Радуйся, урод, пока есть такая возможность, клянусь, рано или поздно я избавлю Эмилию от тебя, и ты мне за всё заплатишь.

Я прощаюсь, делая вид, что ухожу в противоположную от них сторону а, когда замечаю, что парочка скрылась за поворотом, срываюсь на протяжный стона-крик и несколько раз ударяю ногой по вблизи стоящему мусорному баку, собирая на себе множество косых взглядов прохожих.

– Что уставились?! Плохих дней никогда не было?! – рычу я на недоуменную публику. Опираюсь рукой на столб, пытаясь отдышаться и привести себя в чувство.

Господи, пожалуйста, верни моей душе способность испытывать хотя бы одну положительную эмоцию… Хотя бы одну, потому что ещё чуть-чуть – и я свихнусь окончательно.

Но, как и всегда, всевышний или кто там на небесах отвечает за исполнения человеческий просьб и желаний наглухо игнорирует меня, посылая вместо счастья, радости, любви, тепла или нежности оповещение о новом входящем сообщении:

Unknown: «Ты же прекрасно знаешь, как можешь быстро избавиться от этого недоумка».

Я бегло оглядываюсь по сторонам, в сотый раз пытаясь обнаружить моего преследователя, но на улице так много народа, что мои поиски вновь не венчаются успехом. Да и как я вообще собираюсь его найти? Мне не узнать его лица и не вычислить по голосу, фигуре или машине. Чёрт, да я же ничего о нём не знаю. Ничего! В то время как Харту в прямом смысле докладывают о каждом моём движении, слове и вздохе. Это ненормально. Незаконно. За гранью допустимого. Но я более чем уверена, что в полиции с этим мне помочь не смогут. Кто я? И кто Адам Харт со всем своим влиянием и деньгами? Так что даже не стоит пытаться и тратить последние нервы, которых и так осталось самая малость из-за его преследований и напутственных посланий.

На вчерашнее я ему так ничего и не ответила. И на это тоже не собираюсь, потому что одно я знаю точно – из двух зол я всегда выберу меньшее, и, думаю, не трудно догадаться, каким из них для меня является Харт, а каким Эндрюз.

В последние дни погода в Рокфорде в самом деле выдалась на редкость чудесной: ни одного дождливого дня или даже намека на тучи, а температура воздуха достигла относительно высокой для мая отметки. Деревья уже успели полностью обзавестись новой, свежей листвой, а цветы – распуститься и хоть немного разбавить наш вечно тусклый город яркими красками.

Не могу припомнить, когда в последний раз просто прогуливалась по улицам, никуда не спеша и ни от кого не убегая, и потому сейчас неторопливо шагая по набережной после несколько часовой уборки в квартире Марка, я получаю давно забытое наслаждение от уединения с вечерним городом. Теплый легкий ветер приятно ласкает мне кожу, попутно играя с разметавшимися по плечам волосами. Мерно текущая Рокривер успокаивает журчанием воды мои нервы и волшебным образом притупляет негативные эмоции, пока глаза получают удовольствие от наблюдения за почти незаметно опускающимся солнцем, что своим уходом за горизонт разливает в небе палитру из сотен розовато-оранжевых оттенков.

Добравшись до главной обзорной площадки променада, я облокачиваюсь на бетонную периллу и подолгу всматриваюсь в умиротворяющий речной пейзаж, вдыхая по-настоящему чистый воздух с нотками сырости и запахом тины. Возможно, большинству такой аромат придётся не по вкусу, но для меня – это чистейший кайф. Особенно после вечных клубов табачного дыма, в которых я пребываю каждую ночь. Каждую, но только не сегодня, потому что благодаря обещанию Эмилии помочь мне в финансовом плане я впервые решила позволить себе отпроситься со смены, чтобы суметь пополнить резервы своих сил.

Мне это нужно. Крайне необходимо. Совсем немного отдыха в виде глотка свежего воздуха, сытного ужина и продолжительного сна, чтобы после вновь приняться за работу и продолжить отдавать долги, которым, как мне кажется, нет ни конца, ни края.

