«Трёпку дождя…» Трёпку дождя спит и видит нагруженный лес, строгости ельника выделив в майской тетради. Дабы ему порадеть истончается облако ради красного слова, с которым намаялся бес. С чем я намаялся? С голосом в гулкой тетради? С сердцем в росе и кромешной зарёю в горах? Где мой горячий Луною колеблемый прах примет ледник с белым яком на белой ограде. 04–06.07.2019 г. «Как много неба в чёрных городах…»
Как много неба в чёрных городах. На стынущей картине сгустки льда и каверзной улитки нет следа. Как много слова в шалости листвы, где время распогодилось на «Вы», и роет кот колодец для совы. Тебе не след смотреть на небеса. Усердье ласточек пасёт твои глаза. Блеснёт над сердцем радуги коса. Пили дрова, Толстого вспоминай. Как весел человек, не впавший в рай! А сдунувший себя опилками в сарай. 16.08.2019 г. «Что мне коломенской чайке на взлёте сулить?..» Что мне коломенской чайке на взлёте сулить? Мёртвое горе? Колосья ночлега и моря? В пятницу вдену вторника жёсткую нить. Сон без предела. Рана без гноя. Гончую чищу звезду, скорлупу собирая в ладонь, нет мне покоса на кровле болезни. В кухне трещоткой балует трудный Дадон. Видимо, братские бесы с противня слезли. 07.01.2018 г. Игорю и Владлену 1. Кто там так кстати куст сотворил? В шортах и жёлтой её кацавейке? После пожара он Солнце томил, щуку варил и поглаживал веки спящей субботы. 2. Друг мой, затверженный деревом друг. Снегом растёртый до нежной тропины. Ты мне укажешь не словом, но глиной путь к отпеванию пролитых рук. 3. Кисточка требует соли и сна. Ты узаконил её наступленье. В Назии роют окопы, весна будет орать, как ребёнок под тенью. Игорь с Владленом сверкают веслом, в ельнике лужи от полного ливня. Ты добежишь до меня пресноводным числом по безбородому небу, по глади гвинейского бивня. 09.01.2018 г. «Громкая бесцельная вода…» Громкая бесцельная вода. Кровь бесплодная и согбенное море. Ноты – фонарями в городах — вечер плавят беспокойной молью. Варежкой наелась пожилой, на подходе шуба вурдалака… На Эвбее, до утра жилой, ветряки шлифуют тело злака. В дурдомах исподняя заря сушит тапки сломанному слову, пастырем на простынях горя, а дыханием подобна крову, где меня забыли уберечь. 10.01.2018 г. «Набухшего времени пайку…» Набухшего времени пайку закатится снесть голодайка с усохшею болью в ногах, так сны покидают свой прах. Линейного пламени шёлк. Запрудного времени Волк. Ты – Волк наградного народа, свистящая насмерть запруда с калёною птицей в зубах. Не меньшее ты и просила, когда грудь зари оросила колечками роды рубах слепых парикмахеров. Своды тех песен, что жалили воды копытами конниц–нерях, тебя объясняли построчно при отблеске кальки проточной, где тень прищемили в дверях. 07.02.2018 г. Прогулка 1. Пусто. Камердинером ночь. Но боится река пешехода. Пустота замерзает оплечь. Комариная песня Нимрода растворяет пищаль фонаря и ступени бесшумного сердца. Воля Ваша – раскроет заря соловьиную суть проходимца. 16.02.2018 г. 2. Крест погожий февраля. Скучный подвиг в подворотне. При набеге костыля день кричит от соли рвотной, Величанским сном горя на запятках февраля. 18.02.2018 г. «Т.е. тенью в сомнительном стойле небес…»
Т.е. тенью в сомнительном стойле небес в перевёрнутом злом водопаде ты меня опыляешь свечою, норд-вест голоса загибает в кулисы тетради. Все растения с возу летели к ногам и венчались, в пылу погибая, я твои плавники водомеру отдам, чтобы спился, в осоку врастая. Чтобы спелся и волны растёр, как сучки бесноватого ясеня в комлях гранитных. Если море моё – засоли мне зрачки и на дне приголубь среди раковин сытых. 06–09 марта 2018 г. |
