Драко вздрогнул, почувствовав, как теплая рука Гермионы скользнула в его ладонь. Посмотрев на нее, он заметил, что в уголках ее глаз собираются слезы, и ободряюще сжал ее руку.
— Давайте помянем тех, кто отдал свои жизни за ныне живущих и будем им благодарны за то, что имеем, — продолжил тем временем Шеклболт. — Спасибо за внимание, и приятного вам ужина. Церемония открытия состоится сразу после его окончания.
Когда министр закончил и отошел от трибуны, кое-где раздались нестройные аплодисменты. Тарелка, стоящая перед Драко, волшебным образом наполнилась едой. Он окинул взглядом накрытый стол и одобряюще кивнул: похоже, средств на праздничный ужин министерство не пожалело. Гермиона еще раз пожала ему руку и, отпустив ее, принялась ломать кусок хлеба на небольшие кусочки, чтобы Эванна не подавилась. И снова Малфой поймал себя на том, что ободряюще ей кивнул. Да что с ним такое? Он опять ее успокаивает? Этот мир грез явно выходит из-под его контроля.
Пища издавала столь аппетитный аромат, что Драко незамедлительно отдал ей должное, краем глаза наблюдая, как Гермиона кормит Эванну. А ведь ей действительно нравится вся эта родительская возня, — подумалось ему, но тут на столе стали появляться новые блюда и ход его мыслей принял совсем другое направление. Увидев, как перед ним одно за другим появляются все мыслимые и немыслимые блюда, Малфой усмехнулся: — Напоминает обед на Святочном Балу, — вспомнилось ему, и в это момент как раз подали десерт. Гермиона откусила кусочек какого-то изысканного шоколадного торта и застонала. Глядя на ее блаженное лицо, Драко вдруг вспомнил, как требовательно Пэнси велела ему приготовить для «миссис Малфой» ее любимую сладость. Уж не об этом ли торте шла речь?
Стол постепенно опустел, и звон столовых приборов стих. Шеклболт снова поднялся на трибуну.
— А сейчас я бы хотел пригласить на сцену несколько человек, чтобы они помогли мне открыть этот грандиозный памятник. Во время войны они были совсем юными, им пришлось рано повзрослеть, но они прекрасно справились со всеми трудностями и стали примером для всех нас. Мистер Рональд Уизли, мисс Джиневра Уизли, мистер Невилл Лонгботтом, миссис Луна Лонгботтом, мистер Драко Малфой и миссис Гермиона Малфой. Не могли бы вы подняться ко мне?
От неожиданности Драко даже подпрыгнул на стуле. Что? Я?! Герой?! Да быть этого не может! Вероятно, это какая-то ошибка… Легкое прикосновение руки Гермионы к его плечу показалось ему разрядом тока. Он подскочил на месте, но она уже крепко вцепилась в его ладонь и потянула со стула.
— Идем, — тихо прошептала она.
Онемевший от шока Драко встал и, как сомнамбула, последовал за ней. Они поднялись на сцену и встали в один ряд с Роном, Джинни, Невиллом и Луной перед большим монументом, накрытом плотной, непроницаемой для взгляда, тканью. Не сговариваясь, ребята, все как один, подняли палочки, и занавес соскользнул на пол, открывая высокую стелу, высеченную из черного камня. На ее гладкой поверхности мерцали сотни имен, и, глядя на ровные столбцы надписей, у Драко мороз по коже прошел.
Позади них послышались бурные аплодисменты, а Драко стоял и тупо смотрел на Гермиону, у которой по щекам ручьем текли слезы: она читала имена. Внезапно ее взгляд остановился на одном из них. «Гарри Поттер». Малфой растерянно оглянулся — у остальных глаза тоже были на мокром месте. Джинни Уизли открыто плакала на плече брата. Драко вдруг вспомнил, что по Хогвартсу ходили слухи, будто она безумно влюблена в Поттера, который совсем не замечал ее. По крайней мере, не в реальном мире.
С губ Гермионы сорвался сдавленный всхлип. Драко тут же заключил ее в объятия и увел со сцены. К черту все это! Не стоит ей расстраиваться и плакать. Голос в его голове кричал криком о том, что все это безумие, что Малфои никогда не утешают грязнокровок, даже если попадают с ними в один сон на двоих, и что он потом пожалеет об этом. Но сейчас он был нужен Гермионе. Он знал это. Чувствовал. Остальные последовали за ними, возвращаясь к толпе, которая к тому моменту уже разбилась на группы. Волшебники всех возрастов горевали и вспоминали своих ушедших друзей. «Кажется, я сошел с ума», — подумал Драко и повел Грейнджер к столику, где их ждала Нарцисса и девочки.
