Алекс сделал глубокий выход, зафиксировал перекрестие прицела на голове животного и медленно без рывков, начал давить указательным пальцем на спусковой крючок винтовки.

Раздался выстрел, но за долю секунды до этого, руки стрелка все же дрогнули, и пуля, выпущенная из винтовки Алексом, попала в дерево, в десяти сантиметрах левее головы льва. Зверь быстро опустился на все четыре лапы и большими прыжками скрылся в саванне.

Но Алексу этого увидеть было уже не суждено, тяжёлая бронебойная пуля, попав в основание черепа снесла ему практически всю голову. Последняя мысль, промелькнувшая в его голове, за долю секунды до смерти, было чувство победы, одержанной, им, над дикой природой. Тремя секундами позже в двадцати метрах, позади Мея, с огромной дырой в груди, в том месте, где ещё несколько мгновений назад билось, сильное нигерийское сердце, упал Изингома.

На расстоянии две тысячи четыреста метрах от места охоты Алекса, в оборудованном по всем правилам укрытии, в защитном маскировочном камуфляже повторяющим общий рисунок местности, лежал стрелок. Он занял это укрытие ещё ночью, точно рассчитав место будущей охоты импровизированного лагеря Мея. Дистанция, с которой он должен был производить выстрелы была для него, почти предельная, до сегодняшнего дня, она не превышала двух тысяч ста метров. Это скорее был тест на профессиональную пригодность, вызов, самому себе.

Он всё сделал, как по учебнику, учёл скорость и направление ветра, баллистику полета пули. Убедившись, что поставленная задача выполнена, доведенными до автоматизма многочисленными тренировками движениями, разобрал винтовку «Anzio 20 mm TakeDown Rifle[4]» на пять частей, разложил их по своим местам в сделанным на заказ, с защитой от несанкционированного вскрытия титановом кейсе, взглянув на свою «Омегу», отметил, что из графика он выбивается на четыре минуты, вполне допустимая погрешность. Взяв кейс в левую руку, пригнувшись, хотя в зоне прямой видимости никого не наблюдал, быстро, немного прихрамывая на правую ногу, направился к замаскированному в пятистах метрах, от места выстрела, джипу, на котором ему предстояло проехать, чуть более двадцати километров до пристани, где на причале ждала арендованная, парусно-моторная яхта «Little Betsy[5]».

Заказ на ликвидацию Алекса Фредерика Мея он получил, два месяца назад. Информация, переданная от заказчика, о привычках, образе жизни и всех передвижениях, была более чем исчерпывающая, но многолетний опыт и практика показали, что если хочешь сделать, что-то хорошо, сделай это сам. Он так и поступил, в течении семи дней, осуществлял круглосуточно слежку за своим «подопечным», поставил ему «жучок» дома и в рабочем кабинете. Тщательно проанализировав всю полученную информацию, ему пришла идея, устроить двойную охоту в Африке, нужно всего лишь было, под убедительным предлогом вывезти в нужное место своего «подопечного», но после анализа психологического портрета цели ликвидации, склонного к разного рода авантюрам, и с обширными связями в различных влиятельных кругах его заказчика, это было довольно просто.

Исполнителя контракта звали «Пастырь», слегка за сорок лет, среднего роста, средней комплекции, без каких-либо броских примет, он лично, старался избегать, общаться с заказчиками, только переписка по электронной почте и переводами денежных средств за исполнения заказов на офшорные счета Каймановых островов. Персональный контакт с доверенным лицом заказчика произошёл лишь однажды, но посредник прожил только около двух часов после передачи информации о цели ликвидации.

Он не искал этой работы, как ему казалось, скорее так распорядилась судьба. Десять лет назад, он работал по контракту снайпером в составе батальона рейнджеров. Вертолёт со специальной группой на борту, вылетел на задание с военной базы в одной из африканских стран, и когда до точки выброски было еще километров двадцать молодой пилот в условиях песчаной бури ошибся и вертолет потерпел крушение. В живых остался он и корректировщик огня, который скончался, от полученных ран, через четыре часа после падения «вертушки», а его контуженного, обгоревшего, с переломом правой ноги в бессознательном состоянии, подобрали представители местной умеренно-радикальной группировки, находившиеся неподалёку и видящие огромные клубы дыма, поднимавшиеся вверх от места падения вертолета.