Через некоторое время от разглядывания спокойной водной глади меня отвлекает раздающийся неподалеку женский смех. Поворачиваю голову к источнику озорного шума и становлюсь свидетелем милой картины: девушка пытается убежать от парня, который довольно быстро её настигает и начинает щекотать, обнимать, покрывать лицо поцелуями, пока она до последнего играючи отбивается и смеется от переполняющего её до краев счастья. Мне даже издалека видно, как горят их влюблённые глаза при взгляде друг на друга.

Да… Я видела подобное уже не раз, но только наблюдая со стороны как зритель. На себе же мне посчастливилось поймать лишь иллюзию подобного взора, за которым крылось нечто совсем-совсем иное и крайне омерзительное.

Ну вот… Я опять это делаю. Опять думаю о нём… Хотя пообещала же больше не подпускать к себе ни единой мысли об этом человеке. Он не достоин даже короткого воспоминания в моей голове. Я это понимаю. Я хочу, чтобы его там не было. Но стереть лицо Адама из памяти у меня так и не получается. Стоит лишь на миг прикрыть глаза, как его образ тут же всплывает перед внутренним взором, посылая по телу фантомные ощущения касаний его пальцев, губ, крепкого тела… а в этот раз вслед за мистической иллюзией его присутствия неожиданно и совсем некстати ещё и приходит новая череда негативных чувств.

С каждым новым вдохом я всё острее ощущаю, как ко мне возвращаются грусть, печаль, тоска, отчаяние. Сразу. Вместе. Мощно. Не жалея. Так, что непроизвольный тихий стон вырывается из горла от навалившейся на меня лавины меланхолии.

Я сокрушённо опускаю голову на руки и, прекрасно помня, как в детстве слёзы помогали мне облегчить душу, пытаюсь заплакать. Но к сожалению, и в этот раз у меня ничего не получается. Ни одной долбанной слезинки не удаётся выжать из себя ни через пять минут, ни через десять, ни даже через час… Лишь когда на набережную полностью опускаются сумерки, я решаю смириться и вернуться домой, чтобы постараться хотя бы до утра найти спасение в глубоком долгом сне, в котором, без сомнений, Он вновь придёт ко мне.

Я начинаю спускаться со смотровой площадки вниз, стараясь не думать о предстоящих сексуальных кошмарах, как внезапный сигнал айфона в сумке меня останавливает. Достаю смартфон, заранее напрягаясь в ожидании увидеть очередное напутствие от Харта, но меня тут же отпускает, когда понимаю, что это не он.

О.: «Привет, малышка, как ты?»

Стоит только прочитать имя адресата, как сердце вмиг начинает заходиться неистовым боем, с каждым стуком всё сильнее выделяя из всего меланхолического клубка ощущений смертельную тоску по Остину.

Н.: «Всё хорошо, как ты? Когда вернешься?»

О.: «Уже завтра. Соскучилась?»

Н.: «Очень».

Хочу отправить один из самых честных ответов за прошедшую неделю, но в последний момент передумываю и исправляю.

Н.: «Мечтай. Несколько дней мне никто не выносил мозги своими нравоучениями. Не это ли счастье?»

О.: «Договоришься, Джеймс. Узнаю, что опять что-то натворила, вынесу тебе не только мозги».

Этого не случится, Остин, я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты никогда ни о чём не узнал.

О.: «Может, сразу хочешь во всём сознаться?»

Эти слова точно пули попадают прямо в цель, простреливая во мне сквозные дыры, в которые ловко заползает нехорошее предчувствие, которому я решаю не поддаваться раньше времени и отвечаю: «Опять подозреваешь меня в чём-то?»

О.: «А стоит?»

Н.: «Если ты всё ещё не веришь в мою историю про пиджак Марка, то тебе лучше спросить у него».

Уверенно набираю текст, заранее оповестив мудилу, что именно ему следует сказать Остину для подтверждения моей очередной лживой истории.

О.: «Уже спросил».

Сердце пропускает удар.

Н.: «И?»

А сейчас и вовсе останавливается на всё время, пока я в тягостном томлении ожидаю ответа.