- Бред, конечно… Может, это наши фалькенарцы? Помнишь их?

- Действительно… почему бред, господин адъютант. Северан же сказал, когда мы у Лимунара лагерем стояли после захвата форта и когда вы уезжали, что он подумает, возвращаться ли ему в Фалькенар, или нет. Может, это они и есть?

- Может быть. Тем лучше. Спроси всех троих – и Вомеша с Неральдом тоже.

Настроение Ритемуса улучшилось, даже в груди казалось, потеплело. Он ускорил шаг, поспешая за солдатами, заведшими его во внутренние дворы, где стоял трехэтажный дом с башней и щедро отделанным фасадом. Вернее, с бывшей башней и когда-то отделанным – конус башни снесло, и весь фасад покрылся выщерблинами, словно гнойными пятнами. Уже сюда доносился гомон смешанных языков, арлакерийские солдаты уже беспрепятственно заходили внутрь, окна озарялись мягким красноватым отсветом костром, отбрасывающим тени на снег, на крыльце вокруг самодельного мангала стояли широкоплечие бородатые фигуры в меховых шапках и громко гоготали.

Вдруг из общего шума вырвался знакомый голос, назвавший его имя и произнесший несколько фраз на чужом языке, значение которых он сначала не мог понять, а затем сознание его прояснилось:

- Ого, да это же Ритемус! Друг, иди сюда, погрейся! Слышите, ребята, это Ритемус, мы вместе с ним партизанили на Севере и громили минатанцев!

Северан, конечно. Фигура в полушубке сжимала жестяную кружку, опершись о дверной косяк и потрясывая разросшейся бородой.

Ритемус, не веря своим глазам, протянул руку и почувствовал знакомое прикосновение задубелой кожи.

- Здравствуй, Рит. Вот уж не ожидал тебя здесь увидеть. Боялся, что ты как всегда, в гуще событий, в столице. Что с рукой?

- Здравствуй. А я из Севелласа, но мне от этого не легче, как видишь. Что вы здесь делаете?

- Долгая история, - голос, казалось, нехорошо изменился, - потом расскажу. А пока заходи, отдохнем. Гремм, кружку самогона господину адъютанту! – крикнул он внутрь и пригласил зайти. В вестибюле под лестницами чистили оружие фалькенарцы, подстелив под себя шинели, остальные стояли, курили и балагурили, будто нисколько не устали. Арлакерийские солдаты шествовали наверх, где было теплее. Северан пошел за ним и привел Ритемуса в большую комнату с камином, которая была то ли вторым залом, то ли спальней – определить это было невозможно, потому что от мебели остались несколько кресел. На расписанных вездесущими вензелями стенах висели иностранные гравюры, пока нетронутые, а под потолком угрожающе покачивалась небольшая, но тяжелая люстра. В углу на ночлег на раскладных походных постелях устроились несколько фалькенарцев. Аумата оставили за дверью, чтобы он известил их, если что-то произойдет.

- Этих я через пару часов отправлю в патруль, пусть спят, не обращай внимания. Присаживайся на табурет. Есть хочешь? Мы местный гастроном реквизировали, понемногу всем хватит.

- Разве что самую малость. До сих пор не могу после боя успокоиться. Все равно, съем, что принесете.

В дверь просунулась очередная бородатая голова с крючковатым носом и прогнусавила на фалькенарском:

- Самогон для господина адъютанта! Я еще принес вяленой баранины и картофеля немного, - и показал фарфоровый поднос.

- Все верно, - одобрительно закивал Северан, и присмотревшись, прорычал. – Почему не разогрел, если решил нести?

- Успокойся, - примирительно сказал Ритемус. - Мне все равно, что есть и в каком виде. Думаю, все источники огня заняты твоими людьми, и, если бы Гремм вздумал разогреть еду, он бы ее не донес.

- Я тоже так дум… - начал было он, но под недовольным взглядом Северана затих, и молча поставил поднос на ковер перед арлакерийцем.

- Так значит, тоже батальоном командуешь? – спросил Ритемус, и откусил кусок клубня.

- Да, Вомеш теперь командиром роты, а Неральд денщиком у меня бегает. Сначала ты расскажи, как ты с той зимы бытуешь?

Ритемус рассказал все, как было, перемежая повествование с поглощением пищи и жеванием. Он спросил, не встречал ли Северан Либертаса, описав его.

