Учение Джордано Бруно о Горнем Мире – Царстве Архетипов – вдохновило немецкого философа Шеллинга, разработавшего эту доктрину в достойном глубочайшего внимания труде под названием «Бруно, или Естественное и Божественное Начало вещей», посвященном светлой памяти великого итальянца. В своей книге Шеллинг возносит нас далеко от земли и чувствуемых вещей на предельные вершины идеализма. В этой верховной области Духа Истина и Красота сливаются в Одно Великое Начало. В Боге, в Абсолюте пребывают первичные образы, идеи – архетипы вещей; эти первичные типы образуют то, что можно назвать природой первообразов, противопоставив ее природе сотворенной или рожденной, – той природой, которая запечатлевает в себе божественные образы в продлении. Только сотворенная природа подчинена законам времени и движения, росту и упадку. Природа первообразов не имеет начала и не будет иметь конца, ибо каждый из них, как руководящая идея во всем мироздании, не может претерпевать никаких изменений. Лишь эти недвижные и вечные прототипы вещей, непосредственные творения Бога, одни наслаждаются лицезрением абсолютной истины; все сотворенные вещи обладают лишь временной и относительной истиной, они не принадлежат по своей природе к истине, они содержат истину лишь постольку, поскольку они представляют собой свои вечные идеи.
Единый Космический Однородный Дух содержит в Себе всю совокупность априори возможных тональностей; вводя в Свое Сознание возможность относительного Бытия, этот Дух порождает в Себе Самом отдельные аспекты, утверждаемые конкретными формами самосознания, или, иначе говоря, тональностями Духа. Аркан III, будучи учением о Совокупном Самосознании Божества, является также учением о Первообразах, утверждением которых в Своих Недрах Божество и осуществило акт Первичного творчества, т. е. Творчества в Области Собственного Космического Божественного Самосознания.
«Интеллигибельный Мир есть не что иное, как Мысль Бога, когда Он готовился к сотворению мира, точно так же, как архитектор имеет в своих мыслях идеальный город, прежде чем построить город реальный. И как этот идеальный город не занимает никакого места и образует лишь образ в душе архитектора, так же и Мир Интеллигибельный не может быть нигде вне Мысли Бога, где был создан план материальной вселенной»[323].
Первообраз, как аспект Духа, есть Сам этот Дух, но как первообраз он абсолютен лишь по отношению к вытекающим из него возможностям, утверждающим присущий ему относительный, потенциальный мир. Первообраз обладает лишь одному ему свойственным индивидуальным сознанием; в свою очередь, это сознание, которым утверждается само бытие его как такового, может быть потенциальным и утвержденным. Если первообраз обладает лишь потенциальным сознанием, то он сам по себе обладает лишь потенциальным бытием и является единичной возможностью Космического Духа; если же Первообраз обладает утвержденным сознанием, то он является реальностью – как по отношению к присущей ему системе возможностей, так и по отношению к Космическому Духу, ибо он в этом случае является Его утвержденным аспектом. Утверждение Первообраза осуществляется через последовательное утверждение его целостного потенциального сознания во всех единичных аспектах свойственной ему системы возможностей и синтезирование всех этих частностей в единую совокупность. Утвержденный первообраз есть малый мир – микрокосм, подобный макрокосму. Он является реальностью, членом Реальности Общемировой, каковая есть утвержденный Вселенский Первообраз – Бог. Первообраз, как Дух, имеет три ипостаси: в первой он ощущает Свое бытие как таковое, во второй – сознает Себя как единое, в третьей Он познает Себя как совокупность Своих категорий. Третья Ипостась Божества, Divina Natura, Partus Generatio, есть совокупность ~третьих ипостасей Первообразов~, и эта последняя ипостась[324] обыкновенно и подразумевается под самым понятием о Первообразах. Ясно, что по отношению к феноменальному миру такое понимание основано на[325] реальности.
«Вместо мира совершенно материального, отделенного от Бога, – мира, вышедшего из ничто и долженствующего в ничто возвратиться, – Каббала видит бесчисленные формы, в которых проявляется и манифестируется Божественная сущность, следуя неизменным законам мышления. Все существует сначала объединенным в Верховном Разуме, прежде чем реализоваться в чувствуемых формах; отсюда два мира: один Интеллигибельный, или высший, другой низший, или материальный»[326].
«Таким образом, мир низший и Мир Высший одинаково предстоят пред телом Шехины; они соединены и объединены так, что образуют лишь одно тело; следовательно, все есть лишь одно тело: и Бог в выси, и Бог в низинах, и дыхание с высот, которое все оживляет, – все есть лишь одно тело; это и есть то, когда Писание говорит: “Святой, Святой, Святой; вселенная исполнена Его Славы”»[327].
«Известно, что парсы признавали существование божественного прототипа у каждого существа, наделенного разумом, существование его идеи в Мысли Ормузда, его высшего гения, который его вдохновляет и живет в нем. Это учение одинаково предлагалось верованию и преданиями, и законами»[328].
Первообраз по отношению к своей феноменальной природе есть совокупность идей и принципов, абсолютных для данного относительного мира. Идея, или принцип Первообраза, есть совокупность всех априори возможных ее феноменальных выражений; он является целостным замкнутым вихрем, отдельные аспекты которого суть бинеры, выражающие его конкретные манифестации. Он содержит в себе, следовательно, не только феноменальные выражения как таковые, но и закон их причинности и последовательности хода развития от простейшей формы до конечного синтеза. Вместе с тем каждый закон Первообраза заключает в себе всю совокупность всех априори возможных взаимоотношений отдельных его феноменальных манифестаций с другими подобными, с которыми они могут войти в соприкосновение. Отсюда непосредственно вытекает, что закон Первообраза в самой совокупности своих феноменальных конкретных манифестаций содержит утверждение и себя как такового, во всей полноте свойственных ему аспектов, и своей связи со всем вне лежащим миром.
«Совокупность универсальных законов, т. е. следствий взаимодействия принципов, стремящихся проявиться в потенциальностях, а затем в актах, – есть как бы удивительный зубчатый механизм, строго единый в своей природе, механизм, где каждая вещь управляет всеми другими и получает в свою очередь, благодаря коллективному и взаимному действию, все свойства принципа единства. Мы уже сказали, что идея какого-либо принципа, подверженного изменению в своей сущности, есть идея радикально ложная, ибо заключает в себе очевидное противоречие. (Всякий принцип является в корне единым, ибо перемена состояния предполагает двойственность). Если даже предположить эту возможную неустойчивость, то, ~по свойству солидарности первопринципов~, малейшее изменение одного из них отразится во всей интеллигибельной вселенной, и хаос, распространяясь по всей длине цепи причинности, сразу нарушит равновесие Неба и Земли – что было бы концом мира»[329].
Мир первообразов, как мир абсолютных законов и принципов, есть мир расчлененного и восстановленного мирового единства. Каждый отдельный закон, каждая отдельная идея, утверждая себя самое, утверждает и всю совокупность других в свойственном ей аспекте. Каждая часть не только сознает себя частью Целого, но и сознает себя всем Целым и отражает в себе все другие части; каждая частность есть все, и все есть каждая частность, и своей вселенской семьей они являются хартией Единой Нераздельной Истины, сознающей Себя в Божественной Природе, Ноуменальном Источнике природы расчлененных форм, Светозарном Небе, порождающем мир Майи – природу феноменальную.
