— Ты мокрая, — его голос хриплый. — Черт. Ты чувствуешь, принцесса?

      Я киваю.

      Он щелкает большим пальцем по моим соскам, заставляя их затвердеть, прежде чем ущипнуть. Сильно.

      — Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить?

      Я стону вокруг его пальцев в ответ. Он убирает бедро между моих ног, оставляя меня опустошенной, ноющей и чертовски голодной.

      — Что…

      Слова застревают у меня в горле, когда он проводит своим твердым, толстым членом вверх и вниз по моему входу.

      Дерьмо.

      Это даже лучше, чем его бедро.

      Мое дыхание выходит прерывистым и коротким.

      — Скажи, что ты моя.

      Когда он не убирает пальцы, я говорю.

      — Я... твоя.

      — Мне все равно, что, блядь, произойдет. Ты больше не уйдешь.

      Он входит в меня прежде, чем я успеваю сформировать какой-либо ответ.

      Я закрываю глаза от нахлынувших эмоций и чувствую, как под веками у меня наворачиваются слезы.

      Это чувство, эта принадлежность.

      Я думала, что мне это показалось, но это реально. Что-то первобытное проходит сквозь меня всякий раз, когда мы вот так соединяемся.

      Он тоже мой.

      Его хриплое дыхание. Его безжалостные движения. Его головокружительный запах.

      Полностью он.

      Он принадлежит мне.

      Погружаясь в меня медленно и глубоко, Леви убирает пальцы, чтобы погладить прядь волос за ухом.

      Он вытирает случайно попавшую мне под глаз слезу.

      — Я же говорил, в следующий раз никакой защиты. Я хочу почувствовать тебя.

      Я невольно улыбаюсь.

      — Дело не в этом. Я на таблетках.

      — Спасибо, блядь.

      — А я-то думала, что в прошлый раз ты пытался оплодотворить меня.

      — Ох, когда-нибудь это произойдёт, но ты еще не готова к этому.

      Он сосет мочку моего уха и покусывает горло.

      Я слишком потерялась в его теле, прижатом к моему, чтобы составить какое-либо мнение о его словах.

      Он ускоряется, а я двигаюсь в ответ, когда его толчки становятся сильнее, быстрее и выходят из-под контроля.

      С каждым сантиметров он задевает то сладкое место, которое сводит с ума.

      — О Боже, Леви... Еще...

      — Моя?

      — Ох, пожалуйста...

      — Скажи, что ты моя, принцесса. Скажи, что никому не позволишь прикасаться к тебе так, как это делаю я. Скажи, что не изменишься и не бросишь меня.

      Мое сердце громко колотится от его напряженного тона и того, как он смотрит на меня, словно мой ответ будет либо его проклятием, либо спасением.

      Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но он сурово погружает пальцы мне в рот.

      — Не ври. Если ты обещаешь, то сдерживай обещание.

      — Я твоя, Леви, — шепчу я, встречаясь с ним взглядом.

      И я не шучу.

      Я принадлежу ему дольше, чем мне хотелось бы признать.

      — Обещай, — рычит он.

      — Обещаю.

      Его толчки становятся животными, как и мои движения. Мышцы его спины напрягаются, и он матерится, выкрикивая мое имя.

      Этот оргазм поражает меня сильнее, чем любой другой. Может, это потому, что прошло так много времени. Может, потому что я чертовски соскучилась по нему.

      Или, может, только может быть, это из-за всех этих беспорядочных чувств в моей груди.

      Я полностью облажалась.

Глава 45

Леви

Если ты ошибка, я все равно буду продолжать это каждый раз.

      Я пробираюсь сквозь хаос в доме Ронана, неся ведро с водой.

      Все члены команды ушли вчера после того, как я прекратил вечеринку.

      Те трое, кто напортачили, спрятались, но от меня никуда не убежишь.

      Ксандер, Коул и мудак Ронан развалились на диванах в гостиной. Их тела переплетены друг с другом в неудобных позах.