Поняв какой ценный «экземпляр» к ним попал, ему не отрезали голову и не пустили пулю в лоб, о чем очень, пожалели в будущем. Два месяца, он находился в плену, не обращая внимание на побои и издевательства, восстанавливал ногу и набирался сил, по мере возможности разведывая окружающую обстановку, он готовился к побегу. Убив трёх охранников, прихватив с собой автомат, комплект боеприпасов, немного еды и максимальное количество воды, не затрудняющей его передвижение, он ушёл, не прощаясь, «по-английски». Хотя с одним полевым командиром по имени Като, особенно усердно преуспевшим в издевательствах над ним, попрощаться очень хотелось, но в ночь побега, он отсутствовал, возможно взял выходной, а «Пастырю», совершенно некогда было ждать.

В европейской частной клинике, ногу полностью восстановили, осталась едва заметная хромота, но лечащий доктор пообещал, что со временем это должно пройти, лицо и шея тоже сильно пострадали и после шести сложнейших операций пластическая хирургия сделала маленькое чудо, он получил совершенно новое лицо, конечно шрамы от операций, ещё были заметны, но от страшных ожогов ни осталось и следа.

Понимание дальнейшей судьбы, тем чем он будет заниматься вырисовывалась, как-то, само собой. Он числился давно погибшим, от прежней внешности ни осталось и следа, военная специализация и боевое прошлое были мало востребована в обычной гражданской жизни.

Опыта разведывательно-диверсионной работы и выживания в экстремальных условиях было достаточно, для того чтобы обзавестись настоящими документами и легализоваться практически в любой стране мира, а уже после выходить на заинтересованных лиц, которые могли воспользоваться его навыками. Было ещё одно, в чём он не хотел себе признаваться, ему нравилось, нет не убивать, а ощущать власть над человеческой жизнью, решать где и когда, в какое мгновение, оборвется его пребывание на этом свете. В момент выстрела, пуля, выпущенная из винтовки, для него были как последнее слово «Пастыря», проводника для заблудшего в страну мёртвых.

Характер убийства, Алекса Мея, говорил о явно заказном, хорошо спланированном и подготовленном преступлении. Ещё не было установлено местонахождение стрелявшего, а только определено направление выстрела, но намётанный глаз, шефа местной полиции Брендона Фрейзера, в прошлом серебряного призёра чемпионата Европы по спортивной стрельбе, «снайпинг[6]», прибывшего на место преступления, одним из первых, безошибочно определил, что дистанция выстрела было более, чем в тысячу пятьсот метров, и без сомнения, работал специалист очень высокого уровня.

Имея на руках, два трупа, один из которых, при жизни являвшейся гражданином Соединенные Штатов Америки, шефом полиции, немедленно было принято решение, оповестить об этом Федеральное бюро расследований.

Фредерик Мей, отец Алекса, был в дружеских отношениях, с заместителем директора Федерального Бюро расследований Джеймсом Томасом Гарфилдом. Поэтому, когда информация по инстанции, об убийстве Алекса Мея, дошла до него, для расследования привлекли двух, самых перспективных агентов, занимавшихся, схожими преступлениями, которые немедленно вылетели в Африку, к месту совершения преступления.

Приземлившихся в том же аэропорту, что и покойный Алекс, агентов Федерального бюро расследований, Чеда Далинского и Аманду Крюгер, встречал лично шеф полиции Фрейзер.

– Добрый день, я шеф местной полиции, меня зовут, – начал представляться Брендон, но Аманда его перебила. – Я знаю кто вы и как вас зовут. Судя по времени которое прошло, с момента убийства, трупы уже в морге? – без предисловия, начала она.