Погребальные огоньки?
Нет. Невозможно!
Свет от факелов создавал причудливые тени. Шрам на шее Сигюн тянулся от правого уха и до левой ключицы, как и у Всеотца из ее «видения». Рубящий удар огромной силы, после которого Сигюн навряд ли осталась в живых.
Виски пронзило болью, но Сиф лишь крепче стиснула зубы.
Это не может быть правдой. Весь этот искаженный мир — последствия открытого тессеракта, не более того!
Сиф потерла переносицу.
Конечно. И Всеотец из последних сил не начертал руны царства Хель.
Сигюн помрачнела: стена не поддавалась, не шла рябью, как в прошлый раз после прикосновения мерцающего шара.
— Этот шрам у тебя на шее. Как ты выжила, девочка?
Сигюн проигнорировала ее вопрос, приблизилась к стене и принялась снимать повязку с ладони.
— Скажи мне, Сигюн, как давно ты перестала слышать хельхеймские колокольчики?
— А сейчас это важно?
Прямая спина, плавный поворот шеи, полуулыбка и полный презрения тон никак не вязались с образом покорной, испуганной девочки. Сигюн прочертила пару линий и изо всех сил ударила по камням.
Все время это было у нее перед глазами. Исковерканные руны, пустые книги, холод, чужие звезды, незнакомые горожане, и даже стражники, хотя каждого из них Сиф знала в лицо после учебки.
И треклятые колокольчики, что предупреждают еще живого путника о скором прибытии в Хельхейм.
Меч в руке завибрировал, стоило ей направить острие на Сигюн.
— Что такое «табула раса»?
Девчонка смерила ее взглядом, сделала шаг вперед и скрылась в убежище.
— Да чтоб тебя!
Защитное заклинание неприятно покалывало кожу. В скобах ярко горели факелы, но от высоких резных дверей мало что осталось: мраморный пол устлали мелкие щепки.
Белые лепестки летели вниз из-под звездного свода. Сигюн лежала неподалеку от увитой цветущим плющом арки: посеревшие глаза на бескровном лице, разметавшиеся огненно-рыжие локоны и вывернутая под неестественным углом голова.
— Сиф? — ее сердце вздрогнуло — Локи хмурый, чуть взъерошенный, в окровавленной рубахе и с мечом. — Почему ты здесь?..
В зеленых глазах плескался неподдельный испуг за нее, и ей так не хотелось верить, что вся эта забота была напускной. Голова раскалывалась, каждый вдох отдавался острой резью.
— Локи, мы в Хельхейме? Мы… — голос подвел ее, задрожал, — мы мертвы?
— Ты-то будешь жить, а ему уже незачем, — прошелестел Фандрал, вышел из арки и метнул в Локи кинжал.
Комментарий к Глава 6. — Погребальные огоньки
Max Richter — Non-Eternal
========== Глава 7. — Прощание ==========
«Тор».
Сердце екнуло в груди и сжалось в крохотный комочек. Странная мысль, что все это время пряталась в глубинах разума, пробралась через вспыхнувшую ярким пламенем боль.
Как бы было хорошо увидеть Тора в последний раз.
Кинжал мягко вошел в живот, будто в масло. Холод обжег кожу, а после впился миллионами зубцов в тело. Она не успела спохватиться, как твердый камень встретился с затылком, и свет ускользнул от нее вместе со звуками, шорохами и проклятьями Локи.
А после не было ничего.
Была лишь пустота и тишина. Что-то неприятно холодило стопы, и запястья ныли, словно их долго держали в цепях. Голос не слушался, как и руки.
— Ты только держись, пожалуйста, держись.
Шепот стлался по коридору. Голова гудела, затылок саднило. Гулкие шаги, трепет огоньков, лихорадочный стук сердца Локи.
Свет перед глазами то мерк, то разражался яркими танцующими пятнами.
Все слишком просто, все слишком очевидно и совершенно неправильно. «От слова «неправильно» и так уже давно тошнит», — хмыкнула она и ощутила привкус крови из прокушенной губы.
— Это не Асгард, верно? — Сиф уперлась лбом в его плечо.
Локи прижимал ее к себе так бережно, точно она действительно что-то значила для него. Нечто большее, чем расходный материал.
Смех рвался из живота вместе с кровью и горечью.
