— А вам что, не холодно? — сердито спросила она, недовольная тем, что он так внимательно ее разглядывает.

— Конечно, холодно. — Мужчина скинул плащ на пол. — Но после того как побываешь в аду, зимний холод не столько пугает, сколько освежает.

Джулиана испуганно отвела взгляд.

— А вы что, там были?

— Где, в аду? Само собой. И благополучно вернулся.

Вообще-то она с самого начала подозревала, что имеет дело с нечистой силой, и вот теперь ее ужасное предположение подтвердилось. Зубы у Джулианы снова застучали, а исчадие ада продолжало разглядывать ее слегка прищуренными глазами.

— Сколько вам лет, миледи?

— Двадцать восемь.

— И вы все еще так доверчивы, — покачал он головой. — А ведь давно не ребенок.

— Извините, — пробормотала Джулиана. — Просто мне холодно, и я устала.

— Да и проголодались, должно быть. У меня есть только овсяные лепешки, но…

— Нет, я не голодна, — поспешно ответила Джулиана, хотя ее желудок, несмотря на все перенесенные ужасы, настойчиво требовал пищи. Однако делить трапезу с врагом — худший из грехов.

— Вы не голодны? — изумился мужчина. Вид у него был такой недоверчивый, что Джулиана снова подумала: этот человек угадывает все ее мысли. Есть ужасно хотелось, но каждый знает, как опасно преломить хлеб в обществе сатаны. Откусишь кусочек — и пропала, никогда больше не вернешься в мир живых. Нервно сжав пальцы, Джулиана упрямо повторила:

— Нет, не голодна.

— Ну хоть сядьте к столу.

Он мягко взял ее за локоть, подвел к скамье, усадил.

— Я уж и вино поставил разогреваться. — Он слегка коснулся пальцем ее носа. — Вина-то хоть вы выпьете?

Джулиана хотела отказаться, но не решилась возражать этому мужчине было трудно — слишком уж уверенно, властно он держался. Хорошо, решила она, возьму кружку с вином, но пить не буду. Недовольная собственной трусостью, она сердито спросила:

— А кто вы вообще такой? Почему вы на меня напали?

Он склонился над огнем, приподнял крышку котелка, и сразу же запахло пряным красным вином.

— Вы хоть понимаете, миледи, что в одиночку ни за что не добрались бы до своего замка?

Голос его звучал вполне искренне, и Джулиана испытующе заглянула ему в лицо, чтобы понять, не морочит ли он ей голову. Потом вздохнула и поспешно вцепилась в поданную ей кружку, наполненную горячим напитком. Занемевшие пальцы сразу ожили.

— Пейте, — приказал мужчина.

Джулиана закрыла глаза, чтобы лучше насладиться ароматом. Соблазн выпить был велик. Пахло травами и еще каким-то ароматным, незнакомым запахом. Когда Джулиана открыла глаза, она увидела, что мужчина придвинулся к ней вплотную.

— Пейте, — повторил он, и она, как зачарованная, повиновалась.

Вино было вкусным, оно согрело ее и придало уверенности, однако все же необходимо было выяснить, что готовит ей судьба.

— Так почему все-таки…

— Пейте до дна.

Джулиана испуганно осушила кружку и тут же, разозлившись, с размаху стукнула ею по столу. Как странно он с ней разговаривает — словно взвешивает каждое слово. Заглянуть ему в душу не представлялось возможным. Мысли этого человека — глубокий омут.

Он пытается прибрать ее к рукам, воспользоваться ее усталостью и слабостью. Подбирает к ней ключик, соблазняет, подманивает. Обопрись на меня, нашептывает этот беззвучный голос, я спасу и защищу тебя. А глаза такие зеленые, словно море. Доверься мне, говорят они, я не сделаю тебе ничего дурного. Взгляд этот пьянит больше, чем вино.

На глазах у Джулианы выступили слезы, она глубоко вздохнула. Не для того страдала она целых три года, чтобы довериться первому попавшемуся чужаку.

Словно опережая ее расспросы, мужчина поинтересовался:

— Где же ваши воины? Почему они вас не сопровождали?

— Что?

Джулиана развязала шнурки у горла и спустила с плеч еще одну домотканую накидку. Под ней обнаружилась грубая шерстяная куртка.

Мужчина потянул куртку за рукава, помог Джулиане избавиться и от этого облачения.

