– Отец отдавал сам. Пока не пропал… – голос мамы становится тише, а дыхание глубже.

– И сколько мы должны? – спрашиваю так же тихо.

– Много… Там просрочка большая… Пеня, процент… Я тогда так волновалась за отца, что подписала договор, почти не глядя…

Закрываю глаза, откидываюсь на спинку дивана, и мне кажется, что я падаю в пропасть. Слышу, как мама начинает глубоко дышать и наваливается на меня.

– Мам! Мама!

Она теряет сознание, а мне кажется, что я теряю его вместе с ней – в глазах темнеет от волнения. Доктор сказал, что такое возможно, это распространенный симптом. Но мне все равно страшно, что она может никогда больше не очнуться.

Скорая приводит маму в себя, и она просто засыпает. А я все-таки звоню Регине. Теперь предпочитаю даже в мыслях думать о ней, как о постороннем человеке.

– Сонечка, как мама?

Каждое ее слово кажется мне лицемерием.

– Я согласна. Готова прямо завтра встретиться с вашим… клиентом! – говорю, не отвечая на ее вопросы. – Но у меня условие – аванс на операцию вперед.

– Аванс само собой, а вот встречи «прямо завтра» не обещаю, – усмехается тетка. – Тебя еще подготовить нужно, приезжай с утра ко мне в клуб.

Киваю в трубку, словно она меня видит, и сбрасываю звонок.

София

– Это Константин Адамади, – Регина поворачивает ко мне ноутбук и показывает фото мужчины. – Сорок два года, состояние исчисляется миллиардами, был женат, но давно в разводе, детей не имеет.

Тетка еще рассказывает о его активах, огромной корпорации, о месте в журнале «Forbes», словно это имеет для меня значение. А я просто рассматриваю мужчину. Он не красавиц, но и не урод, старше меня на двадцать лет, можно сказать, годится в отцы. Хотя выглядит хорошо: ухоженный, холеный, стильный – еще бы с такими деньгами. Улыбка надменная, словно смотрит на всех со снисхождением, свысока своего статуса, серые глаза блестят цинизмом и алчностью. Широкоплечий, коренастый, прямой греческий нос, глубоко посаженные глаза, слегка бронзовая кожа и темно-русые стильно уложенные волосы. На мужчине серый классический костюм, а на запястье поблескивают часы стоимостью, как операция маме и долг за квартиру. Это всего лишь фото, а мне кажется, что он смотрит именно мне в глаза и оценивает, купить ему этот товар или нет.

– Адамади… Такая необычная фамилия, – я ничего не спрашиваю, просто мысли вслух.

– Он грек, – поясняет Регина, размешивая сахар в чашке с кофе. – Родился в Греции, в пять лет приехал сюда. Его отец развивал у нас бизнес, так и остался. Вся родня, в том числе родители, сейчас на родине. – Меня передёргивает оттого, как тетка стучит ложечкой об чашку, стряхивая капли кофе.

– Откуда ты так много о нем знаешь? – спрашиваю я, а сама не могу отвести взгляд от фото мужчины. Мне кажется, его тяжелый взгляд меня не отпускает. Он мне совсем не нравится, мне страшно только от мысли, что придется жить и спать с совершенно незнакомым взрослым мужчиной. Боже! А если он извращенец?! А я понятия не имею, что делать в постели. Нет, в теории, конечно, да, у меня есть интернет, я смотрела эротические видео, читала множество романов и, естественно, слушала рассказы подруг. Я не дура и в обморок при виде мужского достоинства не упаду. Но это все в теории, а как я поведу себя на практике – известно только Богу.

– Ну у меня здесь не публичный дом! Я забочусь о своих девочках и отдаю их только в надежные руки, – с гордостью сообщает Регина.

– Как ни крути, если девушку продают за деньги – это проституция, – отвечаю я и закрываю ноутбук, чтобы стальные глаза больше не гипнотизировали меня.

– Неблагодарная ты! – с обидой заявляет Регина. – Я отдаю тебе самого состоятельного клиента. И, заметь, он не жирный кабан с сальными глазками, а импозантный мужчина. Привлекательный, ухоженный и очень тактичный. Ты смекнула бы и попыталась бы его очаровать и влюбить в себя. А если бы набралась ума, то вообще женила бы на себе или хотя бы залетела – и обеспеченная жизнь тебе гарантирована.

