«Всё, – от мала до велика
Единой нитью сообразности прошито.
От грязи древней, вековой
До построений умной головой…»
Особенности молекулярных отношений физического мира, транслируются на отношения сложных агрегатов, в объёмах нашего простого созерцания и его перспектив. Проявление волевых качеств отдельного человека, транслируются на поведение целого государства. Эти качества, воплощаются в государстве и отражаются в нашем воззрении, словно в перевёрнутом зеркале. Менталитет народа, его обобщённый характер, копирует характер индивидуума. Все реакции, присущие отдельной личности присущи так же и государству как «клану», как организму, как целокупной личности, наконец. У этого «клана», в силу его структурного строения, объёма и индивидуального метаболизма, иная инерция, иная скорость, но суть – та же. Ведь сами механизмы, формы механики, в своих динамических возможностях нисколько не отличаются от общих для организмов и систем всего феноменального мира.
«Закаливание», – присуще как биологической системе, так и физической. «Упорядочивание», служащее противостоянию агрессии внешнего мира. Сама «агрессия», как необходимое последствие накопленной энергии, стремящейся вылиться наружу. И даже «болезни», присущие «организму – человеку», присущие «организму – государству», так же присущи всякой системе неодухотворённого, физического мира. К примеру, коррозия, или окисление, стремящиеся разрушить сложенную в определённый порядок, систему. И в какой уголок не загляни, всюду просматриваются аналогии, всюду находишь схожесть механики процессов.
Мир, – словно бесконечный океан, создаёт внутри себя – «сгустки–абстракции». Которые рассеиваются, и снова образуются в новые формы. И всё это, не зависимо от уровня, происходит повсюду, во всех возможных широтах. Начиная с Вселенной, образовавшейся как «нарушение абсолютного баланса стихий», объективировавшийся в результате этого нарушения, и превратившейся в сложную, слаженную структуру, – в организм, плавающий в Великой пустоте», и кончая самой мелкой структурой, «существующей» в рамках этой Вселенной.
И вот что важно. Продолжительность существования, то есть жизнь планеты, и даже Вселенной, нисколько не отличается от продолжительности жизни молекулы, в строгом трансцендентальном смысле отношения времени и пространства. Ибо общего для всех и вся времени, – не существует. И каждая продолжительность, только с нашей точки зрения мала или велика. По отношению к Вечности, что ни возьми, – всё будет мигом. Область нашего восприятия ограничена, в одну сторону; – Галактиками, Скоплениями галактик, и Вселенной. В другую; – Молекулами, ядрами, и кварками. Вот собственно, наш диапазон пространственного восприятия, и соответствующих этим объектам временных параметров. Ведь всё, что здесь происходит в пространственном смысле, то же самое происходит и во временн’ом. Мы ограничены нашим восприятием времени, его динамикой, и всё, что выходит за рамки этой динамики, выходит за рамки нашего понимания и нашего осмысления, а значит, выходит за рамки нашего мира.
Перспектива осмысления
Заканчивая первую главу, хочу подвести некий итог всего вышесказанного. Но сначала, предвосхищая один из проблемных вопросов относительно «живого» и «неживого», а именно в отношении присущей якобы только «живому» репродуктивности, хочу отметить следующее: Воспроизведение себе подобного только на первый взгляд является особенностью сугубо «живого». Если же посмотреть на этот вопрос несколько шире, то в так называемой «неживой агрегатности природы», обязательно найдёшь признаки той же репродуктивности, лишь с иными модальностями. И эти процессы, если посмотреть на них не предвзятым взглядом, окажутся идентичными динамикам и модуляциям природной субстанциональности «живого». И наоборот. Репродуктивность «живого», так или иначе, повторяет динамику процессов в так называемой «неживой природе». То есть всё те же механизмы, но в своих временных, перспективно-формативных и модульных параметрах. Наиболее известные и близкие нам по чувству времени и формам модуляций, бесспорно принадлежащие к «миру неживого», это всевозможные кристаллические структуры природы.