- Я могу послать людей и поставлю перед этим домом пару тысяч человек, подходящих под твое описание. Оставь его, ты вряд ли его найдешь. У тебя и без него забот хватит. А что касается меня, то моя история тоже долгая, но попроще. Когда ты уехал, я услышал, что формируются национальные батальоны. Мы втроем оставили пастора и остальных и немедленно поехали. Воевали сначала там же, севернее, отбивали порт… да, Иркалис, который под Немогардом. Они почти два месяца держались, якобы потому что им сангпилльцы за неведомо какие гроши поставляли продовольствие, а королевских боевых кораблей почти весь Северный флот был, и республиканцы несли на море потери. Потом гоняли банды «белых» по окрестным лесам. Правда, и сейчас их порядочно осталось. В одной стычке командир погиб, и я вместо него стал командовать. Потом отправили в казармы под столицей. Как же там деревня называлась, все забываю ваши названия… Тригетин, точно. Вот нагрянули «канцы» - это мы теперь так возрожденцев между собой называем, из-за Канцлера, - откуда-то с юга и нас вышвырнули. У меня человек пятьдесят погибло, раненых меньше, но не всех донесли… То, что в столице творилось, нам отлично слышно было. Наверное, ее точно с землей поровняли.

- Подожди… - остановил его Ритемус. – Если вы были под Реселланом, то почему вы не скрылись в лесу или не ушли в Гиремас? Туда гораздо ближе, и там размещались только части республиканцев. Или не пробились в столицу, пока не стало поздно? Да и как-то вы быстро сюда пришли.

- Нас отрезали, - угрюмо ответил тот. - Мы шли сюда почти без передышки, поэтому быстро добрались.

- Северан, что-то не то здесь. Зачем идти в такую даль, чтобы ввязываться в бой?

Несколько секунд они буравили друг друга взглядом, пока Северан не отвернул голову.

- Прав ты, не пошли мы в столицу. Но и не думай, что мы драпали, как хельвессийцы драпали от нас в Двенадцатилетнюю войну при Моншаре. В лагере мы дали бой, понесли потери, потом отошли на восток. А потом… потом на всех нас как озарение снизошло. Рит, - подался он вперед, - ты не подумай, мы не хотим никого предавать… Но все мы устали. Мы так радовались, что наконец на этой земле настанет покой, когда услышали, что Минатан решило окончить войну и когда вы поймали короля, но прошло полтора месяца, и снова колесо покатилось под откос. Мы устали, и вряд ли мы найдем здесь свою Родину, ибо от нее скоро ничего не останется. Может, и в Фалькенаре нас давно простили и забыли, только мы об этом не знаем. Мои люди хотят уйти. Они не осознают эту войну как собственную. Они не хотят оставаться в стране, мир в которой они не увидят до конца своих дней. И я… я тоже. Я помню, что я говорил тебе раньше, что говорил, когда мы впервые встретились, когда жили в Доламине. В ту ночь мы многое осмыслили. Теперь это не наша война.

- И теперь вы просто так возьмете и свалите в свой чертов Фалькенар? – почти захрипел Ритемус, схватил его за рукав и подтащил к себе, - Вы понимаете, что это не мы начали войну, это они…

- Отпусти меня, Ритемус, - Северан оставался само спокойствие. Спящие фалькенарцы проснулись и напряженно перешептывались - Я не договорил. Хлебни еще самогона для успокоения, - свободной рукой он дотянулся до кружки и поднес ее к лицу арлакерийца. Огонь в груди Ритемуса угасал, и он потупил взгляд, отпустил фалькенарца, и послушно взял кружку.

- Прости. Скажи, что не сказал.

- Мы знаем, что это националисты. Люди, которые хотят сделать что? – верно, возвеличить свой народ, народ в культурном и… физическом смысле. Это хорошо. Только вот загвоздка – сделать они это хотят за счет других народов. И это очень плохо для нас. Они победят - и обвинят во всех прошлых их бедах нас и Минатан. Отношения между нашими странами сильно ухудшатся, потому что Канцлер захочет восстановить историческую справедливость и оттяпать от нас кусок земли. И пусть кто-нибудь даст гарантии, что он не объявит войну в первые же дни после победы над вами. Если мы не подавим эту заразу сейчас и здесь, она разрастется и будет стремиться уничтожить и нас.