– Не пригодных для жизни? – Таня не помнила, конечно, каждую звезду безграничной Вселенной, скорее догадалась.

– Именно.

Рекке улыбнулся и тут же осёкся.

– То есть, я хочу сказать, что вот этот планетоид – он вроде как должен содержать первичные микобактерии. Да. Именно их я и хочу исследовать.

Таня поставила чашку на стол.

– Полёт недели на две в одну сторону при максимальной скорости прыжков. Ради пары пробирок с грибными спорами?

Рекке закивал.

«Псих какой-то. Ладно, учёные вроде такими и должны быть».

Она пожала плечами.

– Мне всё равно, выстроить траекторию смогу, защитить вас от диких камней или злобной пыли – тоже, а чем вы там будете заниматься – не волнует.

Таня надеялась, что это звучит достаточно профессионально. По-наёмничьи. Лямбда наклонился и забрал её пустую кружку.

– Ещё кофе? – предложил Рекке. – Лямбда вообще-то тоже умеет его готовить, просто не все люди… кхм, доброжелательно относятся к его… модификации.

«Хочешь сказать: кто-то блюёт от мысли, что ему приготовит кофе кусок тухлятины с торчащими из него гвоздями».

– Не откажусь. Лямбда милый.

«Милый, ну да».

Рекке, однако же, заулыбался, словно это ему признались в любви, причем не невзрачная курносая «мышь» со стриженными в русый «ёжик» волосами и в армейской одежде, а как минимум звезда бьюти-шоу из терранской части инфранета.

– Тогда, если вы не возражаете, мисс Малиновски, – обрадовался Рекке, – мы могли бы вылететь завтра утром. Нет. Лучше сегодня ночью. Корабль будет ждать в космопорте, встретимся у восьмого ангара в четыре утра.

– Стойте.

Таня наклонилась вперёд.

– Услуги охраны, навигатора, механика. Путешествие займёт около месяца, не считая времени на планетоиде. Это будет…

Сумму она назвала скромную по собственным представлениям, но Рекке как-то сразу сжался, словно этот крупный человек пытался занять немного меньше места.

– К сожалению, я не уверен, что могу оплатить.

Так она и знала.

– Сколько сможете?

Парень – разглядев Илая Рекке вблизи, Таня уже не называла его мысленно «мужиком», ему было около тридцати пяти, не настолько значимая разница, – замялся.

– На самом деле, я могу предложить только задаток, – он назвал меньше трети. – Но… я обещаю, что это очень перспективный проект. Впоследствии я уплачу вам всю сумму.

«Так я и знала».

Таня собиралась встать и сказать: извините, нет денег – нет работы, а потом вспомнила длинную череду объявлений, трухлявый мотель с облезшей штукатуркой и протухшей водой в баке. У неё ничего нет, и она ничего не теряет. Всё лучше, чем торчать на жаркой, пустынной и малопригодной для жизни планете.

– Ладно. Я согласна. Увидимся в космопорту, господин Рекке.

– Можно просто Илай, – он вскочил, чтобы пожать ей руку. В дверном проходе появился робот Лямбда, но вторую чашку кофе Таня пить не стала: кивнув на прощание, направилась в мотель. Стоило подготовиться к полёту.

Космопорт на Иркед-3 был один: просторный и растянувшийся на десятки километров. Сверху он напоминал кляксу, насколько Таня запомнила: по дороге сюда её держали в наручниках, в изолированной камере, зато повезло – оказался открытым иллюминатор.

В тёмном небе висела красноватая овальная луна. Планета была геоидом довольно вытянутой формы, спутник поддавался силе гравитации «старшего брата», поэтому становился подобием Иркеда-3. Луна почему-то напоминала Тане поплавок.

Она дисциплинированно прибыла заранее. На час раньше вообще-то, и немного злилась на себя за это: одно дело – вовремя, а другое – стоять тут, мёрзнуть и ждать хозяина, словно примитивный робот.

Наверняка же опоздает. Таня с учёными не пересекалась, исключая нескольких врачей, которые проводили медосмотры и медкомиссии, ставили импланты – в основном, на улучшенную регенерацию и уменьшение выработки молочной кислоты, чтобы хватало двух-трёх часов сна. Зато она смотрела фильмы и слушала книги, а в них учёные всегда были рассеянными, вечно забывающими завязать шнурки, поужинать и расчесаться, мыслящими в категориях квантовой условности времени. Правда, судя по Илаю Рекке, расчесываться, завязывать шнурки, а особенно ужинать он не забывал, но пунктуальность – другое дело. Гражданские вообще к ней относились философски, плюс-минус полчаса – ерунда же.

