Вот почему… Как она раньше этого не поняла?

Сиф огляделась, выругалась и побежала к замку: тьма не последовала за ней. А значит, Локи решил до конца быть героем.

Сражаться с тем, что приняло обличье Фандрала, было невозможно — сталь, как ни пытайся, дым не разрежет. Локи с трудом уворачивался от выпадов, — тьма правдоподобно изображала характерные движения мечника; Сиф едва отразила коронный колющий удар, — заклинанием разбил два путеводных огонька.

И «Фандрал» закричал. То существо кричало так, что колокольчики в голове затихли.

— Сиф, уходи!

— А ты? — она непонимающе посмотрела на Локи, и он опять — Хель его забери! Опять! — прикрыл ее собой, оттеснил к воротам.

Черные нити, что собрались в подобие кокона вокруг существа, пошли рябью и словно изменились в размерах.

— Ты доверяешь мне, Сиф? — встревоженный взгляд и прикосновение, так похожее на то недо-объятие, в которое так редко заключал ее Тор. — Скажи мне, это сейчас очень важно. Ты мне веришь?

Яркие плитки Радужного моста поблекли, и там, у дома Хеймдалля, они одна за другой начали осыпаться в бездну.

— Да.

— Найди в замке свою девчонку или кого-нибудь из магов. Они знают, что делать. Только не возвращайся за мной, — Локи на мгновение прижался лбом к ее лбу и столкнул ее вниз.

Пробегая под коваными воротами, увитыми пожухлым плющом, и растирая пальцы, Сиф смеялась. Похоже, еще одна сказка, родом из далекого детства, оказалась не сказкой: все-таки есть переход между морем Вечности и садами Идунн — нужно только знать, куда нырнуть. Удивительно, что Локи в прошлое свое падение этого не учел.

Сиф свернула с каменной тропы на газон.

Хотя, возможно, здесь для него и не было этого «прошлого раза». Искаженный тессерактом Золотой мир, измененные воспоминания асгардцев, ни одного знакомого лица, кроме Локи, стражника, похожего на ее отца, и существа, что приняло личину Фандрала. Восхитительное место, лучше и не придумаешь.

Некогда роскошный сад был на грани: изумрудные травы почернели, душистые цветы увяли, листья жалкими комьями валялись близ корней деревьев. Все в этом мире умирает, будто что-то или кто-то вытягивает из Асгарда жизненную силу.

Тогда прошло не так уже много времени, прежде чем Локи и ванийские маги восстановили защитные чары ларца. Но кто знает, что теперь создала неукротимая сила, когда вырвалась наружу? Тьма вполне может быть порождением открытого тессеракта, как и «Фандрал». Только зачем она, Сиф, понадобилась Тьме? И почему существо напало лишь после того, как Локи метнул кинжал?

В небесах сияли звезды, туман под защитным куполом рассеялся. Сиф остановилась и перевела взгляд на безоблачное небо.

«Но откуда здесь?..»

Слева раздался оглушительный смех, больше похожий на раскат грома. Шорох, гул, удар и снова странный хохот. Звуки доносились из той части сада, где росла волшебная яблоня.

У Сиф все внутри похолодело: она не видела Идунн в Пристанище.

Через несколько поворотов ей удалось отыскать нужную тропу, сейчас укрытую плотным ковром из черных листьев. Покореженные ворота валялись у ограждения, и плотная корка льда укрыла каменную дорожку. Громогласный смех утих, и сердце Сиф болезненно сжалось: йотун обрушил двуручник на яблоню, и главное сокровище Асгарда с громким треском повалилось на заиндевевшую траву.

— Всегда мечтал это сделать, — ледяной великан взглянул на Сиф и растянул губы в плотоядной улыбке. Она неверяще воззрилась на него. Лафей?! — Заветные желания должны сбываться, верно, девочка?

Сорвать плод с безжизненного дерева не составило для него труда: защита окончательно пала. Лафей подцепил яблоко за черенок, поднес к лицу, скривился и отряхнул ладонь: золотые яблоки после падения яблони мгновенно сгнили.

Оцепенение прошло так же быстро, как и возникло. Закономерные вопросы — как это мертвое чудовище оказалось в Асгарде и почему оно все еще отравляет своим присутствием Золотой мир, — отошли на второй план, когда бывший царь Йотунхейма понесся на нее с мечом.

