Она очнулась уже в замке, но не сразу это поняла. Помещение было заполнено сладкой и столь желанной прохладой. Конни поймала себя на мысли, что лежит с закрытыми глазами и блаженно улыбается, медленно вдыхая хрустально чистый воздух. Разомкнув веки, она готова была к тому, что придется долго привыкать к свету, но такой необходимости не возникло. Констанция приподнялась на локтях и растерянно огляделась по сторонам.

Она лежала на красивой кушетке с замысловатой боковой спинкой, обитой мягким зелёным бархатом, но другой мебели в просторном зале практически не было. Вероятно, это было одно из тех помещений, которые оказались не заполнены после ремонта. С другой стороны, вид из огромных витражных окон, поглотивших четверть всего пространства зала, заменял собою любые украшения и роскошные интерьеры. За стеклом на ветру шевелились кусты белых роз, а выложенные камнем тропинки вели сначала к сверкающему пруду, а затем и к границам сказочной самшитовой рощи. Одна из створок окна была распахнута настежь, исполняя, таким образом, ещё и роль двери. Констанция пошла к ней, и шаги её эхом отдавались в пустоте зала. Уже у самого выхода она услышала знакомые женские голоса.

– И от чего же ты пытаешься их оградить? От реальности? – усмехнулась одна из собеседниц, в которой Конни узнала Розу, с которой её познакомил Берт. – Или, может, ты надеешься, что они всю жизнь просидят в стенах замка и никогда не поймут, какие мы странные?

– Ох, было бы неплохо… – магическим блюзовым голосом отозвалась Севилла Сапфир. – Нет, конечно, я не хочу ничего от них скрывать, но людям с материка лучше подавать информацию аккуратными диетическими порциями. Это же гораздо разумнее, не находишь?

– Как бы так не вышло, чтобы наследники сочли это оскорблением, – предупредила Роза, и среди их беседы отчётливо послышался звон посуды. Конни решительно шагнула за порог и выглянула на улицу.

За углом оказалась красивая застеклённая веранда. Снаружи она визуально сливалась с фасадом того помещения, откуда только что вышла Констанция, но внутри они были разделены. Это казалось девушке весьма нетривиальным архитектурным решением. Она сразу представила, как в зале, оставшемся позади, можно было бы устроить праздник с танцами, а пространство веранды отвести под фуршет. Ей всегда нравилось, когда люди ели и танцевали в отдельных зонах, а на улице можно было бы отдыхать, дышать свежим, наполненным древесными и цветочными ароматами, воздухом. Не то чтобы Конни сильно любила подобные мероприятия, но в последние годы в жизни остро не хватало чего-то такого, похожего на картинку из фильмов про счастливых и красивых людей. Особенной изюминкой в личном жизненном опыте госпожи Маршан было то, что она в свои неполные двадцать семь лет успела прикоснуться и к роскоши, и к бедности, причём состояния эти время от времени чередовались. Она не была избалована богатством, прекрасно осознавая, каким мимолётным может быть успех, но и ни капли не боялась его. Возможно, именно из-за этого её запросто принимали за «свою» и простые люди, и манерные европейские буржуа.

За стеклом веранды были отчётливо видны силуэты беседовавших Розы и Севиллы. Попутно они сервировали стол, раскладывая приборы и расставляя тарелки. В центре созданной ими композиции стояла изящная хрустальная ваза с жёлтыми тюльпанами. Двери веранды тоже были открыты настежь, но усилившийся чуть прохладный ветер то и дело норовил захлопнуть их, поэтому госпожа Сапфир предусмотрительно придержала их двумя садовыми стульями.

– Констанция! – улыбнулась домоправительница, увидев Конни, направляющуюся к ним. – Очнулись, наконец-то…

– Да, – кивнула девушка, – видимо, я плохо переношу духоту…

– А я считаю, что Севилла не должна была спроваживать вас на прогулку в такой жаркий день, да ещё и после столь долгого путешествия, – осуждающе покачала головой Роза. Её огненные рыжие локоны были собраны в неряшливый, но очень милый хвост на затылке, а одета она была в простое белое платье с цветочным рисунком, всем своим видом заметно контрастируя с элегантной и аристократичной госпожой Сапфир. Тем не менее, общались они на равных, будучи, судя по всему, давними знакомыми.

