Шлюп вышел точно по координатам над большой облачной спиралью. В непосредственной близости от короны Юпитера голоса диспетчера уже не было слышно, сложная система радиационных поясов планеты полностью забивала эфир помехами. Пановский осторожно повёл шлюп к Южному полюсу, опасаясь приближаться к внутреннему кометно-метеоритному кольцу, возле которого плотность метеоритного вещества достигла критических величин. И тут они действительно увидели загадочный КУ-объект.

Из жёлто-коричневой мути аммиачно-водородных облаков высунулся ослепительно-белый «цветок» на тонком стебле: по форме КУ-объект напоминал земную гвоздику. Стебель «гвоздики» продолжал расти, она увеличивалась в размерах, и наконец стало ясно, что это вполне реальное явление, отнюдь не галлюцинация и не радиолокационный призрак.

Пановский включил аппаратуру видеосъемки и дистанционного анализа, покосился на товарища:

– Ну и везёт тебе, юноша! Честно говоря, я и сейчас не верю в его существование. Загипнотизировал ты меня своими фантазиями, да и Ю-поле, наверное, действует, потенциал уже давно выше нормы.

– «Если на клетке слона прочтёшь надпись «Буйвол», не верь глазам своим», – процитировал Козьму Пруткова Изотов. – Ю-поле тут ни при чём. Кстати, почему эту штуку назвали КУ-объектом?

– Первым его увидел и описал полгода назад Костя Уткин, неисправимый фантазёр и выдумщик, отсюда и сокращение… Он пропал без вести после третьей встречи со своим открытием. Во всяком случае, сообщил по радио, что идёт на сближение…

Изотов повернул голову, мгновение смотрел в серые непроницаемые глаза Пановского, словно пытаясь прочесть его мысли, потом расслабился и пожал плечами:

– Случайность, которая подстерегает каждого из нас. Посмотри на анализаторы: материал КУ-объекта – безобидное облако ледяных кристаллов. Разве что магнитное поле великовато для обычного облака… Давай подойдём поближе.

Пановский красноречиво постукал пальцем по лбу.

Шлюп проходил уже под краем «гвоздики», достигшей размеров земного Мадагаскара, и в этот момент что-то произошло.

Пановскому показалось, что КУ-объект взорвался! Шлюп вздрогнул, оборвалось пение приборов в рубке, ослепли экраны, наступила глубокая тишина. И в этой тишине раздался Голос! Глубокий, нечеловеческий Голос-вскрик – не звук – сенсорный импульс, ударивший по нервам. Он пронизал оболочку шлюпа, прошёл сквозь все его защитные экраны и сквозь тела людей и умчался в космос, в неизмеримую даль – бестелесная молния, сгусток мысли неведомого исполина. Это было последнее, о чём подумал Пановский. Хлынувшая в мозг тьма погасила сознание…

Зал связи Ю-станции «Корона-2» тонул в тусклом серо-жёлтом сиянии юпитерианского серпа: станция проходила над ночной стороной планеты. Гул переговоров отражался от стен зала, смешивался с гудками и тихими свистами аппаратуры и возвращался таинственным шепчущим эхом. Четыре виома отражали четыре таких же, как и этот, зала с группами людей у пультов.

В зал вошёл высокий бледный человек с узким жёстким лицом. На рукаве его куртки алел шеврон научного директора станции. У главного пульта расступились люди.

– Какие новости? – спросил, почти не разжимая губ, директор.

– Второй КУ-объект мы прозевали, – сказал смуглый до черноты Генри Лисов. – Вернее, не знали, где ждать. Третий успели захватить в начале образования. А потом – как отрезало, никаких следов. Видимо, существуют какие-то периоды активности КУ-объектов, когда они появляются довольно часто. За последние четыре дня – четыре появления! Но какова длительность периода – ещё предстоит рассчитать, не хватает статистики.

– Самое интересное, что третий КУ-объект ничего не излучал, как первые два, – сказал седобородый Сабиров. – Но приборы обнаружили слабое волновое эхо в пространстве сразу после его выхода, я имею в виду приборы станции СПАС.

