Татьяна Алексеевна не думала понижать тон:
- Для клиники тридцать тысяч долларов - это ничто! Вам напомнить, во сколько обошлась вторая и третья пересадки сердца Рокфеллеру, а почки - Крупу, а спасение внучатой племянницы Онассиса?
- Что с вами, доктор? Успокойтесь. Что за заразу вы там, в России, подцепили? - в трубке не преминули съязвить.
- Как вы смеете требовать с нищих родителей жалкие гроши за срочную помощь их ребёнку, зная, что речь идёт о жизни и смерти.
- Я вас понимаю, доктор. Речь идёт о ваших близких или знакомых. Вы же в курсе, что в таких случаях мы делаем исключение и выгодные скидки. Почему не обратились вовремя?
- Нет, вы меня не понимаете.
Татьяне Алексеевне наконец-то удалось приглушить эмоциональный всплеск, уступивший место трезвой холодной рассудительности.
- Будьте так любезны, доктор Катцель, поставить дело под свой личный контроль и связаться с родителями ребёнка.
Гробовое молчание, которое Татьяна Алексеевна расценила как раздумье.
- Дайте мне понять, что вы согласны.
- Йа, гуд. Соединяю с замом.
Татьяна Алексеевна продиктовала заместителю главврача координаты нуждавшейся семьи.
- Я оплачу и госпитализацию, и операцию малышки. Мало того, я берусь провести её лично. Вылетаю. Прошу соблюсти необходимые меры и подготовить девочку к операции.
Следующими звонками Татьяна Алексеевна заказала билет на ближайший рейс самолёта и вызов такси.
Прощаясь с родственниками, отнюдь не сожалеющими о срочном отъезде Татьяны Алексеевны, прочла в их глазах одобрение, которое утроило её силы и уверенность.
В салоне глянцевого аэробуса доктор принялась тщательно знакомиться с историей болезни девочки и со снимками головного мозга, которые она запросила по каналам сетевой связи по пути в аэропорт.
Изначально неправильно поставленный диагноз, последующие ненужные процедуры и назначения, упущенное время предоставляли один шанс из ста, которым предстоит воспользоваться. Она постарается не упустить его.
Внимательно вглядевшись в снимки, Татьяна Алексеевна поняла, что внутричерепная травма была обязана резкому перепаду давления - матери по медицинским показаниям делали кесарево сечение - и маскировалась под лёгкое недомогание...
Девочку доставили в клинику на реанимобиле незамедлительно. Состояние её было тяжёлое, но не критическое. Поручив своим помощникам разместить маленькую пациентку и её родителей как можно лучше и отдав распоряжения и указания ассистентам и медицинским сёстрам, зарылась в едином архиве ведущих высших медицинских университетов мира, доступ к которому имеют только избранные. Она была в их числе.
Личный код доступа к закрытой информации, основанной на многочисленных экспериментах, проводившихся на людях со времён второй мировой войны и ведущихся по наше время, Татьяна Алексеевна получила десять лет назад. Не вдаваясь в морально-этическую и нравственную стороны сбора таких данных, доктор только сейчас подумала: раз уж такие наработки существуют, то неплохо бы сделать их доступными более широкому кругу.
Найдя несколько аналогичных случаев, составила схему, по которой предстоит провести вмешательство и, прокрутив несколько вариантов, выбрала наиболее щадящий. Давно она уже не готовилась настолько тщательно к операции. Поначалу так и было, а потом в основном всё шло по наезженной колее. Стандартные случаи довели действия практически до автоматизма.
С родителями малышки, несмотря на их просьбы встретиться, доктор ответила категорическим отказом. К чему выслушивать слёзную мольбу? Она знает каждое слово, которое они ей скажут.
На случай непредвиденный Татьяна Алексеевна осталась ночевать в клинике, в специально отведённом помещении, обустроенном под номер отеля, со всем необходимым. Она спала крепко и без сновидений и ранним утром ещё до восхода солнца отправилась на свою привычную пробежку по аллеям сквера, опоясывающим обширную территорию клиники. Помахала рукой трудившимся на клумбах озеленителям и подрезающим кусты садовникам. Природа радовала погожей погодой. Настроение у доктора было отличное и даже задорное.
После лёгкого завтрака в кафетерии, взглянув на себя в зеркало, подмигнула: ну, что мол, дерзай, всё в твоих руках. Она бросала вызов самой природе. Нет, это был не вызов. Она брала природу в союзники, в подруги и в советчицы...
Операция прошла успешно, без непредвиденных ситуаций и без осложнений. Тем не менее Татьяна Алексеевна задержала маленькую пациентку ещё на два месяца вместо положенной недели, чтобы понаблюдать за динамикой выздоровления. Только когда доктор полностью удостоверилась, что дела идут на поправку, с лёгким сердцем отпустила девочку домой.
Ей не хочется вспоминать, как кланялась в ноги молодая мать, как молодой отец плакал навзрыд и пытался целовать руки спасительницы их маленького сокровища, подыскивая слова благодарности и не находя. Они принесли какой-то нагруженный полиэтиленовый пакет, который она не взяла, а предложила занести его в любую палату. На прощание оставила им свой контактный телефон.
Доктор хотела тотчас же прервать контракт с клиникой, до окончания срока действия которого оставалось полгода, но передумала: ни к чему делать дорогой прощальный подарок руководству частного предприятия продажной помощи. Поэтому Татьяне Алексеевне пришлось задержаться. Впрочем, параллельно решались вопросы с переездом...
И вот теперь доктор сидит в парке областного городка своей многострадальной Родины на скамеечке, раскрашенной бесценными лучами художника-музыканта в жизнерадостные цвета. Она - обычный сотрудник городской больницы, носящей статус государственная. Оклад её - оклад рядового хирурга хирургического отделения, часть инструментария и оборудования для которого не только закуплено, но и введено в эксплуатацию с помощью иностранных специалистов на её личные сбережения.
