Длинный бамбуковый стебель, а это оказался он, даже обломился посередине, когда удар достиг цель. Карлик взмыл в воздух и картинно, как выброшенная кукла, улетел на метров пять от меня. Улетел и исчез где-то в лесу.

Едва злой дух скрылся, как зашаталась земля, будто что-то огромное заворочалось под землёй. Бамбуковые деревья посыпались как скошенные косой. Упавшие стебли за секунды гнили, исчезая во вспучившейся земле. Весь многометровый лес оседал, бесследно исчезая. Видимо ударив масочника, я разрушил его заклятье.

Декорации сменились.

Теперь я стоял на самой кромке густого леса. Над моей головой нависли густолиственные шапки деревьев. Где-то вдали ухнул филин. Солнце и ясный день, сменила чернильная ночь и серповидная луна, разбросав на лоскутном одеяле небосвода маленькие огоньки звёзд.

Впереди высился дом. Серая масса, тускло освещённая в ночи серыми, могильными лучами месяца. Над его пухлой тушей, нависала башня, высились выходы дымоходов и даже одинокий, словно древний страж, крутился в разные стороны флюгер. В темноте я не видел, в виде кого он был.

Вот оно, логово зверя! И в этом плане Минги представлялся мне менее опасным нежели его слуга. Масочник. Этот противный коротышка сейчас был где-то рядом. Если бы он не был духом, то я бы даже сказал, что чувствую за спиной его промозглое дыхание. Определённо детский страшила наблюдал сейчас за мной. Если бы я был полон сил, то нашёл бы мерзавца и устроил бы ему взбучку. Но в этой ситуации, я вынужден заниматься делом. Да и Минги наверняка обидится, если лишится его.

С этой мыслью я продолжил путь к видневшемуся впереди особняку.

Теперь я припоминаю. Минги называл свой дом – домом мечты! Прямо так и называл пафосно. Ну что ж, мне оказана честь его увидеть. Пускай и без спроса хозяина.

Здание оставляло какое-то гнетущее впечатление. Мрачное, словно рождённое в кошмарном сне напуганного оболочки. Приглядевшись внимательнее, я заметил, что деревянные доски, которыми был обит фасад, изъело время. Краска облупиласи и местами пылью осыпалась рядом. Над входом одиноко помигивала электрическая лампа. Истинный дом мечты, ни дать ни взять.

Флюгер на крыше здания будто вспыхнул огнём, когда в темноте появились два жёлтых глаза и тут же исчезли.

А вот и масочник. Наверняка спустился в здание, будет ждать нарушителя, то есть меня, где-то внутри его чрева. Ну что ж, будем готовы.

ПОхоже это был не флюгер, а злобный дух, пугающий детей оболочек. Притаился, ожидая моего прибытия, как опытный охотник. Правда явил мне себя во всей своей красоте. Быть может специально, чтобы предупредить. “Не входи, дескать, я буду защищать владения хозяина”. Ну нет, не тому ты страху нагнать хочешь, коротышка. Иди детишек шариками надувными пугай!

С такими клокочущими внутри меня мыслями, я рванул железную ручку на себя, войдя в дом.

Я оказался в просторном холле. Широкая лестница прямо от меня, вела на второй этаж. В зале сразу вспыхнул свет, едва я переступил порог. Слуга-охранник Минги, был в курсе моего присутствия, так что особо скрываться не было смысла.

И тут я увидел свою верёвку. Её отрезанный кусок будто скрученный прилежным хозяином, был аккуратно уложен у основания лестницы. Масочник обрубил мою связь с пюпитром. Нашёл гадёныш аркан. И это удивительно, ведь спустя все эти годы, его не смог найти сам Минги! А ему это удалось сейчас, пускай и после того, как он увидел меня. Теперь придётся самостоятельно найти кабинет моего брата и ту таинственную книгу. Эх, если этот малорослый шкодник сейчас попадётся мне на глаза, то я задушу его этой верёвкой! И плевать что он дух.

Но масочник мне так и не подвернулся, наверное, прятался сейчас где-то в доме и ждал момента чтобы напасть. Зато в доме было много интересного, о чём нужно пояснить чуть больше.

