Айри не знала, что именно случилось с ними, потому перелистала дальше.

«Я уже приноровилась к новому клинку. Ракуйо, как я зову его, идеально подходит для меня. А хитроумный механизм добавит вариативности. Чего не скажешь об остальных экземплярах в мастерской. Они слишком однобоки. Надеюсь, Герман это не прочтет. Кстати, его оружия пользуются успехом у всё большего числа охотников и сегодня к нам вновь пожаловали новые. Они кажутся хорошими людьми. Думаю, у меня наконец-то появятся надежные напарники, которые прикроют спину. Опытных охотников не так много. К сожалению. Кхм. Что ещё любопытно, по слухам монстров становится всё больше и больше. К чему бы это? Это меня настораживает».

«Сегодня было дождливо. Я, кажется, начинаю ненавидеть сырость и влажность. Есть в ней что-то липкое. Ладно. Дело было житейское. Возвращаясь с охоты, попали под жуткий ливень. Людвиг весь путь ворчал, что ни за что больше не будет охотиться в непогоду. Даже если мир будет в полной за… Кхм. Думаю, не стоит цитировать его полностью. Впрочем, он всегда ворчит. Хотя раньше пылал энтузиазмом. Ровно как и я, наверное. Никогда бы не подумала, что охота начнет утомлять…», — бегло посматривала по страницам Айри.

«Между тем незаметно наступили холода. Мало что изменилось за это время. Строители воздвигнули два новых здания для Церкви и мосты между районами. Я сама видела, как они росли с каждым днем. Действительно впечатляющие здания. Кстати о городе. Я заметила, что сюда начали прибывать все больше людей. Известие о чудо лекарстве расползлось за пределы города. И мастер Лоуренс всё больше и больше отдалился от охоты. Естественно, теперь он главный. Первый викарий, как он себя называет. А его Церковь стала оплотом новой надежды и взяла на себя заботу над людьми. Я вижу, как жители города благодарны нам. Это не может не радовать, значит, мы делаем всё не зря. Правда, охотников все равно не хватает. А монстров не становится меньше. Впрочем, всё как и всегда. Пока все под контролем».

Айри пролистывала дневник и с каждой строчкой всё больше уверялась, что эта девушка не стала бы лишать себя жизни просто так. Она казалась ей сильной, рассудительной, спокойной. Нигде не упоминалось о резкой перемене, о ее жалобах и обвинениях. Просто мысли об охоте, жизни Церкви, города и о своих близких. Но, постепенно общее ощущение от чтения изменилось. С середины дневника Мария все чаще начала писать более кривым почерком, будто она дрожала. И между строк явственно ощущалось нечто пугающее и тревожное.

В конце каждого абзаца она больше задавалась вопросами и делилась сомнениями. Охотница не раз описывала, как она чувствовала, что за ней кто-то непрерывно следит. Кто-то сверху и незримый. А к Церкви она уже не относилась с той безоговорочной верой. Все реже стали мелькать имена друзей и близких. Она будто отдалилась от них. Что-то случилось с ней после очередной охоты. Там, где было сыро и мокро. Но, дневник не был полным и не смог дать ответ. Он резко оборвался на странице со странной цитатой и единственной её строкой:

«Не стоило прикасаться к крови столь неразумно.

И прекрасно зная, как сладостно манят тайны.

За порог мы все же ступили, словно слепые.

Но теперь только честная смерть принесет нам исцеление.

Освободит нас от неимоверного любопытства и глупости

И я каюсь за все свои ошибки и у жизни прошу прощения…».

«Я знаю, что должна сделать. Так не может продолжаться. Всё это ложь. Надеюсь, Герман поймет. Ведь так? Я же права, Герман? Прошу, скажи мне. Прошу открой мне глаза.Как же мы ошибались…», — последние строки на пожелтевшем листке с влажными пятнами от слез застыли навек, словно не услышанное предостережение.

От прочитанного в душе осело неприятное ощущение. Айри стряхнула головой, избавляясь от нахлынувшего чувства одиночества, раскаяния и вины. Но в чем она себя винила? Спросила Айри.

