Иссушенное тело под алым плащом казалось невозможно маленьким, не таким, каким оно было, когда жизнь там теплилась и порождала молнии. Волосы цвета созревшей пшеницы утратили краску: чистое серебро и белый снег.

Сиф отчасти была благодарна тому, кто спрятал разбитое лицо Тора от любопытных глаз.

Пальцы сомкнулись на длинной игле, вогнали кусочек металла через тонкую кожу в запястье и потянули черный рукав вниз.

Ларец у трона ловил отсветы солнечного дня. Внутри тессеракта клубилась синяя дымка, так похожая на содержимое путеводных огоньков из прошлой жизни.

Шепотки, что ползали по залу, и скреблись, будто испуганные мышки, затихли, когда новая Троица прославленных воинов прошла в зал через потайной ход для стражи.

Сиф благоговейно разглядывала асов-героев и вытесняла из головы образы трех друзей, с которыми она не раз попадала в переделки. Но раньше изо всех своих путешествий они возвращались живыми, и на ее руках не было крови одного из тех, кто прикрывал ей спину.

«Прости, Фандрал, прости, Фандрал, прости, Фандрал», — загнанной птицей металась мысль. Вспышка режущей боли в висках — и имя снова исчезло, точно и не отражалось путеводным огоньком в голове. Рыжая крепко держала ее разум, даже слишком по меркам Сиф — голос Локи, который громогласно зазвучал после фанфар, насквозь пронзенный скорбью, доносился до нее словно из-под воды.

Ненависть скреблась где-то на периферии памяти, и добрая девочка снова ей улыбалась, преданно заглянула в глаза. На доброй девочке были ее доспехи, как и в то утро, когда Сиф была почти согласна умереть в своей камере, а ласковый и сладкий, как патока, голос нашептал ей то, от чего сердце захотело разорваться на части:

— А знаешь, не только твоих друзей, но и Тора больше нет.

И слезы, которых не было слишком долго, потекли быстрыми ручейками по залитым кровью вискам.

— Ты провалила свое задание, воительница, — утешала ее рыжая и расчесывала длинными ледяными пальцами ее спутанные волосы. — Тебе всего-то нужно было оставаться хранителем тайны до конца. Из всех друзей Тора ты единственная знала, где его искать. Спасибо за помощь, милая леди Сиф, без тебя Асгард вряд ли смог измениться, — холодные губы коснулись лба, и ее крик растерял все звуки.

Тор все это время был в Нифльхейме.

После убийства Одина Локи не остановился на достигнутом. Извлеченный из хранилища тессеракт, правильный друг, пара бесчестных трюков, которые погубили золотые плащи и Хеймдалля, и по глупости попавшаяся Троица воинов — благородство и желание спасти как можно больше невинных сыграло со всеми ними злую шутку.

Погибшие вне боя принадлежат Хель. Меняя личины одна за другой, внести раздор в и так значительно поредевшие ряды не составило большого труда.

Хитрость всегда побеждает благородство.

Глаза защипало, и Сиф снова принялась разглядывать потерявшую свой лоск вычурную тронную залу. Горечь вины жгла вены, смешивалась с кровью и прятала мысли под вязким покрывалом сожалений.

Успел ли Тор напоить дождевые облака водой из первоисточника Хвергельмира? Уничтожит ли сила, что создала Иггдассиль, прогнивший до корней Асгард? Есть ли у них хоть малейший шанс спасти хотя бы восемь миров?

Сиф не верила. Но Сиф позволила себе надеться, что все будет хорошо, — по крайней мере, на пару мгновений, — когда безоблачное синее небо затянули плотные тучи и от окон потек аромат близящейся грозы.

Рыжая переплела ее пальцы со своими и впилась ногтями в не до конца зажившую кожу, только-только вернувшую себе привычный белый цвет вместо кроваво-синего.

— Однажды ты спросила меня, что значит «Табула раса», Сиф, — прошептала Хель, почти коснулась губами ее щеки, — так вот же она, милая леди, смотри во все глаза на дело рук своих. Это, Сиф, новая жизнь. Твоя восхитительная новая жизнь, от которой ты и большая часть Девятимирья возжелаете поскорее встретиться со мной.

Сиф послушно кивнула и перевела взгляд на торжествующего Локи, который обыграл их всех.

Ничего. Она изменит счет.

Сиф коснулась иглы и улыбнулась в предвкушении славной ночи. А сейчас она молила лишь о том, чтобы темные небеса разрезала яркая вспышка молнии до того, как высшие асгардцы во всеуслышание провозгласят подлое чудовище своим королем.