Она парировала первый выпад и сумела отразить второй. Лафей увеличил расстояние и вновь замахнулся.

— Мертвым ты мне больше нравился, — выпалила она и поднырнула под его руку — длинным мечом особо не повоюешь в ближнем бою.

— Мертвым? — йотун оглушительно засмеялся и пошел в наступление. — Неужели мертвецы могут так? — от упреждающего удара лезвие баселарда завибрировало и выпустило искру.

Воспользовавшись заминкой Лафея, — ледяной великан замер и воззрился на что-то, что находилось у нее за спиной, — Сиф сократила дистанцию и проткнула острием его бедро. Мерзкая ухмылка исчезла с йотунской рожи, красные глаза полыхнули злобой. Ответный удар — рукой, а не мечом, — пришелся на правую сторону, и Сиф ощутимо приложилась спиной о покрытую льдом яблоню.

— Глупая девчонка, — йотун направил на нее двуручник, вытащил из раны баселард и отшвырнул к ясеню. — Ты до сих пор не поняла? Это Табула раса. Что-то пойдет не так — и они снова…

Песок вместе с ошметками травы попал ему в глаза. Сиф услышала взбешенный рык Лафея, прижала руку к ребрам и стремглав бросилась к своему оружию.

Лучи дневного светила мгновенно угасли.

Стоп. Что? Дневного?!

Но как же тогда она разглядела не асгардские звезды? Или…

— …Снова ты не можешь усидеть на месте, Сиф!

Ее пальцы коснулись рукояти баселарда, плечи напряглись.

Трава сменилась каменным полом, а белый ясень посреди сада превратился в кладку знакомого камина.

Женский смех прокатился волной дрожи по ее телу.

— Повернись ко мне, Сиф, когда я с тобой разговариваю.

Горящий факел, растрепанные светлые волосы, безумный блеск в глазах и темная комната — та самая, с которой пламя и начало свой ход в прошлый раз.

Сиф попятилась. Ни сада, ни озера, ни моста. Только безумная женщина, которую привел в дом ее отец.

— Скоро все закончится, моя милая, — ухмыльнулась та, плавным жестом поднесла огонь к окну.

Языки пламени быстро поползли вверх, словно шторы были не из тяжелого бархата, а из соломы.

«Нет. Это невозможно, нет! Она не могла выжить!»

Черные стены, черный потолок, дверь исчезла. Боль пульсировала в ребрах, плечо ныло, а еще Сиф с ужасом поняла, что сдвинуться с места она не может, как ни пытайся — ноги увязли в каменном полу.

— Что же так сильно бьется твое сердечко?

Женщина визгливо засмеялась, скривила лицо в звероподобном оскале. Кожа на острых скулах еще сильнее натянулась.

Огонь стремительно перескакивал с камня на камень, и вскоре комнату охватило яркое пламя.

Ни шелохнуться, ни вырваться. Паника пробиралась к горлу, пока Сиф лихорадочно раздумывала, как ей выбраться из этой западни. Каждый вдох давался с трудом, правда, жар совершенно не ощущался. Лезвие баселарда завибрировало.

— Сердце. Вот, что важно, — и она вздрогнула, когда ледяные руки Фандрала коснулись ее лопаток. — Слушай меня и запоминай: ты должна выбраться отсюда любой ценой, даже если тебе придется…

— Не придется. Почти все ее друзья и так уже мертвы, — прошелестела женщина, которая оказалась прямо у нее перед лицом.

Плоть покрылась волдырями и местами через лопнувшую кожу проглядывали кости.

— Убирайтесь!

Острие баселарда прошло сквозь тянущиеся к Сиф скрюченные пальцы и чиркнуло по нагруднику Фандрала. А когда женщина кинулась на нее, яркий свет, что наполнил комнату, моргнул и угас.

Треск огня затих, холодные ладони исчезли с ее плеч, и она не слышала ничего, кроме собственного сердцебиения. Сиф попыталась выбраться из каменного плена, шагнула вперед, зацепилась за что-то носком сапога и рухнула на покрытые пылью золотые плиты.

Склизкий ком подобрался к горлу и мешал нормально вдохнуть. В памяти, словно клубок змей, зашевелились воспоминания, о которых Сиф предпочла бы забыть навсегда. Нет. Не время и не место. Но как-то уж слишком много звоночков из прошлого в мире, где прошлого в правильном виде нет.