— Я виновата? — спросила я и вновь расхохоталась. — И где же твоя любовь, Ивер Стренхетт? Где обещанное счастье?!

— И я не солгал ни словом, — отчеканил он. — Тебе нужно следить за тем, что ты делаешь и говоришь, тогда…

— Наденешь кольцо? — всё еще посмеиваясь, спросила я.

Ответить он не успел, потому что истерика вернулась.

— Ты не в себе, — буркнул король. — Я призову к тебе Элькоса, а после мы снова поговорим.

Государь стремительно покинул покои, а я в бессилии опустилась прямо на пол. Закрыла лицо руками и устало протянула:

— Бо-оги… Что же это? Как жить дальше?..

В гостиную выглянула Тальма. Я не увидела ее, но услышала острожные шаги, а вскоре они ускорились, и камеристка опустилась рядом со мной.

— Ваша светлость, — дрогнувшим голосом позвала она. — Чем мне вам помочь? Что сделать? — А после протянула руку и осторожно коснулась моих волос. — Бедная вы моя…

Стук в дверь прервал Тальму, и я посмотрела на нее:

— Это, наверное, Элькос. Открой.

— Магистр бы и сам вошел после стука, — ответила камеристка. — Это кто-то другой. Пойду узнаю.

Я кивнула и заставила себя подняться на ноги. Впрочем, почти сразу же перебралась на кресло и бросила равнодушный взгляд на книгу, оставшуюся лежать на полу. На меня вдруг навалилось безразличие, сменившее ярость и истерику. Хотелось, чтобы никто меня не трогал, не разговаривал и вообще не приближался. Побыть в одиночестве – вот чего я сейчас желала.

Тем временем Тальма открыла дверь, что-то выслушала и вернулась ко мне:

— Гвардейцы говорят, что к вам пришла баронесса Стиренд. Она ждет на лестнице.

Протяжно вздохнув, я поднялась с кресла. Приглашать суда Ильму не имело смысла, король не давал разрешения на то, чтобы девушку ко мне пропускали. Сюда приходили только его приближенные, иногда чета Энкетт, если Ив решал их пригласить для меня, но такое случалось нечасто.

— Может, передать ей, что вы занедужили? — спросила Тальма. — На вас лица нет, ваша светлость. Дождались бы Элькоса, отдохнули…

— Я хочу хоть ненадолго уйти отсюда, — ответила я. — Ильма дала мне предлог. Я выйду к ней.

— Как вам угодно, госпожа, — проворчала моя камеристка.

— Скажи магистру, что я скоро сама навещу его, — дала я последнее распоряжение и направилась к Ильме.

Она стояла на лестнице, опустив голову на руки, сложенные на перилах. Кажется, девушка была сильно удручена, быть может, ей нездоровилось, но, увидев ее в таком состоянии, я поспешила.

— Дорогая, что случилось?

Ее милость подняла на меня взгляд, как-то вымученно улыбнулась и ответила:

— Мне нужно сказать вам нечто важное, ваша светлость. Только я не могу говорить здесь. Мы можем пройти ко мне?

— Разумеется, — кивнула я. — Идемте. Но, кажется, вам дурно.

— Немного болит голова, — сказала Ильма.

— Я прикажу принести снадобье…

— Мне нужно сказать вам нечто важное, ваша светлость, — повторила баронесса и первая начала спуск по лестнице.

— Ну, хорошо, — я пожала плечами и последовала за ней.

До покоев моей придворной дамы мы молчали. Я поглядывала на Ильму, и в который раз поражалась ее преображением. Все-таки Айлид знала, куда стоит отвести ее милость. В лавке госпожи Ваккер – магини, торговавшей красотой, если можно так выразиться, найти можно было всё, что угодно. И, оглядев новую клиентку, госпожа Ваккер выставили на прилавок снадобья, которыми теперь пользовалась баронесса Стиренд.

Ее волосы стали пышней, у них появился здоровый блеск, засияла чистотой и гладкостью кожа. Другое снадобье позволило сделать брови тоньше, а еще одно придало губам пикантную припухлость. Даже глаза ее милости стали ярче. Красавицей Ильма не стала, но вот привлекательной назвать ее можно было смело. Это добавило девушке уверенности, и теперь она, хоть и оставалось скромной, но взгляд уже не опускала и не краснела по каждому поводу. И я видела в мужских взглядах заинтересованность, когда они глядели на баронессу. Это не могло не радовать.

