— Я пыталась тебе сказать. Когда ты выходил из моей квартиры. Пыталась рассказать все, что знала, чтобы ты помог остановить Дика. Но ты набросился на меня. Прижал к стене. — Я посмотрела ему в глаза, чтобы он понял, с кем его сравнивали. — Запугивал. — Затем приподняла подбородок. — И на будущее, мистер Лексингтон, я не жертва.

Не то чтобы я надеялась когда-нибудь увидеть его снова.

— Я облажался.

Да, облажался.

Пронзительный взгляд его голубых глаз метнулся к моему лицу, как будто он услышал мое мысленное подтверждение.

— Надия, у меня нет никакого оправдания, ни единой веской причины. Я очень забочусь о своей семье. Я думал, ты пытаешься причинить боль человеку, которого я считаю своим братом.

И это было в некотором смысле благородно.

Однако не успокоило мое возмущение.

— Поужинай со мной. — Его слова потрясли меня до чертиков. —Позволь показать, что я не плохой парень.

— Мне не нужно свидание из чувства вины.

— А?

— Не важно. Меня это не интересует.

— Если бы мы встретились при других обстоятельствах... ты бы захотела поужинать со мной. — Он одарил меня мальчишеской, ласковой улыбкой, которая при других обстоятельствах, вероятно, сработала бы.

— Знаешь, я устала от мужчин, которые говорят мне кто я, чего стою и что мне делать. Я не нуждаюсь в том, чтобы мне говорили, что я чувствую.

Лексингтон стал серьезным.

— Знаю, Дик обошелся с тобой отвратительно, и я ничуть не лучше, но ты слишком молода, чтобы говорить с такой горечью.

Его слова попали точно в цель, и я вздрогнула от удара.

Он был прав. Я чувствовала себя старше своих лет. И устала до мозга костей.

— Послушайте, мистер Лексингтон, — подошла к двери и открыла ее, — я действительно рада, что вы пригвоздили Дика к стене. В прямом и переносном смысле. Но я хотела бы оставить все это в прошлом. Вы правы... я слишком молода, чтобы злиться. Так что мне не нужны напоминания об этом. А вы — напоминание. Я буду жить вполне счастливо, зная вас, но больше не пересекаясь.

Шагнув к двери, Лексингтон остановился так, что между нами остались всего несколько дюймов. Аромат его соблазнительного, дорогого одеколона не оставил меня равнодушной. Лексингтон посмотрел мне в глаза, изучая их и заставляя меня нервничать.

— Я бы хотел увидеть тебя снова, — удивленно признался он.

А я понятия не имела, что на это ответить.

И, очевидно, он тоже не знал, что делать дальше, потому что внезапно взял и ушел.

— Мы собираемся отпраздновать увольнение Дика. Пойдем с нами, — сказала Барбара после съемок шоу.

И я по глупости согласилась.

В то время это не казалось глупым, особенно потому, что мы собирались праздновать в «Бристоль Лаундж», одном из моих любимых ресторанов, который является частью отеля «Четыре сезона», прямо напротив Бостонского общественного сада. По правде говоря, мне хотелось отвлечься от визита Генри. Это было нелепо, но я никак не могла выкинуть из головы его пронзительные голубые глаза. Или раскаяние, которое отразилось на его лице.

Может, он действительно чувствовал себя плохо из-за того, как со мной обошелся.

Да, возможно, так оно и было.

Но разве это что-нибудь меняет?

Он все еще плохо обращался со мной, и кто мог гарантировать, что он не сделает этого снова?

Просто потому, что люди чувствовали себя ужасно, делая что-то, не означало, что они не повторят свое преступление.

Настоящей проблемой было мое влечение к нему.

Следовало признаться в этом.

Меня влекло к этому сукиному сыну.

Во мне явно что-то не так, раз я могла увлечься человеком, который мне даже не нравился.

Оказалось, что обед с моими коллегами был ужасной отвлекающей идеей. Потому что Генри обедал в «Бристоль Лаундж» ни с кем иным, как с Кейном Каррауэйем.

