– Знаешь, все это так глупо. Я пас, серьезно. Не хочу.

Сбрасываю босоножки и стягиваю блузку через голову.

– Но…

– Хватит!

– Ты совсем не хочешь идти?

– Нет. Мы пойдем. Зря я, что ли, отпрашивалась? Сейчас только вернусь в свой привычный образ и двинем.

– Образ американского бомжа?

Оксана обессиленно плюхается на постель, и я кидаю ей в голову юбку.

– Эй! Я вообще-то помочь хотела!

– Знаю, – произношу ласково. – И спасибо, но… – снова смотрю в зеркало.

Мне до Оксаны или той же Настеньки, как до Китая на роликах. Ну не такого я типажа.

– Я не собираюсь меняться ради кого-то. Не нравлюсь такая, как есть? Значит, не судьба.

Хватаю расческу и провожу по тугим кудряшкам, которые, словно издеваясь, тут же возвращаются в исходное положение. Добрая треть моих волос пала смертью храбрых и теперь захоронена в братской могиле, где на мемориальной доске написано «Тангл Тизер».

– Ты их клеем побрызгала?

– Мусс сильной фиксации. Нужно мыть голову.

– Сколько у нас еще времени?

– Опаздываем на полчаса.

– Справлюсь за десять минут. – Вытаскиваю из комода первую попавшуюся футболку и снова кидаю в Оксанку. – Погладишь?

– Серьезно?! «Мне неприятно». Да с такой надписью к тебе точно никто не подойдет!

Закатываю глаза и роюсь дальше в ворохе одежды. Достаю еще одну футболку и снова бросаю. Второй пошел, полет нормальный.

– Эта без надписи.

– Здесь какой-то мальчик с красным шариком. Жуть.

– Гладь давай! – усмехаюсь я. – И между прочим, фильм классный. Про клоуна. Все, как ты любишь.

– Фу! Замолчи! Бр-р-р… Просила же не напоминать мне об этих монстрах.

– Милая…

Дергаюсь от неожиданности и ударяюсь затылком об кран, под которым, скрючившись буквой «зю», пытаюсь отмыть волосы от мусса фирмы «Момент».

– Мам! Чего так пугаешь? А если бы я пробила голову?

– Давай помогу.

Чувствую ее пальцы в волосах. Нежные, успокаивающие.

– Знаешь, Лисенок… Ты у меня и так красавица.

– Я кусок тебя. Ты не можешь говорить по-другому.

– Мой самый красивый кусочек, – смеется она. – А если серьезно, все это ерунда, Бо. Если хочешь кому-то понравиться, нужно оставаться собой. Влюбляются не в прическу, не в макияж и не в одежду.

– А во что тогда, мам? Только на таких ведь и смотрят. Таких любят.

– Неправда. Для любви нужно куда больше, чем внешность.

Мама выключает воду и набрасывает мне на голову полотенце, промакивая волосы. Вытирает лицо и щелкает по носу.

– Кто-то обязательно влюбится в твои веснушки или улыбку. В твой вечный сарказм и страсть к кукурузным палочкам. В твою смелость. Доброту. Обаяние.

– Все-все… – смущенно отвожу взгляд.

– А возможно, уже влюблен.

– Если бы это было так, я бы знала…

– Необязательно. Может, момент еще не настал.

– Момент для чего?

– Беги, милая. Я обезвредила отца, вручив Ангелочка, но скоро они будут рыдать на пару. Ты ведь не хочешь часовой разговор о пестиках и тычинках?

На всех парах несусь в комнату. Сушу волосы, радуясь, что они от природы прямые. Матирующий крем на лицо. Немного сияющего хайлайтера на скулы, гель для бровей и два взмаха тушью для ресниц. Натягиваю свободные джинсовые шорты и футболку, которую любезно протягивает Оксана.

– Последний штрих, – заявляю театрально и наношу на губы клубничную гигиеническую помаду. – Ну как?

– Пошли, бомжонок. Хорошо, что у меня есть план «Б».

Оксанка хватает меня за руку и тянет в коридор. Зашнуровываю кеды. Подруга изящно впрыгивает в босоножки.

– Какой еще план?

Вырастаю рядом с ней, распрямляя спину. Обе смотрим в большое зеркало, висящее на стене. Небо и земля. Красивая девушка и… просто я. Не уродина, но и не модель. Что-то болезненно сжимается внутри. Зависть? Уходи, уходи… Не хочу это чувствовать.

