— Вы все всегда это знали… Ты знал! Но никто никогда не говорил со мной о моих чувствах, — Питер казался очень решительным, зато Старк паникующим. — Поэтому я просто хочу сказать, Тони. Да, я всего лишь ребёнок, но это не значит, что я не могу по-настоящему влюбиться…

— Никто и не говорил, что твои чувства игрушечные, — пробормотал Старк, чувствуя жуткую неловкость, ему всё больше хотелось просто скинуть Питера со своих колен.

— Тони, знаешь, как будет клятва на испанском?

— Juramento, — ответил Старк, прокашлявшись.

— Так вот, признаюсь, с испанским у меня никогда не было проблем, поэтому не переживай за мой тест у Моралеса, — Питер шмыгнул носом. — И, наконец-то, признаюсь вслух. Я люблю тебя. И клянусь тебе, Тони… — он замолчал, потому что его лицо начало пылать от смущения, его смелость улетучилась на середине признания. И тогда Питер заговорил на испанском, так было проще: — Desde que te amo, nadie te amará (Так, как я люблю тебя, никто тебя не полюбит), — и он слез с колен Тони, отступив на несколько шагов назад и дав ему свободу.

Старк выдохнул с тихим свистом, его плечи расслабились, и он грустно улыбнулся. Ну, вот чего он испугался? Что Питер кинется на него с поцелуями? Как он мог так о нём подумать? Это же Питер! Самый смышленый, добрый, искренний и взрослый не по годам мальчишка, которого Тони тоже очень сильно любит, но только не той любовью, какой бы хотелось Паркеру. Не зная, что ответить, Старк просто решил повиноваться собственному сердцу, поэтому улыбнулся и сказал:

— Luego, volvamos a esta conversación dentro de cinco años, pequeña (Тогда давай вернёмся к этому разговору лет через пять, карапуз), — и Тони встал со стула, подошёл к Питеру, приобнял за плечо и коснулся целомудренным поцелуем его лба. Когда он покинул комнату Питера, тот продолжал стоять на месте, округлив глаза и прикасаясь к месту невинного поцелуя.

Тони, конечно же, по-прежнему не воспринимал его влюблённость всерьёз, он считал, что через год Питер уже увлечётся кем-нибудь другим. Тони думал, что через пять лет они вместе посмеются над случившимся, говоря о том, как вся эта ситуация была глупа и нелепа. Ведь он даже не подозревал, что Питер окажется однолюбом и, чёрт возьми, сдержит свою клятву… Juramento.

***

За минувшие пять лет Тони успел пожить не только в Лондоне. Да, сначала он отправился в Англию и, как и говорил Питер, был занят так, что едва оставалось время на то, чтобы поесть, поспать и спокойно сходить в туалет. Его деятельность не ограничилась одним городом, он буквально разъезжал по всему миру, проводя деловые встречи с инвесторам, конференции в честь открытия новых филиалов и прочее, прочее, прочее. В первый год ему удалось вырваться в Нью-Йорк всего лишь дважды, и то буквально на одни сутки, во второй — всего один раз, а последующие три года замотали Тони так, что он не пересёкся с друзьями ни одного раза.

Остальные, к слову, тоже были больше заняты собой. Каждый выстраивал свою жизнь, ведь их возраст стремительно достриг отметки в тридцать лет. Никто из них не удивился, что судьба развела и раскидала почти всю компанию по разным городам. Такое случалось практически со всеми, и дружная банда Старка-Роджерса не стала исключением. Они распались, как Битлз. Неразлучными остались только Стив и Баки, одновременно начавшие военную карьеру, Тор и Локи вернулись в Норвегию, Брюс перебрался в Лос-Анджелес, активно занимаясь научной деятельностью и получив степень доктора. Клинт, не поверите, женился уже через год после отъезда Тони, тогда-то тот и приезжал в Нью-Йорк — на свадьбу друга. Наташа переехала в Куантико и устроилась в ФБР.

Старку потребовалось пять лет, чтобы понять, что управлять компанией — это не для него. Ему куда больше по душе заниматься созиданием, нежели ведением бизнеса. Поэтому он вернулся в родной Нью-Йорк уже тридцатилетним молодым мужчиной, наконец-то, знающим, каким он видит своё будущее. Стоило ему вернуться, совсем немного обустроиться на старом месте, как он вспомнил былые деньки и решил разузнать, как там сейчас поживают его друзья?

