выполнять задания для семьи, она плотно закрывала на замок, как и всю свою жизнь, которую девушка посветила тем, кто её воспитал и научил всему, что она знает, дабы отплатить за это. — Если бы это был приказ моего Босса, я бы даже на мгновение не задумалась, и ты бы сейчас не стоял здесь, Томас.

— Я не верю тебе! Ты сама говорила мне, что хочешь обычной жизни, что хочешь просто любить и быть любимой. Я принял тебя, я любил тебя, я..., — он подходил всё ближе, пока не оказался вплотную к девушке. Его пульс зашкаливал от накативших эмоций и чувств, в глазах читались отчаяние и злоба, которые он накопил за все эти годы.

— Ты принял меня и моё тело такими, какие они есть, ты был первым, кому я это позволила! Но любить..., — она замолчала, возможно пыталась подобрать слова, а возможно — найти ответ на его вопрос. — Я не умею.

Её последние слова стали для Томаса последней каплей: он схватил девушку за плечи и сильно сжал их. Неизвестно, чтобы случилось, и кто бы пострадал в итоге, если бы не звон разбитого стекла, который прозвучал буквально в нескольких сантиметрах от ноги парня. Прозрачные осколки мелкой россыпью разлетелись по плитке, от чего он отпустил Анну и отошёл на пару шагов назад. Парочка глянула в сторону беседки: Занзас зевнул, не проявляя никакого интереса. Он вышел из-за угла; скорее всего мужчина там и прятался от надоедливого капитана, в его правой руке была пустая бутылка виски.

— Как же шумно, — сказал Занзас своим обычным голосом. — Достали. Эй, бессмертная девка. За мной.

— Босс, вы сами себя выдали. Теперь я, как офицер, обязана сдать вас капитану, — оповестила его Анна, направляясь вслед за ним — приказ как ни как.

— Мы ещё не договорили! — крикнул Томас вдогонку. Он попытался перехватить девушку, но встретился взглядом с Занзасом. Его глаза отливали рубиновым огнём, в них читались раздражение и презрение: лишь одним взглядом Босс дал понять, что он — не Анна, и церемониться не будет — пристрелит паренька в ту же секунду, сделай он ещё хоть шаг.

— Мусору слова не давали, — в какой-то момент ярость взяла над ним верх; Занзас был известен своими вспышками гнева, но видимо не Томасу. Девушка, почуяв как его пламя ярости разгорается, а терпение на нуле, да что там на нуле — полностью отсутствовало: Занзас и терпение — не друзья, поспешила к Боссу, перепрыгнув через цветы, и приземлилась совсем близко к нему.