– Вы полагаете, что это был…

– Приёмник, вернее, приёмная антенна, если пользоваться земной терминологией. А первые два были передающими антеннами. После выхода их в эфир станция пространственного слежения за орбитами Урана и Плутона, а также станции СПАС этого сектора поймали «след» импульсов, направленных в сторону шарового звёздного скопления омега Кентавра. Час назад расчётная группа закончила анализ импульсов. По оценкам машин – это одномоментные передачи огромных массивов информации.

– Итак, КУ-объекты суть аппараты юпитериан, – медленно проговорил Зимин. – Цивилизация на Юпитере – не миф! Вы хоть представляете себе важность сего фактора?!

Сабиров переглянулся с Генри Лисовым, но директор станции не ждал ответа.

– Три года мы возимся с легендой о цивилизации на Юпитере, полгода – с легендой о КУ-объектах, не подозревая, что они существуют реально… Кстати, почему их невозможно голографировать?

Генри Лисов помялся.

– Гипотез много, но дельной ни одной… Считается, что все дело в Ю-излучении, сбивающем настройку приборов, в результате чего человеческий глаз видит КУ-объект не там, где он есть на самом деле. Ни на одной из последних голограмм КУ-объектов нет! Визуально наблюдаемы, особенно вблизи, но запечатлеть не удаётся, хоть плачь.

– Интересная загадка. Что ж, мы на пороге величайших открытий за всю историю космоплавания. Что?

Сабиров откашлялся.

– У меня иное мнение. Уже сто лет человечество изучает Юпитер, из них более полувека – активно, с помощью зондов и обитаемых станций. Множество экспедиций в атмосферу и на дно, тысячи потерянных зондов, гибель исследователей… Едва ли юпитериане не замечают нас, по-моему, это невозможно, но тогда их молчание говорит об одном – об отсутствии интереса с их стороны к нам. О каком контакте может идти речь? А если они нас просто не замечают, значит, отличаются по всем параметрам жизнедеятельности. Да и неудивительно: я до сих пор не могу представить, как на этом газожидкостном шаре могла возникнуть жизнь! А уж разумная жизнь… – Сабиров махнул рукой.

– Да здравствует скептицизм! – улыбнулся нежнолицый Вульф. – Так, Баграт? Но факты – упрямая вещь. Вот насчёт контакта я с тобой согласен.

– Вопросы ко мне есть? – спросил Зимин, переждав шум. – Прежде всего у заместителей. Я отбываю на Землю на неопределённый срок.

– Есть, – сказал Сабиров. – Что с ребятами?

– Для них встреча с КУ-объектом в момент излучения закончилась печально. По мнению экспертов, модуль попал в краевую зону излучённого импульса. У обоих шок, общий паралич… Их отправили в медцентр на Курилах. Ещё вопросы?

Вопросов больше не было.

– Тогда прошу всех вернуться к исполнению своих непосредственных обязанностей. Помните, что на нас ложится большая ответственность. Как бы ни был контакт с цивилизацией Юпитера далёк, начинать его придётся нам.

Зимин не спеша подошёл к главному обзорному виому станции вплотную и с минуту смотрел молча на слабеющее дымное свечение юпитерианского серпа, пока от него не осталась лишь тонкая бледная полоска. И тогда стало заметно тусклое багровое мерцание в толще ночной атмосферы планеты – отблески небывалых по величине гроз, а может быть, и результат титанической работы её обитателей.

– Вы напрасно не придаёте этому значения, – сказал Старченко. – Это по-настоящему сенсационное открытие!

Наумов молча разглядывал переносицу заместителя, удивляясь его горячности и недальновидности, а может быть, нежеланию вникнуть в суть дела. Сенсация… Неужели для него это лишь сенсация? Что это – максимализм молодости или неопытность? Или ещё хуже – равнодушие? Но ведь для тех двоих…

Он перевёл взгляд на молочно-белые губы реаниматоров, скрывающих в своём чреве учёных с Юпитера, пострадавших от неизвестного излучения. Вот уже месяц, как крупнейшие учёные Земли: невропатологи, нейрохирурги, нейрофизиологи, психологи, лингвисты, специалисты в области биоэнергетики и физики излучений – пытаются спасти этих людей, но всё, что удалось пока сделать, – это предотвратить коллапс и паралич нервной системы космонавтов. Тела их с помощью специальных устройств жили, а мозг, поражённый чудовищной дозой излучения, не хотел просыпаться.