На самом деле мой народ относится к числу существ, что ведут скрытный образ жизни и не любят вмешательство в свои дела. Жилища, или даже целые подмиры, скрыты от глаз других духов. Это основа выживания в Пустоте. Тем более подмир Минги.

С давних времён у меня было то, что в мире оболочек могло называться хобби. Я коллекционировал вещи, которые когда-то принадлежали моим братьям. Да, я понимаю, что в некотором роде это могло называться воровством, но это не совсем так. Червячок, гнездящийся где-то глубоко в моём мозгу, когда-то давно подсказал мне, что они могут мне пригодится, когда наступит время.

В любом случае, в прошлое своё пришествие в подмир Стрикс, я имел один немногочисленный и короткий разговор с Минги. Мы тогда поспорили о назначении хизии для самих оболочек. Затворник называл её “вдохновением” и во многом верил, что в исключительных случаях, некоторые представители из этого народа могут создавать интересные произведения искусств и без вмешательства эгрегоров. Конечно, это были весьма простые, можно сказать топорные работы, но они имели небольшую ценность. Я, исключительно желая позлить брата, жарко с ним спорил.

В разгар нашего спора, затворник яро жестикулируя и буквально брызжа пеной изо рта, с моей точки зрения напрасно, ослабил контроль над собой. Весьма не продумано, особенно если имеешь дело с таким любящим братом как я. Немного хизии и с пальца Минги аккуратно снялся перстень, который потом оказался у меня в кармане.

После собрания Круга Шести, Справедливость разослал сообщение всем присутствующим эгрегорам, о пропаже перстня Затворника. Я, конечно, дал ответ, что ничего об этом не знаю.

Как бы то ни было, но драгоценность теперь была у меня, а это давало ряд преимуществ. Одним из них, была возможность найти местоположение таинственного мира Затворника.

– Ты можешь быть свободен, Раттус.

Отправлять Раттуса домой, было достаточно не приятным решением. Ведь не понятно, сколько мне ещё предстояло пройти. Но и использовать своего слугу было не разумно. Я мог подставить себя, ведь существо увидит перстень, которого у меня быть не должно. Хоть Раттус и не умел говорить или как-то выражать свои мысли, в Пустоте найдутся способы разговорить и его…

Мой слуга окинул меня прощальным взглядом, в котором я вновь прочёл тоску, наверное, по своей несравненной боевой форме и вильнув хвостом, припустил по песчаным барханом с ловкостью пустынного жителя.

Пришло время перстня.

Каждый предмет в Пустоте, имеет свою память. Это может быть камень, дерево или вот даже песок. Это обусловлено свойством самого эфира, что принимает разные формы, становясь любым предметом, веществом или прочим. Моя задача была в том, чтобы пробудить эту память.

Я вынул перстень из рюкзака. На мой вкус ничего необычного. Золотая оправа, для заключённого внутрь бюста, изображающего молодого парня-оболочку. Судя по стилю отлитой драгоценности, её можно отнести к античному периоду Проявленного мира.

– Добрый день, Карвилий, – бросил я перстню первое пришедшее на ум имя, которое к тому же было из той эпохи, из которой появилась античная драгоценность. – Пришло время тебе рассказать секреты своего хозяина.

Золотая оправа заиграла на солнце, отражая лучики неприветливого светила мира Стрикс. Я бросил взгляд за спину, где резко контрастируя, громадные грозовые тучи, рождая вспышки голодных молний, поглотили шпиль замка Справедливости. Там, скрытое от посторонних глаз, рождалось Чёрное Солнце – погибель всему живому. Предвестник новых миров и смерти Двуединого мира.

В колдовском спектре моего зрения, перстень никак себя не проявлял. Он был молчалив, словно никаких магических свойств в нём не было. Меня это заинтриговало. Минги носил его для украшения?! Ну-ну.

Мои внутренние запасы хизии были уже на исходе, но мне не требовалось многого. Я усилием мысли направил небольшой поток своих сил в кольцо и с интересом принялся наблюдать.