      Эйден прислал мне видео, на котором Астрид обнимала Ронана за плечи, пока они вместе пили. Ксандер, Коул и другие члены команды подбадривали их.

      Я никогда не ездил так быстро, как прошлой ночью.

      Я собирался поставить ее не колени, избить парней до полусмерти, а затем вернуться к боксёрской груше.

      Но в тот момент, когда она упала в мои объятия, я не мог уйти.

      Я пытался, но дело в Астрид. Она забралась мне под кожу, и избавиться от нее становится невозможно.

      А затем произошли события утра.

      Я сказал себе, что это в последний раз. Последний глоток. Последнее прикосновение. Последний чертов поцелуй.

      Но это тоже невозможно.

      Я никогда не смогу насытиться ею.

      К черту Кингов и Клиффордов.

      К черту вражду.

      К черту все.

      Планы изменятся, и Джонатану придется с этим смириться.

      Я стою перед тремя сосунками, которые посмели бросить мне вызов, и выливаю на них ведро воды.

      Ронан задыхается первым, его глаза расширяются.

      — Это не я. Дьявол Ксандер заставил меня сделать это.

      — Отвали. — Ксан садится, вытирая воду с лица. — Ты труп, Ро.

      — Какого черта? — Коул приоткрывает глаза и моргает. — Капитан?

      — Наружу. Сейчас же.

      — Et la merde. (с французского: Дерьмо) — Ронан, спотыкаясь, поднимается на ноги. — Клянусь, я не трахал ее... Я думаю?

      Ксандер бьет себя по затылку.

      — Ты делаешь только хуже, придурок.

      — Ты не только заставил ее выпить, но и позволил себе вольности, прикоснувшись к ней, — я встречаю их сонные лица.

      Коул поднимает указательный палец. Он едва держится на ногах, и по всей шее у него красные следы от ногтей. У кого-то была веселая ночка.

      — Поправка, — говорит он. — Мы ее не заставляли. Она захотела этого.

      — Это так? — я скрещиваю руки на груди.

      Ксан бьет его.

      — Заткнись, — смеется он, встречаясь со мной взглядом. — Этого больше не повторится, капитан. Честь нападающего.

      — Я знаю, что этого не произойдет, потому что, когда вы подумаете о том, чтобы выкинуть подробный трюк, вы вспомните о раннем заплыве, который сейчас совершите.

      — Но на улице чертовски холодно, — говорит Ронан.

      Я поднимаю бровь.

      — Да.

      — Капитан, — Ксандер показывает мне свою очаровательную улыбку. — Ты не можешь принести меня в жертву. Я твой лучший нападающий.

      — Это должен быть я, — доносится скучающий голос Эйдена.

      Он прислоняется к стойке, потягивая из черной кружки.

      — Предатель, — бормочет Коул.

      Эйден приподнимает плечо.

      — Я тебя предупреждал. Это момент «я же тебе говорил».

      Я знал, что могу рассчитывать на жажду Эйдена по отношению к той девушке. Теперь он не посмеет переступить со мной черту, потому что прекрасно знает, что мои угрозы не пустые.

      — Наружу. Десять кругов каждый. — я указываю в сторону бассейна.

      Льёт дождь. Идеально.

      — Надеюсь, ты собрал достаточно денег со ставок, чтобы потом положить нас в гребаную больницу. — Коул толкает Ксандера локтем.

      — Все плохие идеи начинаются с Ксандера. — Ронан хлопает его по плечу. — Connard. (с французского: Дурак)

      — Ох, закройте рты. Вы двое хотели увидеть реакцию капитана.

      — Рад ответить на ваши желания, — ухмыляюсь я. — Позже будет дополнительная практика.

      Коллективный стон заполняет пространство, когда они начинают раздеваться.

      — Мы можем хотя бы сначала позавтракать? — осторожно спрашивает Ксан.

      Я качаю головой.

      Он хмыкает.

      — Стоило попробовать.

      — Что происходит?

      Голос, доносящийся от входа, останавливает меня на полпути.