Такую же мысль он изложил в своей лекции в Чианг Мае (Таиланд) в 1967 году в Богословской семинарии Макгилвари:
Христианство и буддизм – это универсальные религии; они существуют, пока по-настоящему религиозные люди исповедуют свою веру в её самом лучшем проявлении. Если религиозные люди демонстрируют уважение к основателям других религий и к истине Дхаммы, которая лежит в их основе, они поймут это истолкование. Преданность религии выражается в прекращении эгоистических интересов и самомнения и, следовательно, ведёт к постижению универсальности и общности всех религий.
Всеобъемлющий универсализм Буддадасы является следствием его убеждённости в том, что непривязанность – это сердцевина буддизма и других религий. Излишняя озабоченность внешней атрибутикой религиозных институтов, их ритуалами и обрядами представляет собой отдельную форму привязанности, что, как следствие, скрывает реальный смысл религии, а именно преобразование эгоизма в альтруизм. Буддадаса особенно резко высказывался по поводу практик и ритуалов накопления заслуг, широко распространённых в традиционном тайском буддизме:
Большинство верующих думают только о том, что бы им сделать, чтобы получить вознаграждение. Сущность буддизма не в том, чтобы заполучить вещи, а в том, чтобы избавиться от них. Это и есть непривязанность.
Согласно Буддадасе, если мы цепляемся к внешним, сторонним, физическим формам, то видим всё в дуалистическом свете – хорошее или плохое, заслуга или грех, счастье или горе, это или то, моя религия против других религий. Именно из-за этого дуализма происходят религиозные конфликты. Универсализм Буддадасы противостоит такому подходу.
Проблемы разрушения окружающей среды
Идея Буддадасы о том, что природа – это Дхамма (thamma pen thamma-chat), противостоит общепринятым представлениям и действиям, касающимся охраны окружающей среды. Его восприятие освобождающей силы природы как Дхаммы побудило его на создание «Сада вдохновляющего освобождения» (Ват Суан Мок) – центра обучения и практики в Чайе, Южный Таиланд. Для него природный ландшафт этого лесного монастыря был не чем иным, как средством личного преображения:
Деревья, камни, песок и даже грязь и насекомые могут разговаривать. Это не означает, как верят некоторые люди, что они духи или божества. Скорее, если мы станем обитать рядом с деревьями или горами, то откроем в себе чувства и мысли, возникающие вне обыденности. Прежде всего мы преисполнимся чувства покоя и тишины и однажды шагнём к чувству, превосходящему самость. Через отделение от тревог и беспокойств обычного мира мы обретаем глубокое ощущение покоя, дарованного нам природой, что оберегает наше сердце и разум. Действительно, те уроки, которые природа даёт нам, ведут к новому рождению, которое превыше страданий, происходящих от привязанности к «я». Тогда деревья и горы могут говорить с нами. Они помогают понять, что это такое – остудить жар смятения, отчаяния, тревоги и страдания.
Буддадаса считает, что только пребывание на лоне природы – с деревьями, горами, землёй, песком, животными, птицами, насекомыми – может помочь нам забыть своё «я» и соединиться с Дхаммой. Разрушение природы – это разрушение Дхаммы. Разрушение Дхаммы – это разрушение нашей человечности.
Вызовы социальной справедливости
Снова и снова в своих трудах Буддадаса ставит под сомнение общепринятое, буквальное, узкое понимание буддизма и других религий, делая акцент на пользе универсальных принципов человеческого развития. Он призывает нас выйти за пределы отождествления себя в качестве тайских буддистов, американских христиан, иранских мусульман, с тем чтобы определить себя просто как человеческих существ. Он объяснял Четыре благородные истины как закон природы, и долг человечества – жить по этому закону. Необходимость следования природному закону отражает мнение Буддадасы о том, что все люди живут в одной и той же окружающей среде, где каждый является частью тех или иных сообществ, включённых в естественный порядок вещей. Взаимосвязь всего во Вселенной, в которой мы обитаем, – это естественное состояние. Действовать вопреки законам природы означает подвергнуть себя страданиям, потому что это вступает в противоречие с реальностью. Благо одного человека зависит от блага других, и наоборот.
Этический принцип блага для всего сущего основан на зависимом возникновении. Ничто не существует в изоляции, но всё сосуществует взаимозависимо как часть целого, будь оно человеческим, социальным, космическим или молекулярным.
Вся Вселенная – это сообщество Дхаммы (dhammika sanghkhom). В нём светит бесчисленное количество звёзд. Они выживают, так как следуют законам сообщества Дхаммы. Вся наша маленькая Вселенная с её Солнцем и планетами, включая Землю, – это одно сообщество.
Идея о дхаммическом сообществе отражает настойчивое акцентирование Буддадасой Бхиккху важности преодоления привязанности к самости и к «своему» (tua ku khong ku). По сути, и личное, и социальное благополучие заключены в трансформации эгоизма и себялюбия в эмпатию к другим и помощь им. Сообщество Дхаммы зиждется на базовом равенстве существ, превосходящем различия в гендере, этнической принадлежности или сословии. Всё это, конечно, не отменяет наличие отличительных черт у индивидов и у сообществ. Однако всем людям, какую бы позицию они ни занимали и какой бы статус ни имели, следует понимать, что их благополучие зависит от благополучия остальных.
В своём предисловии я указал на некоторые темы, но нет возможности исчерпывающе описать дух и оригинальность Буддадасы Бхиккху в его истолковании Дхаммы Будды. «Сердцевина дерева Бодхи» – это великолепный экскурс в буддийскую философию и одновременно знакомство с одним из самых ярких тхеравадинских мыслителей современной эпохи.
Предисловие Джека Корнфилда
Несколько фигур, дающих замечательные и бескомпромиссные учения, которые ясно передают вневременную суть Дхаммы, выделяются в современном буддизме. Для меня в Тхераваде нет иного мастера, читать которого доставляло бы мне большее удовольствие, чем Буддадаса Бхиккху. Если бы он родился в Японии, его бы объявили живым национальным достоянием; и, действительно, к концу жизни он стал одним из самых известных и почитаемых учителей, которых подарил миру тайский буддизм.
Аджана Буддадасу не интересовали ритуальные практики буддизма, а также обычные религиозные формы и условности, столь популярные в Азии. Его интриговала только одна вещь, одна-единственная вещь – истина любой ценой. Когда кто-то навещал его, он встречал его как настоящий духовный друг. В отличие от традиционных буддийских учителей, он не ожидал ни от кого поклонов, приглашал присесть рядом с ним, с потрясающей глубиной и сердечной искренностью обсуждая духовную жизнь и задавая пришедшему вопросы, словно близкому другу.
Его прямота, как и его учение, были известны во всём Таиланде. Он не стеснялся в выражениях. Он упоминал целые вереницы автобусов, которые останавливались у ворот монастыря по мере возрастания его популярности. Порицая тех посетителей, которые приходили туда, словно в парк развлечений, он шутил, что подозревает их в том, что они пришли в монастырь лишь потому, что им понадобился туалет. При этом если гости были честны, Аджан Буддадаса делал всё возможное, чтобы донести до них Дхамму, жизненный закон, в самой прямой и насущной манере. Он называл хорошие лекции по Дхамме великим мероприятием по общественному оздоровлению и глубоко верил, что возвышенная Дхамма может быть преподана всем – от бабушек и дедушек до самых юных учеников. Он верил, что все, кто желает это сделать, смогут постичь окончание скорби и пробудиться к огромному счастью Будды.