– Соглашусь, сейчас это уже не кажется мне такой уж хорошей идеей, – пожала плечами домоправительница, – но вы хоть мельком взглянули на Линсильву. Это тоже результат!

– И на труп госпожи Совиньи заодно, – хмыкнула Роза саркастично. – Отличное первое впечатление от острова, не правда ли?

– Вы не кажетесь сильно расстроенной, – заметила Конни. – Просто мне сначала показалось, что вы знали нотариуса…

– Да, мы все знали Исидору, – так же, не выражая излишней скорби, за Розу ответила Севилла и плеснула в стакан воды из графина. – Жуткая трагедия, весьма неприятная. Но лично меня больше беспокоит смерть бедняжки Роуэн…

– А это нормально, что мы различаем их по степени важности? – нахмурилась Роза, а затем тяжело вздохнула и обратилась к Конни печально. – Мне жаль, что вы застали все эти события. На самом деле, в Линсильве живут очень добрые и приветливые люди, и честные в большинстве своём. Немногие здесь будут стенать от горя из-за смерти Исидоры. Она была сложной женщиной. Скорее, местных пугает то, сколько смертей выпало на долю нашего городка в последний месяц. И самоубийство госпожи нотариуса лишь усугубит это напряжение…

– А что конкретно случилось? Комиссар Варга говорил, что умерли ещё две молодых женщины, – поинтересовалась Констанция осторожно и тут же огляделась по сторонам в поисках недостающих гостей. – А где он, кстати? И Берт…

– Комиссар вернулся в город, а Берт сейчас с Виолеттой, – пояснила Севилла. – Он отнёс ей розовых бессмертников и теперь предпринимает бессмысленные попытки убедить её присоединиться к нам.

– Почему бессмысленные?

– Она не выйдет на веранду, пока не начнётся гроза, – улыбнулась Роза. И действительно – в воздухе витало предвкушение бури. Ветер становился всё более резким, пригоняя к острову облака, а жара постепенно ослабевала. Смешиваясь между собой, тёплые и холодные воздушные потоки формировали комфортные, но и тревожные ощущения. – …а Севилла уверена, что гроза начнётся не раньше восьми вечера. Вот они и препираются. Одна не может допустить, чтобы её грело солнышко, а другая терпеть не может опозданий к ужину. Как правило, госпожа Сапфир сдаётся первой!

– Иногда лучше сохранить силы, дорогая моя, чтобы приберечь их для более подходящего случая! – фыркнула Севилла и выпила воды из своего стаканчика. – Например, когда придёт время принимать гостей. Уж тогда я не отступлюсь, поверь мне!

– И всё же, – возвращаясь к изначальной теме разговора, вступила Конни, – что случилось с теми женщинами?

– Нет никакого смысла от них это скрывать, – обменявшись с домоправительницей тревожными взглядами, вновь озвучила свою позицию Роза. – Констанция, поймите Севиллу правильно. Она ни в коем случае не намеревалась ввести вас в заблуждение или обмануть, а, скорее, оградить от некоторых вещей, которые с непривычки могут показаться приезжему человеку странными.

– Да, я так и поняла. С другой стороны, хоть это и ужасно, но ничего странного в смерти нет. Это вполне естественно, а на материке случается даже в разы чаще…

– О, нет. Дело не в смерти, а в нашем острове в целом, – поспешила объяснить Роза. – Общество у нас построено не так, как в других странах. Мы живём и верим по-другому, у нас своеобразные традиции и вообще…

– Комиссар Варга говорил что-то про полицейскую реформу и островной совет, – вспомнила Конни. – Это из той же оперы, как я понимаю?

– Ох, ещё же про совет надо рассказать… – устало вздохнула Севилла и, откинувшись на спинку стула, нервно потёрла виски. Внезапно на веранде стемнело – над замком нависла тёмно-серая грозовая туча. – Констанция, зачем вы себя мучаете? Вы же только приехали, а уже забиваете голову! Почему бы вам просто не порадоваться богатству и жизни в фамильном гнезде какое-то время? Симеон приедет завтра-послезавтра и проведёт с вами скучные обучающие беседы, а пока можно и отдохнуть немного…