- Аааа...этот садомазохист.

  - Она работала у фрау Мюллер.

  - Аааа...у этой садомазохистки. Попала пташка в переплёт.

  - У неё есть дочь. Её похитили.

  Зоркий глаз заприметил среди деревьев мелькающую тень, но возвращаться, делать реверс, нельзя - навлечёшь ещё больше подозрения.

  - Эльвира у нас. Видела девочку - вылитая мать.

  - Шансов спасти нет...- скорее утвердительно, чем вопросительно, произнёс Генрих Анатольевич.

  - О каких шансах речь? На её органы и кожу есть заказчики. Не мне тебе рассказывать, что забор материала производят от живых. Без наркоза.

  - Понимаю.

  Если бы речь шла о ком-то постороннем, вряд ли оба собеседника приняли бы данный факт близко к сердцу.

  Вдобавок Катериной владела мысль хоть как-то отомстить и лишь на этой волне женщина, вот уже лет десять вытравливающая в себе бабское начало, решилась на отчаянный поступок.

  - У меня есть идея. Не дадим им девчонку живой. У тебя, кажется, остались те капсулы?

  - Парочка штук. Однако могут подумать на тебя...

  - За это, отец, не беспокойся. Меня отправляют на фронт. Оттуда никто не возвращается.

  - Так-так...может, попытаемся отмазать. А как же Клаус?

  - Он меня бросил, - глаза той, которая вытравливала в себе любые эмоции, наполнились слезами.

  - Ох, дочь.

  - Не стоит разводить сантименты.

  До берега оставалось с десяток метров. Кэт отпустила вёсла болтаться в уключинах, потянулась и громко рассмеялась.

  - Ну что, меня можно в команду гребцов записывать? Все заплывы выиграю.

  Попеременно то гребя, то табаня левым и правым веслом причалила к берегу. Скинув туфельки, соскочила прямо в воду, подхватила цепь и закрепила на столбике.

  - Папка, чувствуешь, как хорошо! Какой воздух! - Катерина, подтянув лодку, помогла отцу сойти, - я купаться. Недолго.

  Женщина скинула просторное платье, с разбегу нырнула и поплыла короткими саженками...

  - Голодная, как сто чертей, - Катерина, словно наяда, выходила из обители хранительниц речных тайн.

  - Господи, да что ж ей так не везёт в жизни, - глядя на дочь-красавицу, подумал Генрих Анатольевич.

  Он не мог понять, притворна её радость или же искрення.

  Переодевшись в пляжной кабинке и разложив мокрый купальник на сидении лодки, Кэт потянула отца за руку:

  -Идём, идём быстрей.

  В стерильно-аккуратном кафе, притаившемся под сенью раскидистой ивы, они съели по порции ароматных сосисок с острым хреном и выпили по кружке терпкого пенного напитка цвета чайной розы.

  Потом отец с дочерью прошлись по лесным тропинкам.

  - Как бы я хотела заблудиться в лесу, чтобы меня забрал в своё царство лесной царь, - вслух размечталась Катерина.

  Именно так хотелось ей провести время с отцом, точно зная, что это их последняя встреча и её последний, не обременённый тяготами жизни и войны, день, - свободно, весело, с наслаждением, с положительными эмоциями - так по-человечески, по-женски.

  Стало больно от ощущения счастья, забытого первородного инстинкта, от которого она добровольно бежала, став начинкой отравленного бездушием амбиций гениального фюрера слоёного пирога, крошки которого предстоит склевать безжалостному воронью.

  Встряхнув копной каштановых волос, словно птицы, разлетевшимися и усевшимися на широкие плечи, и вздохнув полной грудью, Катерина выкарабкивалась из сетей идеи мирового господства. Выкарабкивалась душой и духом, не телом, с которым, она точно уверена, задёшево не расстанется.

  Напоследок ещё раз искупалась. Легла на спину, заложив руки за голову, и, умело сохраняя равновесие, не могла наглядеться небесной голубизной.

  Жаль покидать райский уголок...

  Пушистые пчёлки льнули к нектарным медоносам, жужжа и выбирая цветок поярче и послаще.

  Две пары белоснежных бабочек весело и беззаботно кружились, заигрывая друг с другом и радуясь отпущенному им сроку жизни.

  Кузнечики выскакивали из-под ног, недовольно стрекоча: " Повежливей с нами, смотрите, куда идёте".

  Голубая стрекоза, шурша крыльями, села Катерине брошкой на платье, привела в движение крошечный моторчик, полетела назад к озеру. Катерина, оглянувшись, с некоторой завистью поглядела вслед.

  - Пап, всё будет хорошо. Просто мы немного увязли мозгами в их болоте. Броню...Представь в полицуправе своей любовницей. Они к таким делам с понятием относятся, уважительно, лишнего не спросят - пожурят да посмеются...что мне тебя учить, ты у меня дока. Квартиру мою продай. Ни один пфенниг вам не будет лишним. Я тебя очень люблю, - по мере возвращения Кэт вновь надевала привычную маску причастности к великому и ужасному деянию, становясь той, чужой, той, чуждой себе.

  Соловей исполнил соло и. перепорхнув с ветки на ветку и выждав, когда Катерина с отцом пройдут, оглушил лес трелью.