– Будем давить психологически, – подмигивает Окси в отражении.

– Что-о-о?

– Расслабься. Предоставь это мне. – Она снова хватает меня за руку и открывает входную дверь. – Мы ушли!

– Удачи, девочки! – отзывается мама.

– Куда?! Я еще не одобрил внешний вид! – кричит папа, но мы уже бежим вниз по лестнице.

Осенний вечер ощущается как летний. Только ветерок уже веет холодом, обещая скорые перемены. Сквер, в который мы направляемся, находится недалеко от школы и от моего дома тоже. Десять минут – и на месте. Поэтому, пока есть время, пытаюсь выпытать у подруги подробности очередного сумасшедшего плана, который она придумала.

– Что ты собираешься делать? Только не начинай про привороты и магию убеждений.

– И не собираюсь. Я всего лишь влезу ему в голову и наведу там порядок. Как и тебе…

– Оксан, ты с ума сошла? Фантастики пересмотрела?

– Бо, успокойся. Я просто подберусь поближе, выведу его на откровенный разговор, задам парочку нужных вопросов и дам несколько дельных советов и…

Вуаля! Кошачьи глазки откроются в правильном направлении.

– С чего ты взяла, что он будет тебя слушать?

– Все слушают, Бо. Даже ты.

Это факт. Иногда мне кажется, что эта девчонка ангел, а иногда… что она – сущий дьявол.

– Подбородок повыше. Улыбайся, Бо. Тебе должно быть весело.

– Почему?

– Потому что, по легенде, мы задержались из-за свидания.

– Какого еще свидания?!

Оксана выпрямляет спину и замедляет шаг, как только мы выходим на ровную дорожку из серой плитки. Впереди видны лавочки-кубики, построенные вокруг квадратных клумб, на которых уже расположились одноклассники и ребята из параллели.

– Всем привет! – громко говорит Окси, получая улыбки и приветствия в ответ.

– Мы вас уже заждались! – визжит Маруся. – Садитесь со мной!

Она двигается к краю, перебирая в воздухе пухлыми ножками, которые украшают несчастные стрекозы. Оксана демонстративно оглядывает другие лавочки и ведет меня за собой в самый центр тусовки.

– Спасибо, Марусь. Увидимся позже, – бросаю через плечо.

Ищу Богдана взглядом, но безуспешно, зато слышу гоготание Вадика. А где один, там и второй. Подходим ближе, замечаю Кота. Он сидит на скамейке на корточках, точно воробей на жердочке. Руки расслабленно лежат на согнутых коленях, голова немного опущена, но я отчетливо вижу улыбку и шкодный прищур. Наверное, только что пошутил и доволен собой.

– О! – басит Шевчук, толкая Кота. – Оксанка и Лисецкая…

Не разбираю конец фразы из-за хохота ребят с противоположного «кубика». Кот спрыгивает на землю и направляется к нам, размахивая руками. Меня всегда забавляла его походка и умиляли едва заметные ямочки на щеках. Оксана дергает меня за руку, усаживая на свободное место. Богдан останавливается напротив.

– Что это? – Он тычет пальцем в мою футболку, и я автоматически опускаю голову. – Попалась! – хватает меня за нос.

Бью его по руке, собираясь вскочить и как следует оттягать его за уши, но получаю по ноге острым крылом стрекозы, а в мыслях слышу: «Хватит уже быть для него лисичкой-сестричкой».

– Оксан, где вы были? Я, кстати, принес, что ты просила.

Вадик двигается ближе, разогнав несколько ребят, и протягивает через меня банку с пластмассовой трубочкой.

– Спасибо. – Подруга принимает дар и открывает его с шипящим звуком, как в рекламе «Пепси». – Мы из-за свидания Бо опоздали. Еле ее отвоевала.

Ложь неприятной тяжестью ложится на грудь. Мне не нравятся такие методы, но приходится молчать. Поднимаю глаза на Богдана, который смотрит на меня с… Уважением? Он рад? Супер! Отличный план…

– Свидания? У Лисецкой? С кем? С вымышленным парнем?

– Единственное, что здесь вымышленное, Шевчук, так это твое чувство юмора, – язвлю и одновременно качаю головой, отказываясь от предложения Окси сделать глоток ее напитка.

– А еще твоя грудь, – не унимается одноклассник.

– Вадик, ты что, бессмертный? – вмешивается Кот. – Бо, я тебе тоже попить принес.

Он протягивает мне открытую стеклянную бутылку.