– Что ты несешь?! Когда ты успела стать такой расчетливой и циничной?! Хотя о чем тут говорить! Я совершенно тебя не знаю и не знала!

– Жизнь она не такая прекрасная, как тебе кажется, Сонечка. Она жестокая и циничная. И чем быстрее ты это усвоишь, тем проще будет адаптироваться. Это мать твоя виновата, растила тебя как комнатный цветочек. Надо закаляться и строить свой мир самой, пусть переступая через себя, через боль, выходя из зоны комфорта, но жить так, чтобы всегда хватало денег и возможностей.

Не отвечаю, отворачиваясь к окну и закусывая щеки изнутри, чтобы не высказаться. Возможно, Регина права, и мне нужно быть сильной и слушать ее. Теперь только от меня зависит наше с мамой будущее.

– Извини. Когда я поеду к нему? – киваю на ноутбук. – И когда точно будут деньги? Мне нужно все организовать и знать дату операции, – спрашиваю, стараясь сохранять хладнокровие. Сжимаюсь вся, стараясь не выпускать никому не нужные эмоции на волю, иначе ничего не получится, и я забьюсь где-нибудь в углу в истерике.

– Не к нему, а к Константину. Привыкай. Так будет проще адаптироваться. Советую посмотреть все статьи в интернете, изучить его жизнь и биографию. – Задаток поступит сразу после того, как ему предоставят твои фото и покажут все медицинские справки.

– Медицинские справки?

– Да. А как ты хотела? Ему нужно убедиться, что ты абсолютно здорова и девственна. На слово сейчас никто не верит.

Закрываю глаза и пытаюсь дышать. Да кому в наше время нужна эта девственность?!

– Он извращенец?

– Почему сразу извращенец? Просто хочет «чистую», никем не испачканную девушку. Радоваться надо, за это он платит вдвойне. Я своих девочек в обиду не даю. А тебе вообще отдаю самого ценного клиента.

– Специально для меня берегла? – язвлю я, не удерживая язык за зубами.

– Вот только не нужно мне дерзить! – недовольно цокает тетка. – Я стараюсь вам помочь! Мужик привередливый просто, у него много «пунктиков». И тебе повезло, что ты подходишь под его критерии.

– Повезло… – выдыхаю я. – А сколько примерно времени… – не успеваю договорить, как в кабинет Регины врывается девушка.

– Я на такое не подписывалась! – кричит она и со всей силы захлопывает за собой дверь. Она такая уставшая, потрепанная, с кругами под глазами и разбитой губой. На ней мужской плащ, который ей велик, и босые ноги со сбитыми коленями. – Ты говорила, что он просто любит доминировать, но не говорила, что он псих! – кричит девушка. Кажется, она на грани истерики. Жутко смотреть и понимать, что с ней сделали.

– Кристина, успокойся! – тетка с грохотом ставит чашку на стол, расплескивая кофе, и спешит к девушке.

– Вы предлагаете мне успокоиться? В договоре не было прописано ничего подобного! Я не буду ничего возмещать! – пока она кричит, ее губа начинает кровоточить, и по подбородку стекает капелька крови.

– Кто вас так и за что? – не выдерживаю я.

– Сонечка, иди к Лене! – настойчиво, с натянутой улыбкой говорит мне Регина. – А ты присядь, сейчас мы все обсудим, – она хватает девушку за плечи и буквально насильно усаживает на диван. – Лена! – кричи тетка, открывая двери. – Забери Софию, можете ехать в клинику, вас там ждут!

Регина дает Кристине салфетки и вынимает из шкафчика аптечку, а я не могу сдвинуться с места. Это неприлично так смотреть на человека, особенно когда ему плохо, но я не могу отвести от нее глаз. И не могу представить себе ситуации, откуда бы девушка бежала босиком в мужском плаще, замученная, с разбитыми коленями и губами.

– София, иди!

Прихожу в себя от грозного голоса тетки и только сейчас замечаю, что возле меня стоит Лена. Она берет меня за руку и быстро тянет за собой, уводя из кабинета.

– Кто эта Кристина? – спрашиваю я невысокую девушку лет двадцати пяти, работающую на Регину.

– Неделю назад она подписала договор с Акишевым, – тихо сообщает она мне, выводя на улицу.