Напитавшись божественной энергией, кольцо в мгновение ока заполыхало, будто миниатюрное солнце. Прекрасный лик Карвилия исчез, на его месте появился бюст странного существа с большими миндалевидными глазами, тёмными как тень. Длинные остроконечные уши, приоткрытая пасть с двумя рядами мелких и острых зубов. Незнакомая тварь озиралась внутри линзованного стекла, будто осматриваясь, кто призвал её из заточения. В воздухе Пустоты как будто начал витать запах смерти и разложения.

– С пробуждением, мой маленький друг. Меня зовут Мифарес. Я задам тебе несколько вопросов.

Существо в ответ зашипело.

– Я буду тебя звать Карвилием, ты ведь не против?! Так вот, Карвилий, я получу свои ответы в любом случае. Даже если придётся тебя развоплотить. Ты ведь знаешь кто я?

Миндалевидный уродец напрягся, вжав в плечи уши. Забавно это видеть от бюста. Видимо он знал о эгрегорах.

– Тогда я хочу знать, где живёт твой господин. Яви мне его подмир.

Существо всё так же с опаской смотрело на меня, не проронив ни слова. Может он немой?! Весьма возможно. Но как-то же он общался с Минги? Может мыслеречь?! Внутри тёмных как агат глаз моего нового знакомого, виден небольшой огонёк, похожий на разум. Теперь осталось понять, как с ним поговорить, а главное, получить нужную мне информацию.

Перстень с заточённым в него духом, вызывал неподдельный интерес, хотелось раскрыть его предназначение, но прежде всего было задание. Я изменил своё колдовское зрение на способное различать ауру духов и предметов.

Карвилий, впрочем, как и многие известные мне духи, окрасился в тёмно-серый цвет.

– Давай начнём заново. Ты знаешь, кто твой хозяин?

По ауре существа прошла мелкая рябь. Однозначно он знает Минги. И боится его. Значит выбранный мной способ поговорить с ним может сработать. Эх, мне бы побольше времени и я смог бы более детально изучить перстень и открыть его секреты.

– Отлично. Ты знаешь, как попасть в его дом?

Ничего не происходит. Аура осталась прежней. Может, Карвилий не в курсе, что такое дом?! Или он не знает, как его найти. Не важно. Загадочный узник перстня мне не поможет, ну да ладно. Сделаю всё сам.

Раз Карвилий не может мне быть полезным, то оставалось раскрыть память самого предмета.

Я вернул себе обычное зрение. Теперь перстень прекратил светиться и у меня в руке отныне покоилась самая обычная драгоценность. Вернулся даже прежний облик привлекательного молодого человека. Безмятежный бюст, оправленный золотом и горным хрусталём.

Память предмета пробудилась сразу, как только я мысленно её призвал. Для удобства я разделил её на события, которые предстали передо мной в виде длинной цепочке событий. Отдельным и самым большим, был временной кусок, в течение которого я владел предметом. Память перстня была по времени ограниченной, словно это память оболочки и постепенно угасала.

Но тюрьма Карвилия ещё достаточно чётко помнила Минги.

Чем больше я обращал внимание на картины прошлого, тем чаще я видел своего брата. Его чуть размытый образ как призрак возникал над драгоценностью, когда я открывал разные временные периоды. Я хотел посмотреть как был создан перстень и что было ещё более интересно, как был заточён в него дух Карвилия, но вовремя осёкся, вспомнив про задание. Да, в начале дело, потом собственный интерес.

Минги чаще всего использовал перстень, находясь внутри какой-то комнаты, чьи стены я не был в силах рассмотреть. Они исчезали из памяти предмета, постепенно стираясь. Но иногда на заднем фоне мелькали подрагивающие силуэты статуй, отдельные рамы картин или полки, заваленные книгами. Деталей я не мог рассмотреть.

Что ж, теперь я могу найти это место.

Время и расстояние, понятия весьма относительные для Пустоты. События, что должны произойти в будущем, уже давно произошли, а прошлое ещё не наступило. В мире духов своё течение времени, но эгрегоры схожи в своём ощущении времени с оболочками. Для нас – оно непрерывная река, что течёт из одной точки в другую.

Расстояние вообще не имеет смысла. Я мог в мгновение ока перенестись из одного края вселенной в другой. Посредством кротовых нор, или червоточин, кому какое название ближе.