— Прошу, — произнесла Ильма, пропуская меня в дверь своих покоев.

И когда я сделала шаг, уже намереваясь пересечь порог, девушка вдруг вцепилась мне в руку, удержав на месте.

— Что такое, дорогая? — спросила я, и баронесса повторила в третий раз:

— Мне нужно сказать вам нечто важное, ваша светлость.

— Хорошо, — ощутив недоумение, кивнула я. — Тогда, быть может, вы меня отпустите, и мы войдем?

Она опустила взгляд на свою руку и мучительно покривилась.

— Да что такое? — изумилась я и…

Меня втянули внутрь покоев. Я вскрикнула от неожиданности, и рот мне тут же закрыли ладонью. В отражении зеркала, висевшего напротив, я увидела, что держит меня молодой человек в мундире дворцовой стражи. Он был миловиден, и на устах его играла чуть издевательская усмешка.

— Доброго дня, ваша светлость, — произнес молодой человек. — Вот и свиделись, хотя вряд ли вы меня узнали. В прошлую нашу встречу я был несколько обезображен.

Утткер? Я дернулась, почти вывернулась, но хватка менталиста стала крепче.

— Зайди и закрой дверь, — велел он Ильме. Она осталась стоять в раскрытых дверях, продолжая морщиться и трясти головой.

— Сними с герцогини все украшения, — велел еще один мужской голос, показавшийся мне знакомым.

Скосив глаза, я увидела гвардейца, прошедшего в сторону двери. Разумеется, я его узнала – Скурк. Он втянул баронессу Стиренд внутрь покоев, закрыл дверь и обернулся ко мне.

— Мое почтение, — дружелюбно улыбнулся Скурк. По крайней мере, иного имени я не знала. — Могу сказать вам то же самое, что и мой юный собрат. Меня вы тоже не узнаете, хотя я имел честь даже видеть вас без одежды, и, позвольте заметить, вы прелестны.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Маг? Тот самый маг?! Во дворце! Под носом Элькоса!!! Так вот куда он исчез, превратился в гвардейца! Но как?! Я была столь сильно изумлена, что даже не шевельнулась, когда он подошел ко мне и сам стянут с руки перстень. Но когда дотронулся до сережки, я все-таки мотнула головой, насколько мне это позволила рука Утткера. Однако это не помешало снять с меня обе серьги и тонкое ожерелье, в котором не было накопителей. Они были в шпильках, но предусмотрительный маг повыдергивал и их. Затем отошел к окну, приоткрыл его и выкинул мою защиту на улицу.

Я замычала, вновь задергалась, а после с силой наступила на ногу менталисту. Он взвыл и выпустил меня. Медлить я не стала, бросилась к Ильме, так и не сошедшей с места. Я с силой толкнула девушку на дверь, и та, вскрикнув, вылетела в коридор. Глаза ее прояснились, и я успела увидеть в них изумление, а затем испуг. Я и сама была уже одной ногой за порогом, когда меня схватили  за плечо и дернули назад.

— Зови помо… — успела произнести я, и дверь вновь закрылась, отрезав меня от ошеломленной Ильмы.

— Всё хорошо, — услышала я мягкий обволакивающий голос. — Не о чем волноваться. — И я расслабилась, вдруг поверив, что и вправду зря дергаюсь. — Идемте, ваша светлость. Вы можете мне доверять.

— Хорошо, — послушно кивнула я, и меня развернули в сторону гвардейца, положившего на пол кристалл.

— Ему тоже можно доверять. Мы вас не обидим.

А потом кристалл засветился, сияние разрослось, и воздух перед нами начал плавиться, будто в знойный день. Менталист подвел меня к кристаллу.

— Шевелись, — произнес гвардеец. — Сейчас Элькос поймет, что во дворце пользовались магией.

— Входите, ваша светлость, вы можете мне верить, — я кивнула и шагнула в окно перехода…

Каблучки цокнули о каменные плиты, и я огляделась. Похоже, это был внутренний двор какого-то замка. Он темной махиной нависал над головой, подавляя и вселяя в душу тревогу. В это мгновение Утткер убрал от меня руки, и в голове немного прочистилось.

— Куда вы меня привели? — нервно спросила я.

Скурк подставил мне локоть и улыбнулся с прежней дружелюбностью, я предложенную руку проигнорировала, и маг вздохнул.