Но это всё неправда. Нереально. Я просто схожу с ума.

Адама здесь на самом деле нет, а только манящее видение, в котором он, так же как и в каждом сне, путает мне мысли, заставляя тело верить в правдивость прикосновений его рук, что несколько секунд назад жадно ощупывали мою грудь, чуть ли не разрывая платье, а сейчас юрко забираются под тонкое кружево белья и прикасаются к предательски увлажнившейся плоти, пока губы на мгновение отрываются от моих, чтобы произнести своим пленительно-низким баритоном:

– А ты точно в край лживая сучка. Всё кричишь, ругаешься, дерёшься, а на деле течёшь, как голодная кошка. Не так уж я тебе не нравлюсь, да, Никс? – спрашивает «Адам» возле моего рта, заглядывая в душу своими чёрными агатами. Но это не они. Не его глаза. Тот же мрак и чернота, но его зрачки на сей раз не горят привычным пламенем, аура не источает незримые флюиды, проникающие под кожу жалящим огнём, а мои ноздри не щекочет его манящий запах кожи.

Нет этого. Ничего этого нет. А значит, это не он сидит передо мной, в любой момент готовый на меня наброситься.

Ещё мгновенье – и я полностью выплываю из очередной галлюцинации. За секунду до того, как в мой рот вновь яростно врывается наглый язык, вместо Адама я вижу злостно-иступленное лицо Марка и тут же морщусь от отвращения, осознавая, что это именно его пальцы сейчас вовсю пляшут между моих ног. Мне становится настолько мерзко, что я мгновенно возвращаю себе силы сопротивляться: не жалея мудака, вонзаюсь зубами в его губы и мощно бью кулаками до тех пор, пока он не отстраняется.

– Чёрт! Вот же сука! – ругается он, прикасаясь к повреждённой губе, с которой уже вытекает ручей крови. – Опять за драки принялась? Ты думаешь, это меня остановит? Ты таким поведением лишь усугубляешь свою участь, Никс, – и его пепельные глаза, пугающие азартной яростью, полностью отражают его жестокие планы на мой счёт.

– Открой двери, Марк! Быстро! – кричу я, дёргая за ручку в тщетных попытках выбраться наружу.

– Выход нужно заслужить! – хищно улыбается Эндрюз, начиная расстёгивать пряжку на ремне, а вслед за ней – ширинку.

Он совсем сдурел? Собирается изнасиловать меня прямо в машине, стоя на светофоре посреди улицы? Хотя чему я ещё удивляюсь, глупая? Он же ненормальный, полоумный, похотливый кобель. От него и не такого можно ожидать.

– Марк! Прекрати! Ты этого не сделаешь! Я всё расскажу Остину! – мой крик превращается в хрип, когда он приподнимается и приспускает с бёдер штаны сразу вместе с боксёрами.

Матерь божия!!! От созерцания картины его выпрыгнувшего из-под ткани члена мой желудок вмиг судорожно сжимается, отчего я еле сдерживаю внутри себя всё его содержимое.

– Остину? Ну давай! Вперёд! Я ему тоже до хрена всего расскажу, и тогда посмотрим, кому из нас он поверит! – выплёвывает он, и я без колебаний верю в его угрозы, прямо-таки чувствуя, как меняюсь в лице. – Вот и славно, вижу, ты и сама поняла, что шансов на то, что он поверит тебе, никаких нет. Так что завязывай сопротивляться. Сама же начала это и, как оказывается, очень даже не против потрахаться, – ехидно ухмыляется сволочь, показывая мне влажные пальцы, что только что побывали во мне.

– Ты всё неправильно понял, – только и всего выпаливаю я. А что мне ещё остаётся сказать? Что моё неконтролируемое возбуждение вызвал мираж наглеца, которого я так же, как и Эндрюза, хотеть не должна? Он мне точно не поверит. Как, впрочем, не верит и сейчас.

– Слушай, прекращай уже ломать комедию и отпираться – я же лично проверил, какая ты мокрая. Что тут ещё понимать? Завязывай врать и давай иди сюда, – произносит мудак и начинает тянуть ко мне свои длинные руки, чтобы перетащить к себе на колени, но я намертво прижимаюсь спиной к двери и в стремлении защититься порываюсь лягнуть его с ноги, однако сделать это у меня так и не получается – уже в следующий миг нас обоих сильно поводит в сторону от внезапного удара в зад машины.