Людей в космопорте ночью не было. Иркед-3 – захолустье с парой сотен тысяч жителей, – редкие рейсы ставил на более удобное обитателям время. В секторе частных кораблей тоже сновали одни роботы, чистили плац, сканировали ангары. Тут вообще не летало ничего крупнее транспортников и частных машин, изредка забредал какой-нибудь военник, вроде того, на котором её привезли. Чёрт его знает, почему её вообще сюда пихнули – один из не поддающихся логическому осмыслению приказов, скорее всего.

Пустынная планета, невыносимо-раскалённая днём, ночью охлаждалась. По открытому пространству взлётных полос гулял сухой колючий ветер. На зубах хрустел песок.

Полчетвёртого.

«Сама виновата».

Рекке пока не опаздывал, это она припёрлась раньше времени, как дура. Верхней одежды нет, униформу без нашивок оставили лёгкую. Днём-то Таня считала, что ей повезло, вот бы ещё в бушлате бегать, а сейчас синтетический мех казался не такой уж жуткой идеей. В рюкзаке есть костюм-скафандр, он из «липучки», универсального наноматериала: выдержит от сжиженного азота до орбиты звезды, но не переодеваться же прямо на улице. Потерпит.

Она сунула в одно ухо наушник и стала собирать шарики на браслете. Красные к красным, синие к синим, зелёные к зелёным. Когда совпадало три и больше, шарики делали «Пыньк!» и исчезали. Очень интеллектуальная игрушка.

Таня заметила какое-то движение – тень перемещений на крышах ангаров. Удачно сложившаяся синяя череда шариков подсказывала: «Да птицы, наверно», но Таня всё же нахмурилась, выключила видеоигру и достала бластер. С предохранителя пока его не снимала, и сделала несколько шагов в сторону «теней».

«Прекрати, тут же охрана. Ну да, дроиды, и что? Угнать корабль без ДНК-кода сложно. Да в такой заднице мира и неприличное граффити на заборе – целое событие…»

Она пошла дальше, борясь с желанием выкрикнуть: «Стой! Кто идёт! Назовись!»

Мельтешение повторилось. На птиц это похоже не было. Таня сделала ещё несколько шагов, улучшенная имплантами сетчатка помогала лучше видеть в темноте, чем полагалось стандартному «сапиенсу». Наушник она сняла давно, на слух не жаловалась. Сейчас как будто кто-то резиной по железу елозил.

«Подошвами, например».

Она сделала ещё несколько шагов. Шорох затих, воцарилась гнетущая тишина – словно даже местные цикады, сверчки и свистящие тараканы решили заткнуться.

Ничего. Совсем ничего. Это «ничего» было неправильным: как будто оттирали пятно так тщательно, что проколупали дыру.

Таня ругнулась. Включила браслет: без десяти четыре; можно ставки делать – опоздают на полчаса или на час? На планете со строгим графиком вылетов их бы не выпустили, задержись они хоть на секунду, но здесь же всем наплевать.

Она снова прислушалась, но «дыра» так и зияла тишиной. Металлический голос автоматики: «Предъявите свой биометрический паспорт. Техническую документацию. Договор о владении судном» заполнил эту дыру, и Таня шумно выдохнула: надо же, работодатель не опоздал. Семь минут ещё до четырёх.

Как и при первой встрече, сначала Таня заметила Лямбду. Робот быстро то ли шёл, то ли цеплялся за микротрещины в бетоне своими отростками-псевдоподиями, колёсиками, щупами. Он же тащил немалый багаж: ящик с себя размером. Илай Рекке пытался догнать своего Лямбду, попутно шарил по карманам куртки и нервно озирался по сторонам.

– Младший лейтенант Малиновски на месте, – привычная формула вырвалась прежде, чем Таня успела поменять её на что-то вроде «эй, я здесь».

– О, слава космическим богам, вы уже здесь. Надеюсь, мы не очень опоздали. – Илай заулыбался. – Нам во-он туда, последний ангар…