Ситуация изменилась, резко стало темно. Слышался лишь звук потрескивающего костра. И храп. Да, теперь он мог слышать и это не могло не радовать. Послышались шаги, и вдали корридора появился свет керосинки, худой человек шел, широкого шагая. Керосинка освящала его лицо, но лица не было видно, оно было так же размыто как и буквы. Но уже по походке человека можно было поставить ему диагноз, и сказать ,что его что-то гложет изнутри. Виктор встал за ширму, подошедший человек оглянулся, как-будто пытаясь глазами найти кого-то или что-то, следящее за ним.
–Семён! -крикнул человек.
–Семёён!-крикнул человек второй раз через пару секунд.
Храп пропал и послышалось человеческое хрюканье.
Человек без лица открыл дверь. Здаровая детина поспешно одевалась, сзади на кровати сидела, прикрывшись одеялом девушка, еле разлепляющая глаза от резкого света, который исходил от керосинки. Человек без лица поморщился, видно он не был сторонником происходящего.
–Что, барин? -спросил слуга заспанным басом.
–Портфель.
–Что?
–Портфель принеси!-повторил человек, быстро прохаживаясь по комнате.
Семён встал и находу натягивая портки выбежал в корридор. Через несколько минут он вернулся с портфелем в руках. Пока он шел по корридору он изучил содержание портфеля, достал стопки денег сложенные и перевязанные, как 4 кирпичика два на два. И засунул их за пазуху не разбираясь второпях вошел в комнату.
–Ну и дубак же тут, что печь то нетоплена, я же разводил?…-проговорил глуповатым голосом Сёмен, потирая руки, и нервно оглядываясь.
–Сейчас и потопим! -рассмеялся человек без лица. Открыл печь, в которой дотлевали угли, подбросил худощавой рукой поленьев и кинул туда керосинку, которая со звоном разбилась. В комнате стало темно. Пламя разгоралось и скоро комната стала освещена пламенем печи, вырывающимся из задвижки.
Худой человек стоял и нервно улыбался. Даже чуть-чуть по злому, по сумасшедшему. Он заглянул в портфель и, стал стопками брать оттуда исписанную бумагу и кидать её в печь. Туда же он кинул и сам портфель.
Семён в страхе подошел к стенке.
–Я сгорел!-сказал человек без лица.
–Что? -переспросил ради приличия Семён, который скорее всего не хотел слышать ответ и не хотел разговаривать с барином в этом состоянии.
–Всё. -сказал человек. Снял пиджак, жакет и в рубашке прыгнул в печь. Было не понятно, как он протиснулся туда. Хоть он и был худощав, но не на столько, чтобы протиснуться в топку.
Семён кинулся к печи, и заглянул туда. Но никого там не было. Этот человек пропал, испарился так же, как собака из шкафа.
Тогда Семён спокойно сел на кровать, рядом со своей избранницей, достал из-за пазухи сверток и увидел, что там промеж купюр торчали листки. Он в страхе, словно прячась от кого то, ссутулился над ними и начал читать.
–Мыслете . Есть. Рцы… Твердо…-,читал он долго, с большими паузами. В итоге он взял запись и убрал под койку, пересчитал деньги. Закрыл задвижку печи и взгромоздился на свою ненаглядную. В комнате стало совсем темно, и постепенно звуки любви сменились полной тишиной, такой какая была в классе .
Вдруг все стало светло. Виктор очутился в какой то очень светлой комнате. Перед ним сидел человек в жилетке и улыбался, звонко помешивая чай. Человек был не молод.
–Ну что-с? -спросил человек.-Будем разбираться…
Виктор узнал в нём Олега Михайловича, того самого, к которому он обратился. Всё еще приходя в себя он произнёс:
–Круто. Никогда не думал, что это действует…
–Ну ничего всё же хорошо, сеанс закончен. Давайте приступим к обсуждению.
Виктор взял со стола свою чашку, она была полной, видимо гипнотизер во время его нахождения во сне, или как это лучше сказать в трансе, заварил еще. Отхлебнув чая он сказал:
–Невероятно… Только не понятно почему глаголица…
–Что? – настороженно переспросил Олег Михайлович.
–Нет-нет, ничего. -ответил Виктор. Достал из карманов две тысячи евро и положил на стол.
–Пятьсот. -уточнил Олег Михайлович.