Марк корпусом бьется об руль, заставляя автомобиль продолжительно засигналить, а я влетаю плечом в приборную панель и расцарапываю до крови локоть.

Дыхание перехватывает от страха и непонимания случившегося, а повреждённая рука начинает болезненно саднить, но всё это ерунда на фоне того, что мог сотворить со мной Эндрюз.

– Да что же это за день такой?! – сокрушается он, пару раз ударяя по рулю и шустро возвращая штаны на место. И впервые я вижу, как черты лица этого сладкого мальчика заостряются настолько, что проявляют на скулах чёткое очертание желваков. – Ты, бля*ь, точно только проблемы собой приносишь, идиотка! – яростно добавляет он, явно желая испепелить меня одним лишь только взглядом, но вместо неминуемой кары я слышу спасательный щелчок открывающихся дверей.

Шумно выдыхаю, наблюдая, как Марк, отборно матерясь, выходит из машины и сталкивается с другим участником аварии, с которым с лёту начинает выяснять причину происшествия на повышенных тонах.

Не теряя и секунды драгоценного времени для возможности спастись бегством, я тоже выбираюсь из салона и тут же замечаю знатно разбитый бампер старенького Chevrolet, а сразу после – крупную, смуглую фигуру своего спасителя, что столь вовремя влепился в нашу машину – мужчину лет тридцати, судя по акценту – латиноамериканца в обычной спортивной одежде и с кепкой на голове, из-под которой небрежно торчат тёмные волосы. И за исключением замысловатой татуировки в виде паутины на кисти водителя я больше не отмечаю в нём ничего примечательного до момента, когда вдруг ощущаю на себе его стальной, цепкий взгляд, что, вместо доселе затаившейся во мне признательности за спасение, молниеносно пробирает меня до озноба.

Так нормальные люди не смотрят. Только маньяки. Или сталкеры, что в моём случае более вероятно.

Откуда такие мысли? Да просто триллеров в детстве немало насмотрелась и там такие сковывающие всё нутро взгляды злодеев видела неоднократно.

Смейтесь надо мной или списывайте на недавно заработанную паранойю, но мои на первый взгляд абсурдные предположения приобретают здравый смысл, когда уже через пару секунд незнакомец, не обращая особого внимания на негодующего и активно жестикулирующего перед ним Марка, едва заметным движением головы приказывает мне свалить, что я без какого-либо желания препираться и делаю: с бурлящей внутри меня смесью страха и удовлетворения незаметно от Эндрюза я линяю с места происшествия и даже ни разу не оборачиваюсь назад.

Не знаю, что Адам сделает с этим говнюком, но я от всей души загадываю, чтобы Эндрюз получил по заслугам. И нет, мне нисколечко его не жалко. Психа давно следовало поставить на место, а то из-за ощущения вседозволенности и абсолютной безнаказанности, которые гарантируют ему деньги папочки, он совсем слетел с катушек.

Миссия выполнена, Николина, в этот раз ты в самом деле можешь себя похвалить – мерзкие облизывания с Эндрюзом и второе чуть было не свершившееся изнасилование в твоей жизни всё-таки принесло свои плоды: ты наконец имеешь представление, как выглядит твой преследователь-невидимка, и самое главное – Марк какое-то время не сможет отравлять тебе жизнь.

Смакуя свою долгожданную победу, шаг за шагом по пути домой я всё больше выпускаю из себя боязнь, тревогу и тошноту после близости с похотливым мудаком и неосознанно расплываюсь в улыбке, вызванной приятным и крайне поразительным вопросом – неужели в моей дерьмовой жизни наконец-то стало хоть на одну проблему меньше?

Уже на следующее утро весь интернет взрывается сенсационной новостью об аресте единственного сына Гарри Эндрюза – владельца одной из крупнейших машиностроительных компаний и весьма важной персоны города, что на протяжении нескольких десятков лет играл немаловажную роль в развитии и процветании Рокфорда.

«Известному своим пагубным образом жизни Марку Эндрюзу предъявлены уголовные обвинения в возможном распространении нелегальных наркотических веществ, значительная партия которых была случайно обнаружена в багажнике его автомобиля во время разбирательств дорожно-транспортного происшествия…»