Первый Божественный Тернер лежит в основе всех религий человечества. В своем существе он представляется целостным и вполне определенным понятием, но во внешних своих проявлениях он запечатлен в них в различных формах, которые однако могут быть сведены в три группы.

Первая: Как воды фонтана с силой устремляются вверх, поднимаются на высоту, гордясь своим мощным полетом, и затем снова падают, чем дальше, тем все быстрее, чтобы вернуться в среду, из которой были рождены, – так и мир, как в великом, так и в малом, всегда и неизменно рождается, блещет, сияет и радуется в кульминации своего развития, и вновь нисходит, чтобы раствориться в пучинах неведомого. Таково представление о Божественном Тернере в виде закона последовательности; сюда относятся культ Брамы, Вишну и Шивы, учения, легенды и мифы о трех Парках, трех Норнах, о суточном пути ~Озириса, Феба и Аполлона~.

Вторая: Отец, Мать и Сын – Начало Активное, Начало Пассивное и Начало их взаимодействия. Такое выражение Божественного Тернера было наиболее распространено: Молох и Ашера, Ваал и Танита, Зевс и Афродита, Озирис и Изида, Мардук и Бэллита, Бэл и Эа, Брама и Майя, Тримурти Индии, трехликий Янус и вообще все фаллические культы.

Третья: Дух, Разум и Сила, т. е. учение о Демиурге по Каббале и гностикам, учение Аверроэса[241] о Мировой Душе, тернер Индии – Ар, Ари и Виради[242]. Все эти учения сводятся к идее о самодовлеющей силе, порождающей себе противопоставление в виде Пассивного начала, отражающейся в нем и порождающей, таким образом, мир из небытия.

Аркан I, гласящий о Целостном, Божественном Тернере, в следующем низшем своем сечении гласит о Мировом Активном Начале и здесь впервые становится равноправным членом со II и III Арканами Священной Книги Тота.

Мировая Первопричина, или Божество, воспринимается сознанием человека прежде всего как высочайшее развитие принципа самодовлеющей силы. Субстанциальность, т. е. независимость от внешнего и самобытность как каждого данного проявления, так и самого принципа каждого проявления вообще, и составляет важнейший атрибут понятия о Божественности. Всякое конкретное проявление Субстанции по своей природе лежит ниже понятия о субстанции как таковой.

Как проявление само по себе, так и результаты этого проявления суть атрибуты Субстанции; возникая к бытию, они тем самым координируют в Субстанции соответствующий им аспект; этот аспект, осуществляя проявление, эманирует вовне силой своей собственной мощи часть своей сущности, бывшей дотоле в состоянии потенциальном, переводя ее тем самым в состояние объективированного бытия.

Активностью я называю то Начало, которое управляет субстанциальным проявлением, т. е. проявлением независимым, осуществляемым силой и ресурсами проявляющейся сущности. По отношению ко всему космосу это Начало претворяется в мировое Активное Начало, являющееся в нашем сознании естественным прообразом Творящего Божества; оно именно осуществляет как мировое творчество, так и все течение последующей жизни мироздания. Всемирное Активное Начало, как сущность Божественного Тернера, лежащее в основе всего Мира Проявленного, может быть познаваемо лишь по его атрибутам, классифицируемым в строгую систему. Этими своими атрибутами Активное Начало входит в существо всех отдельных проблем и задач, лежащих перед человеком, а потому, отойдя от недоступного его целого, мы должны перейти к постижению его отдельных проявлений, о котором гласит вся система Великих Арканов.

Дилеммой Пралайи и Проявления полагается конечный предел воспарениям разума, ибо здесь он доходит до утверждения состояний самой трансцендентальной природы духа. Состояния духа и модусы его самосознания зиждутся на продлении; будучи ноуменальными потенциями духа, Пралайя и Проявление сами по себе имеют ноуменальную природу, являясь недвижными и совершенными прообразами всего комплекса дальнейших категорий, нисходящих по порядку синтеза, и соответствующих им реализующих факторов. Этим основным ноуменальным модусам духовного самосознания соответствуют в феноменальной природе два модуса самоутверждения духа, могущие иметь различную степень совершенства (синтетичности), но во всей совокупности конкретных манифестаций по законам среды представляющие собой совершенные аналоги модусам ноуменальным; эти два вида самоутверждения суть Воля и Вера.