— Вы ведь ездили в деревню? — продолжал допытываться мужчина. — Зачем, миледи?

— Повидать свою старую няню. Она тяжко больна, умирает, хотела со мной проститься.

«Что это я перед ним оправдываюсь?» — с досадой подумала она и вскочила, но мужчина взял ее за плечи и усадил обратно. Она сердито отбросила его руки, взглянула ему в лицо и прочла там нетерпение и гнев.

— Так где были ваши воины? — сурово спросил он.

— Меня сопровождал сэр Джозеф. Это старый друг моего отца и главный из моих людей.

— Ну и где же он?

Раймонд хотел поскорее подучить ответ на занимавший его вопрос.

«Конечно, он видит, как я его боюсь, — подумала Джулиана. — Он наверняка считает меня жалкой трусихой и дурой, презирает ее так же, как сэр Джозеф и в свое время отец». Она с вызовом ответила:

— Сэр Джозеф отказался возвращаться со мной в замок. Он сказал, что метель слишком сильна, и мы можем замерзнуть по дороге.

Раймонд призадумался.

— А вы ему не поверили?

— Почему же, поверила.

— Зачем же тогда нужно было возвращаться в такую непогоду? У вас болен ребенок или умирает мать?

— Дети мои здоровы, а мать умерла давно.

Он стянул с нее еще одну отсыревшую куртку, причем его руки слишком вольно скользнули по ее бедрам, однако выразить недовольство Джулиана не посмела.

— Почему же все-таки, невзирая на предостережения, вы решили возвратиться в замок?

— Решила, и все тут.

Джулиана ждала, что он сейчас взорвется, обругает ее последними словами за глупость и упрямство.

Однако незнакомец лишь недоверчиво покачал головой.

— И этот ваш сэр Джозеф отказался вас сопровождать? Он отпустил вас одну в такую метель, хотя вы вполне могли по дороге замерзнуть? Вы могли заблудиться, увязнуть в снегу, и он остался бы без госпожи.

— Что с него взять, — пожала плечами Джулиана, развязывая очередную шнуровку. — Ведь он человек старый.

— Настолько старый, что от него уже никакого проку.

Этот приговор был произнесен с таким видом, словно мужчина был наделен всеми правами судьи и сюзерена. Заметив, что Джулиана вжала голову в плечи, незнакомец подлил ей еще вина и мрачно пообещал:

— Ничего, я об этом позабочусь.

— О чем?

Он сунул ей кружку прямо под нос.

— Ради Бога, не говорите сэру Джозефу, что я на него жаловалась, — испугалась Джулиана. — Если он об этом узнает…

Она не договорила.

— Что тогда? — поинтересовался мужчина.

— Сэр Джозеф весьма неприятен в гневе, — пробормотала она и, уже в который раз, мысленно пожелала злобному старику, чтобы он сгорел в адском пламени. Нехорошая, не христианская мысль. Рука Джулианы непроизвольно коснулась отметины на щеке, потом стала теребить короткую косу. Чуть ниже уха был еще один шрам, длинный, с неровными краями.

— Залезайте на постель и допивайте вино, — сказал мужчина.

— Вы шутите?

Он молча откинул с кровати меховую шкуру.

— Ни за что!

Ведь он так и не объяснил ей, кто он такой и зачем притащил ее сюда. Вроде бы проявляет заботу о ее безопасности, однако не такая она дура, чтобы ему верить.

Мужчина нетерпеливо ждал, но от вина Джулиана осмелела.

— Я с вами в постель не лягу! Я знаю, что похищать женщину, а потом жениться на ней — это самый верный путь к богатству и могуществу, но у вас ничего не выйдет. Со мной уже пытались поступить подобным образом, но я все равно отказала. Откажу я и тебе, мерзкий червяк!

Он двинулся на нее с таким устрашающим видом, что Джулиана в ужасе закрыла лицо руками.

Однако удара не последовало.

— Сядьте на кровать, — процедил он с холодной яростью.

Она медленно опустила руки, все еще ожидая удара. Он был таким высоким, могучим, но в его глазах уже не было гнева — лишь отвращение. Должно быть, моя трусость ему омерзительна, подумала Джулиана и послушно уселась на постель.

Мужчина молча укутал ее меховой полстью, а вместо подушки положил гладкое полено, накрыв его ворохом тряпья.