***
Гермиона попыталась взять себя в руки. «Это не по-настоящему, это не по-настоящему», — твердила она мысленно, но шок от увиденного на памятнике имени Гарри оказался слишком сильным. Она ощущала себя настолько измотанной, что у нее даже не осталось сил на сопротивление, когда Драко обнял ее за плечи. Впрочем, как оказалось, на удивление его поступку сил не осталось тоже. Они медленно возвращались к своему месту. Малфой все так же прижимал ее к себе, и в его теплых, крепких руках Гермиона позволила себе полностью расслабиться. До чего же милым он может быть, — подумалось ей со вздохом.
Когда они подошли к столу, Драко снова удивил ее, наколдовав для нее маленький белый носовой платок.
— О! — тихо воскликнула девушка. Благодарно улыбнулась ему и вытерла заплаканные глаза. На некогда безупречной ткани остались черные пятна туши. Гермиона хмыкнула.
— Кажется, я испортила свой макияж, — грустно сказала она.
Драко прикоснулся ладонью к ее щеке:
— Не думай об этом, — сказал он и осторожно вытер скатившуюся слезу.
У Гермионы перехватило дыхание. Ну вот опять! Кто такой этот новый Драко и откуда он взялся? И что мне нужно сделать, чтобы он остался? Гермиона наклонилась и обняла его.
— Спасибо, — прошептала она, ощущая под пальцами тепло его тела, и это почему-то заставило ее слегка порозоветь.
Драко погладил ее по спине.
— Пожалуйста, — ответил он севшим голосом. — Нам пора, — кашлянув, объявил Малфой Гермионе и остальным членам своей семьи. Нарцисса кивнула и помогла Наоми и Эванне надеть накидки.
— Я возьму девочек, — проговорила она, даже не представляя, насколько мнимая миссис Малфой была ей благодарна за это — Гермионе ужасно не хотелось расставаться с Драко. Да что со мной такое? Кивая по пути прохожим, они пересекли Атриум. Помимо нее, оказывается, плакали очень многие. Даже сейчас, спустя столько лет, потери от войны все еще остаются болезненными. Что же будет, когда это случится по-настоящему? Седрик всего лишь первый. Но, чувствую, вслед за ним погибнут многие. Гермиона в очередной раз пожалела, что рано или поздно, но им придется проснуться. Почему бы нам не остаться здесь навсегда? — подумала она. — Хотя, пожалуй, не стоит. Ведь в этом мире Гарри…
Мысли Гермионы были прерваны воплем Эванны.
— Вон! — воскликнула она и, вырвав свою руку из рук Нарциссы, побежала прямо к высокому рыжеволосому мужчине, который утешал свою все еще плачущую сестру. Кроха обхватила его колени и, запрокинув голову, радостно улыбнулась щербатым ртом. Тот удивился, но все же тоже улыбнулся ей в ответ, растерянно озираясь по сторонам в поисках ее родителей.
Гермиона высвободилась из объятий Драко и быстро подошла к обоим Уизли:
— Рон! Прости, пожалуйста, она просто увидела тебя и сбежала от нас.
Вместо ответа тот лишь пожал плечами.
— Эванна, дорогая, нельзя так убегать! — обратилась она к девочке.
Малышка насупилась и спряталась за ноги Рона.
— Иди ко мне, милая, — потянулась за ней Гермиона, и в этот момент Джинни повернула к ней заплаканное лицо.
Увидев бывшую сокурсницу, она переменилась в лице, глядя на подругу с такой ненавистью, что Гермиона вздрогнула.
— Ты! — выплюнула она.
Не ожидавшая такого «приветствия» Грейнджер попросту застыла на месте, но потом, спохватившись, поспешно взяла Эванну на руки.
— Ну, чего смотришь? Пришла похвастаться перед нами своим счастьем? Мало того, что ты вышла замуж за заклятого врага Гарри, так нет же, тебе нужно еще и Рону сердце разбить!
Голос Джинни становился все громче и кое-кто из толпы уже стал обращать на них внимание. Услышав брошенные ей в лицо обвинения, у Гермионы рот открылся. Она порывисто прижала Эванну к груди и прикрыла ей голову ладонью, словно защищая от несправедливых слов Джинни. Она сама не ведает, что говорит. Не может быть, чтобы она действительно так думала. Ведь она любила Гарри и горе от утраты затмевает ей разум.