–Еще пятьсот ? -,удивился Виктор.
–Нет, всего пятьсот. Остальное не нужно, заберите.
Виктор достал из кармана еще тысячу, положил на стол и стал поспешно собираться в прихожей.
–Погодите, а разобраться?-спросил терапевт, убирая деньги.
–Спасибо, не нужно я сам. Вы мне уже и так невероятно помогли. Я вам обязан. -сказал Виктор и выбежал во двор к машине на ходу отключая сигнализацию.
Он сел в авто, завел двигатель и тронулся к дому.
–Это…Это просто невероятно!-думал Виктор. -Это удивительно! В какие только игры с нами готово играть наше же сознание! Надеюсь, ничего не случится в этом постгипнотическом состоянии, я не «провалюсь» еще раз и не усну на дороге… Хотя нет, этот человек определенно профессионал. И даже таких денег не жалко. Теперь понятно почему люди могут отдать цыганкам все свое состояние, это не нлп, не гипноз какой-то, не вынуждение – это возможность понять самое непонятное в мире – самих себя…
Не доехав до дома он зашел в магазин. Милиционер, стоявший у входа сказал :
–Тут перерыв.
–Но мне бы купить…-,сказал Виктор и подумал, что неспроста в магазине стоит милиционер, теперь уже полицейский, а не пропитый охранник из ЧОПа .
–Вышел отсюда! -,крикнул милиционер и резким движением, как те бандиты около клиники, перекинул автомат через плечо, снял с предохранителя и нацелил на Виктора.
Виктор решил не нарываться и вышел на улицу. Пульс стучал в груди и отдавался в голову. Виктор почувствовал странное ощущение, похожее на то, что было в момент опасности около клиники.
Он отошел к машине и стал, прислонившись к двери, смотреть на происходящее в магазине через стекло витрины. Помимо полицейского на входе там были еще два. Они стояли рядом с кассиром, который в свою очередь прятался за директором магазина -полной женщиной в мехах.
Вдруг Виктор понял, что он может по губам читать их речь. Он никогда не умел подобного, но он почувствовал себя так как во сне. Когда звуков нет, но он все понимает и слышит. Несмотря на то, что артикуляция у них не была чёткой, это наоборот не мешало воспринимать их диалог, а лишь наполняло его акцентами и особенностями речи, от чего неслышимый разговор казался еще более живым, еще более реалистичным.
–То, что вы тут поджигаете кого то -мне похуй. Но не похуй другим. Это ясно?– рявкнул капитан.
–Мы не поджигаем…– сказал директор.
–Мне похуй. Я сказал поджигаете и я сказал, что мне похуй, значит есть те, кто мне сказал, что поджигаете и те, кому не похуй. Я могу и поножовщину вашу вспомнить, тут то вы не отвертитесь. Так что не надо мне тут! В общем, на следующей неделе с вас сто кусков грина, разумеется, и можете на год о проверках забыть. Обо всех и о пожарных и о санэпидем. А если не будет, и мне похуй, где вы их найдете, то вам пиздец и бизнесу вашему. Я вас даже сажать не буду. Я вас сгною, бляди в подвале, теперь ясно?– урегулировал криминогенную обстановку капитан.
–Ясно… – обреченно уронив глаза в пол произнесла директор, понимая что это смертный приговор.
–Оплатите сотню как я сказал- хоть весь район свой убивайте, только не наглейте. Сами знаете куда не суйтесь. -сказал капитан и двинулся к выходу.
Виктор сел в машину и быстро свернул на основную дорогу.
–Ну и уроды… Самих таких убивать надо… Что же делают. И ведь не докажешь никак, у них там связи. А через свои связи… Ну кто знает, может они там все как в поле змейки вьются вместе и своих не будут трогать, только себе хуже сделаю…
Заглушив двигатель, он вышел из машины и посмотрел на свои окна, которые смотрели на него тусклым взором весеннего неба. Во дворе столпилась куча детворы и звонко смеялась, играя во что-то. Виктор присмотрелся: били какого то мальчишку! Они стояли кругом и каждый из них должен был дать хоть один пинок тому, кто лежал в центре их круга. И действительно, сквозь звонкий смех доносились отзвуки плача.
Виктор метнулся в их сторону, чтобы разогнать. Но они, заметив его движение все кинулись врассыпную. И даже мальчик, лежавший в центре круга убежал куда-то.
