После игр Валентина пригласила всех к себе, на обед. Глядя друг на друга, дети ели весело и с удовольствием. Куда делись угнетение и вялость! Они без умолку разговаривали и даже смеялись. Это было невероятное зрелище: мамы уже отвыкли от подобного. Верховодила Люба. Она, успокаивая мальчика, сказала: – Лома, я буду сама плиходить к тебе.

Женщины, со слезами в глазах, молча, переглядывались. А о чём рассуждать в подобной ситуации?

После обеда малютки забылись: у Ромы оказалось много игрушек.

Часа через два Наталья предложила дочке идти домой. И девочка объявила: – Тепель пойдём к нам. У меня тозэ есть иглуски.

Но мама сказала ей: – Люба, вы сегодня уже поиграли. Давай сделаем так: завтра мы с тобой снова выйдем на прогулку, встретим Рому с мамой и пригласим их к себе. Ты попотчуешь их чем-то вкусным. Хочешь, сделаем для гостей сладкий торт? Спроси Рому, любит ли он его?

Поникшая было Люба обратилась к мальчику: – Лома, ты любис толт?

– Да. – Был ответ.

– Холосо, мы с мамой сделаем вкусное угоссение.

Только после такого разговора Люба согласилась уходить. А как же, надо было готовить "сюлплис для Ломы".

Дома, девочка «раскатывала» тесто на коржики. Глядя на то, как она вымазалась в муке, можно было подумать, что мама здесь вовсе не причём. Наталья несколько раз фотографировала дочь в процессе. Получились забавные снимки. К вечеру Люба снова начала спрашивать: – Сколо наступит завтла?

Наталья пожурила её: – Зачем ты призываешь его? Мы же с тобой ещё не сделали сюрприз для Ромы. Чем будешь потчевать гостей? Крем не готов! А ты не знаешь, Рома кушает шоколадный торт или нет? Вдруг он не станет есть?

– Со мной он полюбит его! Если я буду кусать, то и он захоцет.

На следующий день всё повторилось, с той лишь разницей, что теперь гостили Рома с мамой. «Хозяйка» сама принесла «своё» кондитерское изделие, поставила на стол и объявила им: – Мама помогала мне готовить его, и он оцень вкусный.

Попробовав, тётя Валя похвалила её: – Какая же ты молодец, Люба! Торт, просто объедение, я такого ещё не кушала!

Девочка торжествующе посмотрела на «зениха» и попросила Наталью показать снимки об её участии в процессе приготовления вкусности.

После этих встреч всё покатилось по "накатанным рельсам". Дети виделись, с удовольствием утоляли голод, играли. В это время никого не замечали: словно были одни в пространстве. Они пришли в себя, поправились, вновь стали весёлыми. Главенствовала Люба, но «влюблённый» во всём соглашался с ней. Девочка присвоила себе роль Мальвины, которая везде и во всём опекала своего Пьеро – Рому. Следила, чтобы он хорошо кушал, выходя на улицу, правильно, тепло одевался, и даже снабжала его игрушками, забирая их у других мальчишек на игровой площадке, которые, иногда, в знак протеста поднимали крик. Интересно в этом было то, что после «экспроприации», Люба успокаивала обиженных, говоря: – Сицас, Лома поиглает немного масынкой и отдаст.

Посовещавшись, мамы решили вести их к психологу. Поговорив с ним, они осветили проблемы, тем самым подсказав направление воздействия на детей: сильная привязанность, объятия на людях, хождение в кровать к мальчику. После нескольких «бесед» специалиста с ребятами, выяснилось: тяготение друг к другу пока останется, но обниматься и хаживать в постель к Роме Люба не будет. Знаток детской психологии обнадёжил мам, сказав, что со временем пройдёт и влечение.

Дети вновь пошли в садик, в ту же группу к Марианне Карловне. Между прочим, маленькие воспитанники не могли выговорить её инициалы, и она разрешила им называть себя Марой. Это было благородно с её стороны: фемина поступалась своим именем (они звали её Малой). Объятия и «любовные» похождения девочки в кроватку Ромы прекратились. Наставница была очень довольна этим. За столом Рома и Люба всегда садились рядом. Она ухаживала за свои другом и даже «журила» его за то, что он плохо ест. В общем, вела себя как хозяйка, будто взрослая женщина. Однажды она сказала слово, которое нигде не могла услышать. Во время одного из упрёков Роме, она сказала: – Поцему плохо ес каску? Вот не выластишь, с кем тогда зыть буду? Умлу без тебя! Я зе твоя налецённая!