Очередной коридор закончился тупиком. Локи выругался, прошептал что-то на непонятном языке, и тонкая нить, что возникла за погребальным огоньком, засияла ярким белым светом.
Стены дрожали. Раньше это не казалось ни существенным, ни важным. Все это время стены дрожали. Тонкая вязь на каменной кладке формировала понятные слова, на которые смотреть теперь не было смысла.
Хельхейм. Треклятый Хельхейм. Руны не лгут.
— Что будет… Если умереть в царствии Хель? — протянула Сиф, когда они с Локи уперлись в закрытую дверь. Старый ржавый механизм не поддавался его натиску. — Куда после… Куда отправится…
— Молчи. Побереги силы, — мягко ответил он и осторожно опустил ее на пол.
Сиф привалилась к стене. Через непослушные пальцы просачивалась кровь и тоненькими струйками текла на загубленное платье. Слабая улыбка растянула губы: да, платье — это самая страшная потеря в ее жизни.
Она попыталась сдвинуть рукоять кинжала. Силы медленно покидали ее, как и ощущение реальности происходящего.
«А когда здесь что-либо было реальным?!»
Действо, что развернулось в Пристанище, дробилось на картинки, распадалось в памяти вместе с исчезающим светом и глухо звенящими колокольчиками, но только не боль на лице вернувшего себе прежний облик друга, когда она прикрыла Локи собой.
— Локи, все это… Не сходится, — прошелестела она заплетающимся языком. Замок щелкнул, дверь распахнулась. — Зачем ты мне лгал?
Узкая ладонь коснулась ее щеки, его пальцы бережно заправили за ухо упавшую на глаза прядь.
— Ты бы ни за что мне не поверила, если бы я рассказал тебе правду, — он помог ей подняться.
Зеленый балдахин на кровати, ломящиеся от книг полки, свитки на столах и метательные ножи. Горы паутины и пыль, казалось бы, что витала повсюду. Когда-то, давным-давно, Сиф была в этой комнате, но в прошлый раз она пришла не через потайной ход. Сиф переступила через гордость и неприязнь и пошла извиниться за свой проступок, но получила не прощение, а злую насмешку. Правдивую насмешку, что длилась всю ее жизнь: она не воин, а глупая, влюбленная девчонка, которая ничего кроме смерти, если пойдет за Тором, себе не найдет.
Возможно, единственный раз лжец оказался прав.
Ужасно, просто ужасно хотелось пить.
Локи смел со столешницы все бумаги, вывернул содержимое потайного ящика и принялся разгребать гору. Погребальные огоньки крутились у дверей и окон, несколько особо быстрых бросились к камину и теперь, точно угольки, поблескивали из глубин пустой топки.
Подушки, на которые Локи ее уложил, казались тверже камня. Лезвие пульсировало внутри и доставляло немало хлопот, — попытка приподняться закончилась для Сиф весьма плачевно. Каждый мускул в ее теле прошило болью.
Локи лгал ей. Лгал, глядя в глаза, втирался в доверие, изо всех сил стараясь быть ей другом.
Ком в горле мешал дышать.
Быть настолько наивной, чтобы довериться Локи — это верх глупости.
— Существо… В облике Фандрала… — она вцепилась в его запястье, не позволяя ему влить в рану жидкость из алого флакона, похожего на емкость, в которой хранилось походное обезболивающее. — Что оно такое? Но давай без этих глупых сказок о йотухеймской Тьме.
Магия капля за каплей тянула из него силы: лицо Локи посерело и плечи опустились, будто на них взвалили непосильную ношу. Иллюзии, которые он разослал по коридорам, должны были занять существо на некоторое время. Несколько выигранных мгновений, только и всего.
Битва уже проиграна.
Это знала Сиф и наверняка знал Локи, просто по непонятной для нее причине он не хотел сдаваться.
— Это мой надзиратель.
Его голос был слишком тих. Прикосновение к обнаженному животу обожгло холодом.
Надзиратель?! Что?
— Я не попрошу простить меня за ложь, но если позволишь помочь, то в этот раз я все тебе объясню без утайки. — Зеленые глаза смотрели на нее утомленно и даже вроде бы виновато.
— И почему я должна поверить твоим словам?
Он шумно выдохнул, его плечи опустились.