В сущности, то сакральное, не осмысливаемое нами до конца явление, которое мы позиционируем как репродукция, есть естественный ход сущностной основы всего материального. Некий лейтмотив его главной архаической особенности, берущей своё начало в самом рождении сущностного, как такового. Следствие той изначальной метаморфозы, послужившей предикатом нарушения природного абсолютного баланса, (именуемого флуктуацией). А именно вытекающей из последствия этого нарушения, названного мною «балансом плюс», материализации пространственно-временного континуума, объективирование его как некоего зачатия для всего сущностного. Нарушения, после которого с неимоверной скоростью начало возникать всё материальное, как нечто «продуктивное» от потерявшего равновесие «абсолютного баланса природы». Нарушения, воплотившегося в некую «Материнскую платформу» для действительности, как таковой.
Ко всякой структуре материального свойства, и не только содержащей в себе углерод, мы являемся ближайшими родственниками. У нас, как бы мы не были далеки друг от друга, обязательно найдутся механизмы идентичного характера и динамики. Ведь даже сама суть «Баланса плюс», как некоей изначальной причинности существования материи, заключает в себе некое постоянное преобладание антигравитационных сил, над гравитационными. Как в широком смысле мироздания и его сущностной материальности, так и в узком, относительно некоего постоянного прироста на всех уровнях, и расширения полей. Я говорю сейчас о том, что наш разум часто оценивает, как одну из сторон становления, некоего «прогрессивного» заполнения пространства морфокинезными объектами. На этом строится наше умозрение прогресса и регресса как таковых. Материя не исчезает и не появляется для нашего восприятия, только в силу того, что она в сути своей, есть «ничто», и только нарушение абсолютного баланса позволяет ей объективироваться. Но формы её, в силу генетической основы «Баланса плюс», для нашей действительности всегда находятся либо в регрессе, либо в прогрессе. Ибо здесь царствует стремление.
Понятие «живая ткань» на самом деле гораздо шире, чем мы привыкли себе представлять. Я знаю, что многие светлые умы бились и бьются над этой проблемой, и у каждого свой неповторимый взгляд. Я же пытаюсь сформулировать свой. Если попытаться суммировать необъятное, и постараться в одном тезисе отразить мой взгляд на жизнь как таковую, и определить некую точку отсчёта для «живого», то получится примерно следующее: По моему глубокому убеждению жизнь как таковая, начинается именно с того нарушения «абсолютного баланса», которое предшествовало возникновению материи. Нарушения абсолютной гармонии пустоты и последующей флуктуации и инерционных разрастаний этого нарушения. И потому я отношу к «живому» всё, что можно отнести к материальному. И этот тезис, скорее всего будет мало кому понятен, в силу укоренившегося поверхностного убеждения большинства умных голов, в существовании изолированных форм бытия, в нашей целокупной действительности. Где я нахожу лишь глубоко антропогенное разделение общей материальной неделимой субстанциональности, на «живое» и «неживое», исходящее из общих принципов деления мира, и абстрагирования образовавшихся составляющих, основывающееся на природных субъективных принципах «заинтересованного ноумена-наблюдателя» – нашего разума, способного оценивать нечто, и имеющего эту способность, как некую экстраполярную неотъемлемую от своего существования, суть.
Как я уже отмечал, крайне сложно передать то, что в сути своей так образно, так абстрактно и так тонко, что почти не доступно для всяких возможностей нашего языка. Но других способов у нашей рефлексии нет. Мы можем осознать и передать только то, что сами форматируем в некие цепи, копирующие наше по–преимуществу линейное сознание, и объективирующие его, на страницах. Пусть неловко, уродливо, неточно и формально, но всё же «воплощено-передаваемо». И как я уже отмечал ранее, слава Богу, существуют возможности художественного, поэтического и музыкального плана. И хотя у них свои плоскости, им доступно гораздо больше, чем самому совершенному языку как рационально-аналитического, так и трансцендентно – рефлективного.