Первым он набрал, конечно же, Роджерса, тот ответил на звонок почти мгновенно, и они проболтали около часа. По счастливому стечению обстоятельств, и он, и Баки тоже были в Нью-Йорке, в отпуске, пока их не сорвут с места по долгу службы. Тони сказал, что заглянет к ним вечерком, потому что Стив по-прежнему был близок с семьёй, продолжая жить в родительском доме. Барнс тоже своим старым привычкам не изменял и продолжал зависать у друга. Вот лоботрясы, подумалось Старку, уже по тридцать лет, а они всё так же сидят подле предков Роджерса.

Солнце уже практически село, когда Тони припарковал свою Audi недалеко от дома Стива. Брякая ключами в руках, он насвистывал какую-то мелодию себе под нос и, как обычно, забыл снять тёмные очки. Не намереваясь входить через парадную дверь, Старк обогнул дом, уверенный, что Стив и Баки сейчас находятся на заднем дворе у бассейна. Так и вышло, закадычные друзья детства лежали на соседних шезлонгах и потягивали пиво, но стоило им увидеть Старка, как они соскочили с насиженных мест и направились к нему.

— Старк, сукин ты сын! — смеясь, несдержанно проорал Стив. Он сграбастал Тони в медвежьи объятия одновременно с Баки.

— Господи, жертвы тестостерона, не придушите меня, — так же смеясь, ответил Тони, хлопая тех по спине. — Честно, моей первой мыслью было позорно дать дёру, когда вы — два шкафа — кинулись ко мне. Почему вы стали ещё больше? Разве ваш рост не остановился в двадцать?

— А может, это ты сточился? — подшутил Барнс, мягко хлопнув Тони по заду, всё-таки раньше у них был отличный секс.

— Сточился? Налей мне что-нибудь покрепче и, возможно, чуть позже я покажу тебе, что всё осталось при мне, — парировал Тони, подёргав бровями вверх-вниз. Между ними и Баки давно ничего не было, вот только пошлые шутки остались, к которым Стив никогда не сможет привыкнуть.

— Так, заткнитесь, — попросил Роджерс. — Не пошлить и не выражаться в присутствии моего младшего брата, — он был вполне себе серьёзен, поэтому Баки закатил глаза. Ну, сколько можно? Питеру через полтора месяца уже стукнет восемнадцать.

— Питер? Где он? — спросил Тони, ведь никого во дворе не заметил, кроме этих двух амбалов.

— Плавает, — махнул рукой Стив в сторону бассейна, отвлекаясь на спор с Баки о привычке второго выражаться крепким словцом в присутствии Питера.

Тони с улыбкой перевёл взгляд к бассейну именно в тот момент, когда Питер вынырнул из воды и подплыл к краю, чтобы вылезти на каменный бордюр. Сказать, что в мозгу Старка случилось короткое замыкание, это ничего не сказать. Казалось, его тёмные очки сами медленно сползли ниже по переносице, чтобы Тони мог получше рассмотреть молодого, стройного и привлекательного парня, который… Который был Питером? Вы не шутите?

Питер вылез из бассейна, схватил большое белое полотенце и промокнул им лицо, шею и грудь. Он улыбался от уха до уха самой обезоруживающей, как у брата, улыбкой в мире и медленно шёл к Тони. Нет, шёл он нормально, это для Тони всё происходило как в замедленной съёмке, к нему будто приближался юный древнегреческий бог с фигурой атлета и в бирюзовых купальных плавках.

— Здравствуй, Тони, — не с первого раза дозвался до Старка Питер. Баки и Стив даже перестали спорить, синхронно скрестив руки на груди и наблюдая за окаменевшей статуей, которая ещё недавно вроде как была их старым другом. — Тони?

— Карапуз? — смешно почавкав слюной во рту, спросил Тони. — Это правда ты? Не узнал, богатым будешь, — с улыбкой забормотал он, осознавая, что, пожалуй, впервые в жизни выглядел как полный кретин. Он даже сам не понимал, как это получилось? Можно подумать, он не видел красивых парней и девчонок. Да в его постели побывали все модели Playboy, но, видимо, дело было в том, что никого из них Тони не знал с детства?

— Если бы, — усмехнулся Питер, а вокруг его глаз собрались милые морщинки. — Ты не узнал меня, потому что… Сколько мы не виделись? Года три? — он скрестил руки на груди, а Тони мазнул языком по нижней губе, глядя, как красиво напряглись грудные мышцы Паркера. Он, как и его старший брат, был спортивного телосложения, но если Стив был качком, то Питер имел сухую поджарую фигуру.