Минги-затворник любил коллекционировать вещи оболочек. В его жилище полно было разного рода копий предметов созданных из податливого эфира – картины, скульптуры, книги, лежащие просто на полу и стоящие в шкафах-библиотеках бюсты и прочее, что оболочки называли предметами искусства. Я лично всегда холодно к этому относился, считал что рождённые под небом Проявленного мира, тратят на это слишком много драгоценного времени, но признаю, что это приносит много хизии, а значит может быть полезно для эгрегоров. Минги покровительствовал талантливым как считал сам оболочкам и возвышал их над другими, помогая вдохновением или идеями, воздействуя непосредственно на их мысли или поверхностно и постепенно внушая им желаемое. Это были тонкие манипуляции, на которые, признаться, лично у меня не хватало времени и терпения.

Вот это великолепие сейчас наполняло старые, обветшалые стены особняка, иногда, как мне казалось, скрывая дыры в стенах или другие недостатки. Деревянные половицы нет-нет, да поскрипывали от моих шагов, наполняя гнетущую тишину противным звуком.

Так я обошёл несколько самых обычных комнат. Спальни, с отдельными кроватями, застеленными пушистыми перинами. Никаких электрических приборов, кроме светильников на прикроватных тумбочках и люстр, что свисали как летучие мыши на потолках. Везде чинно и чисто, так что я даже забыл на минуту, что я в Пустоте, а не в Проявленном мире. Правда обилие произведений искусств рябило глаза и было присуще музею, а не дому, пускай и столь большому и необычному.

Обойдя первый этаж и не найдя ничего необычного, я поднялся на второй. Здесь существенно ничего не поменялось, кабинет моего брата отсутствовал. Лишь пустые комнаты, заправленные кровати, резная, роскошная мебель из красного дерева, да множество картин, скульптур, бюстов.

Чем больше я смотрел на внутреннее убранство дома, тем меньше я видел в этом порядка. Если первый этаж и все вещи на нём казались мне на своём месте, то здесь творился полный хаос. Иногда вещи были свалены в кучу где-то в углу, или на стенах висели две картины, одна закрывала другую. Будто на двух этажах жили разные хозяева, один прилежный и аккуратный, второй безумный гений, что плодил творения и захламлял ими своё жилище. Но смысл был в том, что это был один эгрегор. Я уверен, никто с ним не делил этот особняк.

Что-то случилось с Минги. Он изменился. Стал более… Беспокойным? Может это рождение Чёрного Солнца на него так воздействует? Тогда подвержен ли я этому? Нужно при встрече спросить у Справедливости.

Моя теория о невменяемости Минги, нашла подтверждение и в тех произведениях, что я видел на втором этаже. Если на первом всё больше встречались, так скажем, классические, то здесь можно было встретить весьма странные и необычные. К примеру, скульптура, а я был уверен что это была скульптура в Проявленном мире и я её даже где-то видел, в виде прозрачных лиц, собранная из тонкой проволоки. Или нечто, похожее на павлиный, распушённый хвост, на небольшом основании. Здесь все вещи пропитаны духом Пустоты, отсутствием привычной для мира оболочек логики. Минги изменился и менял своих подопечных.

Вот даже картина, на которой изображено некое подобие тела оболочки. Вернее, там была отчётливо видна только лысая голова, пара глаз и ухо. Торс представлял собой замытое нечто, совсем не похожее на настоящее. Дополняли произведение, непонятные линии, завитки и прочее. Не картина, а полный хаос и анархия.

Подписана она была: “Прометей”.

В памяти тут же всплыл персонаж из мифов, что во множестве наплодили себе оболочки. Конечно, не без нашего участия. Герой, что принёс в Проявленный мир знание об огне. Конечно, здесь тоже не обошлось без эгрегоров, ведь это мы стоим за самыми важными знаниями человечества.

Но картина была ужасна. Как по мне, пустая трата холста и красок, хотя было и в ней что-то притягательное. Само лицо изображено выразительно, а левый глаз, в отличие от обведённого кругляшка-правого, вообще как настоящий.

Я перевёл своё зрение в колдовской спектр и чуть не обомлел. С покрытого синим сиянием холста, на меня смотрели два сияющих, жёлтым светом глаза.

Хорошая маскировка, масочник. Дух ещё не знал, что я его раскрыл и смотрел на меня, будто ожидая нужный момент, чтобы напасть. Едва я отойду от картины, он бросится в атаку. Тогда было бы неплохо его опередить.