Вера есть стремление человеческого духа замкнуться в себе самом посредством игнорирования, отрицания, пренебрежения всякой утвержденностью вообще; экстаз веры есть высшая степень отчужденности от феноменального мира, забвение опыта, забвение всех средств феноменальных чувствований и утверждений, забвение собственной личности; человек целиком погружается в неизведанные глубины и тайники своего духа, он входит в живущую в нем тайну и застывает в трепете сознания «аз есмь». Велик и сладостен этот миг! Немногим его суждено пережить, а те, кто проник в этот Свет Незримый, не находят средств, чтобы передать другим все упоение беззвучного созерцания.

Чистый дух есть всё, но выразить его ничто не может; он есть, и в этом бытии есть все; в нем нет вопросов, нет сомнений, нет жажды, нет исканий, нет перемен; он есть, и в этом его сознании есть все; он ощущает себя, он проникает себя, он живет в себе, он исполняется собой и в величественном ритме вибраций своего светоносного «есмь» опьяняется ароматом своего бытия. Вера есть предвосхищение Небесного Эдема, есть сознание Божественности своей природы, непоколебимая убежденность, что таящаяся искра духа воспрянет и развернет свои возможности. Вера не требует ничего для своего укрепления и рождается вне зависимости от эмпирического опыта; она есть чувство истинного самосознания, а потому зависит лишь от степени бодрствования человека; воздействия извне могут дать толчок к возникновению в сознании чувства веры лишь подобно камню, упавшему на голову спящего и заставившему его невольно открыть глаза и увидеть то, что давно уже находится прямо перед ним. Вера есть внутреннее самосознание духа; человек постольку верит, поскольку он чувствует собственный дух; совершенное духовное сознание есть полная вера, а потому достижение полноты веры есть достижение полного духовного сознания.

Воля есть стремление человеческого духа разобраться в себе посредством выявления, разграничения и утверждения отдельных своих возможностей, бывших дотоле лишь потенциальными; экстаз воли есть высшая степень погруженности в феноменальный мир, забвение созерцания, забвение всей многокрасочности и глубины колоритов его величавого течения, забвение сознания своего «Я». Человек целиком погружается в перспективную картину мира, в нем рождается способность частичного забвения, он начинает упиваться красотою форм, наивностью цветка и бешенством бури. Человек начинает жить вовне себя, он роднится с миром, целиком входит в него, живет его жизнью, полностью с ним отождествляется; такова пассивная воля. Живя жизнью мира, человек другой стороной своего существа объективирует опытом свою личность и утверждает свое «Я». Входя в конкретную форму жизни, он, с одной стороны, живет в ней как части мира, а с другой – созерцает ее как часть своего «Я»; первой стороной он отрицает себя, а другой он себя творит. В этом творчестве человек доходит до высшего напряжения воли, все существо его томится сладкой негой смерти и возрождения, наполняется могучим вибрированием, он разрывается на части и сковывает себя могучей рукой. Экстаз творчества, истинная магия духа, есть мгновение предельной красоты, блаженства почти нестерпимого, счастья конечного… Например, человек впервые видит море, и весь отдается ему: его дух наполняется могучим раздольем, он чувствует, что еще немного – и он вознесется над ширью средь синевы вод и неба, но какая-то другая сила щемит его грудь, приковывает к земле, шепчет о его ничтожестве; мгновение он чувствовал себя исполином – и вдруг увидел себя пигмеем… Таково всякое творчество! Тот, кто испытал его, кто во всеоружии Высшего Знания приобщался к нему, кто испытал восторг реализации, знает также и его страдность! Эти могучие переживания передать нельзя, и тот, кто сам не знает их, не поймет меня!..