Потом настал черед листовок. Айри узнала печать церкви. Глаза тут же пробежали по буквам. «Эксперимент», — жирным шрифтом гласили буквы на указе. Вероятнее всего, тогда-то и Церковь начала свои эксперименты с бледной кровью. Но где? Под Собором? Маловероятно. О месте проведения в отчете не упоминалось. А в самом содержании не было ничего о ходе эксперимента. Только одна выдержка о секретности и печатью Лоуренса.

— Есть что-нибудь? — подошла Цири.

— Нашла дневник леди Марии.

— Да? И что там?

— Ничего конкретного.

— В шкафу и на столе также пусто. Хотя, если бы мы только знали, что вообще искать… — тяжело вздохнула Цири. — О, это они да?

— Какие четкие картинки… — проследила за взглядом эльфа и Цири Айри.

— Да. Это не картины. Они называются фотографиями.

— Фото…графии?

— Это такое изобретение.

— То есть, они не нарисованные? Выглядят как вживую.

— Госпожа Эйлин, насколько хорошо вы знаете город и его окрестности? — пока сестра и эльф рассматривали альбом, спросила у Ворона Айри.

— Пару дней назад сказала бы, что «да», довольно хорошо. Но не сейчас. А что?

— Можете посмотреть? Я не узнаю этот маяк, — показала фото Айри.

— Маяк? Мм. Ах, да! Его давно снесли.

— Снесли? Почему?

— Надобность отпала. Когда уровень моря поднялся и прибрал весь берег к своим рукам. Говорили, что тогда много что унесло в воду.

— А где он стоял?

— Это там, на южном побережье между отвесными скалами.

— Хм… Не знаете, там была деревня?

— Не знаю. Вряд ли. Не могла же целая деревня внезапно пропасть под воду. При этом так, что никто об этом не знал? Бред какой-то.

— Стоит проверить. Все равно нет других зацепок.

— А тут виден собор. Новое крыло. Может что-то в Соборе? В тех темницах? — предположила Эйлин.

— Не думаю. Церковь, конечно, сыграла большую роль в жизни Германа, но не настолько, чтобы из-за нее он стал бы так убиваться. Думаю, надо поискать место, где погибла леди Мария. И я, думаю, именно в той рыбацкой деревне это и случилось.

— А если она действительно ушла под воду? Мы никак это не узнаем.

— Верно, — поникла Айри. — Пошли, поищем куклу.

— Куклу? — не поняла её Ворон.

Кукла обнаружилась во дворе. Рядом с могильной плитой Марии, которая была вся в царапинах и со свежо вырытой могилой с плитой самого первого охотника. Видимо он готовился к худшему. Но пока что гроб был пуст.

— Что за? — Эйлин лишь слегка дотронулась до куклы и та развалилась у неё на глазах. — Я извиняюсь.

Айри помогла ей собрать куклу заново. Когда она возвращала последнюю часть на место, голова куклы резко повернулась к ней и моргнула.

— Время на исходе… — прошептала она.

Ворон и Айри обменялись недоумевающими взглядами.

— Пожалуйста, скажи, что ты тоже это увидела и услышала…

— Да.

— Что она сказала?

— Время на исходе.

— Да? — удивилась Эйлин. — Я ни черта не разобрала.

— Поспешим к маяку.

До нужного места они добирались, ориентируясь по старым фотографиям Марии. Южное побережье Ярнама открыло свой вид с вершины цветущего сада. Маяк стоял как раз на той стороне горизонта, где висела луна. Что не могло быть совпадением.

— Леди Айри… — увиденное не могло оставить равнодушным.

— Я вижу.

— Только не говори, что нам туда, сестренка. Не хватит ли с нас жутких руин? Нет? Не хватит?

— Пошли.

Каким-то образом вся вода вернулась обратно в море, открывая миру старые руины целой деревни. Со стороны моря обдало запахом рыб и водорослей. На подступах к руинам вновь пошел дождь. Мокрый и скользкий ил под ногами, залитый водой, хлюпал при каждом шаге.

— Да… Тут придется изрядно прогуляться. Опять. И знаешь что, сестренка?

— Что?

— Каменистая земля мне больше нравится.

Коллективным решением было принято проверить первый же дом. Впрочем, с виду надежность руин оставляла желать лучшего. Насквозь промокшие деревянные балки весь в кораллах и водорослях, казалось посыпаться от одного только выдоха. Что и случилось, когда Эйлин проверила прочность.