Марианна Карловна была сражена монологом девочки и «донесла» его до заведующей, предварительно побеседовав с воспитанницей. Она спросила:

– Люба, откуда ты знаешь слово «наречённая»? Или его говорил кто-то, а ты услышала?

Не смутившись, «невеста» ответила: – Так сказала класивая тётя в белой одезде. А она умная, потому сто всегда бывает так, как она хочет!

Шокированная ответом, Мара поспешила с докладом к начальнице. Та, выслушав «сексота», покачала головой и выразила мысли вслух: – Ох, сердцем чувствую: что-то здесь не так! Следите за ними, как бы чего не случилось!

Далее пошло, как по писанному. Дети переходили из одной группы в другую, но везде были рядом. Они давно уже не обнимались, не спали вместе, но были неразлучны. Воспитатели, глядя на них, дивились их преданности. Люба не подпускала девочек к Роме, он мальчиков к ней. Сразу становился агрессивным и пытался даже побить тех, кто бесцеремонно добивался внимания его пассии. Так же, всё время продолжались и встречи по выходным. Ими они сдружили своих родителей и те начали ходить в гости друг к другу, вместе встречать праздники. Предки Любы рассказывали интересные подробности о своих научных исследованиях. Слушатели, в свою очередь, тоже говорили о работе, о происходящих в обществе переменах, что иногда удивляло ушедших "с головой" в науку молодых исследователей.

Прошло три с лишним года и у выросших воспитанников Марианны Карловны, она вела их до выпуска, замаячил порог школы. Конечно, все уже были подготовлены к столь знаменательному событию: знали алфавит, научились складывать буквы, считать и правильно говорить. Питомцы с нетерпением ожидали «перехода» в храм наук. Марианна волновалась за «влюблённых» и нашла время для встречи с директором учебного заведения.

Располагалось оно близко, и от садика, и от места проживания Любы и Ромы: в глубине их квартала. Воспитательница попросила его пригласить в кабинет учителей начальных классов и поведала им об удивительной любви двух маленьких воспитанников. Она не упустила даже мелких подробностей в их отношениях. В заключение сказала: – Уважаемые, теперь вы знаете необычную историю поступающих к вам детей. Я прошу отнестись к этому со вниманием и общаться с ними необходимо деликатно и с уважением. Их нельзя разлучать, они должны быть везде вместе. Применительно к вашему учреждению: это один класс и места рядом. Иначе может быть бунт. Поверьте, мы видели его не один раз. И не показывайте, что знаете их прошлое.

В заключение попросила записать фамилии.

Первое сентября. Разодетые кандидаты в ученики, сопровождаемые родственниками, со всех сторон подтягиваются к школе. Маме Любы очень нравилась "спец форма" учащихся ещё советского периода. Также она нарядила и дочь. У неё было коричневое платье и снежный фартук, отороченный кружевными узорами. На голове красовался бант-корона, на ногах белые туфельки и такого же цвета гольфы.

Рома тоже выглядел "на все сто". Под безупречно отглаженным синим костюмом, виднелась лилейная рубашка, украшенная голубым галстуком. Опрятная причёска. На ногах чёрные туфли, блестевшие на солнце, как два небольших зеркальца.

Вскоре началась торжественная линейка. Как обычно речь директора, учителей. Затем, старшеклассники подхватили стоящих с краю двух девочек, будущих первоклашек, и они, сидя у них на плечах, зазвонили в данные им колокольчики. Учители повели своих учеников по кабинетам. Под волнующую музыку, первыми взошли на ступеньки входа в школу, конечно же, новички. А их оказалось немало, аж на два класса. Недоразумение произошло уже в коридоре. Детей безосновательно разделили на две группы, и повели в разные помещения. Люба и Рома очутились в незнакомых компаниях и ещё не понимали, что будет дальше?