— Может, нам стоит пойти куда-нибудь еще, — предложила я, когда мы стояли в вестибюле перед рестораном. Генри нас еще не заметил.

Барбара нахмурилась.

— Это твое любимое место. Ты же любишь Бристольский Бургер.

Мне правда очень нравился Бристольский Бургер. И впервые за несколько недель я чувствовала голод.

Проклятье.

Ни одну мужчине не позволю разлучить меня с моим проклятым бургером.

— Ты права, — кивнув, сказала я, и прозвучало уверенней, чем я на самом деле себя чувствовала. — Но я пойду с левой стороны от тебя.

Подруга посмотрела на меня в замешательстве, когда я жалась к ней, пытаясь спрятаться за ее спиной, пока хостес вела нас вверх по нескольким ступенькам на главный этаж ресторана, прямо мимо столика Генри и Каррауэйя возле бара, к большому столу в задней части ресторана. Насколько я могла судить, он не заметил меня, и теперь между нами расположились колонны, за которыми я могла спрятаться.

С облегчением я опустилась на стул рядом с Барбарой.

— Что я могу предложить вам выпить? — спросил официант.

Мы уже закончили делать заказ, когда Генри Лексингтон вышел из-за одной из вышеупомянутых колонн и направился к нашему столу, из-за чего мой пульс ускорился.

Он одарил меня нежной улыбкой, как будто мы не враждовали всего двадцать четыре часа назад.

— Мисс Рэй, какой приятный сюрприз. — Его нежная улыбка превратилась в плутоватую ухмылку. — Вы что, преследуете меня?

Я выгнула бровь, гадая, в какую, черт возьми, игру он играл.

— Бургер. Я преследую бургер.

— Бургеры здесь очень вкусные.

— Мистер Лексингтон, — произнесла Барбара рядом со мной, и в ее голосе звучит радость от встречи с ним. — Как приятно снова видеть вас!

— И мне тоже, Барбара. И, пожалуйста, я уже говорил тебе, что умные, красивые женщины должны называть меня Генри.

Я не знала, что делать в первую очередь: удивляться, что они знакомы, или закашляться из-за его флирта с ней.

— Вы знакомы друг с другом?

— Я знаю всех, кого стоит знать. — Генри подмигнул Барбаре, и она захихикала, как школьница.

Господи Боже.

А потом я оказалась в центре его внимания. Генри прислонился к креслу Эндрю, который, как всегда, не обращал внимания ни на что, кроме самого себя.

— Так этот бургер... он поднимет тебе настроение?

— Прошу прощения?

Взгляд его голубых глаз был пронзительным, изучающим.

— У тебя достаточно хорошее настроение, чтобы согласиться пообедать со мной завтра?

Я собиралась убить его.

Как он посмел поставить меня в такое положение перед моими коллегами, перед Барбарой! Что он о себе позволял? Неужели думал, что я буду вежлива с ним только потому, что у нас есть зрители?

Я нахмурилась.

— Нет.

— Ты с кем-то встречаешься? — настаивал он.

— Нет, не встречается. — вмешалась Барбара, одарив меня взглядом «Ты что, с ума сошла?». — И да, завтра она свободна. Можешь забрать ее из студии в час дня.

— Замечательно. — Генри одарил ее благодарной, великолепной улыбкой, прежде чем повернуться ко мне. — Увидимся завтра.

Он исчез прежде, чем мне удалось преодолеть шок, запечатавший мои губы.

— Что. Это. Было? — спросила я, придя в себя.

Барбара пожала плечами.

— Я позаботилась, чтобы ты не упустила свой шанс.

— А с чего ты решила, что я упускаю шанс, не соглашаясь на свидание с Генри Лексингтоном?

Барбара приподняла бровь в ответ на мою резкость.

— Он самый завидный холостяк Бостона, Надия. И не без оснований. — Она указала на место, где только что стоял Генри. — И не говори, что не находишь его привлекательным.

— Я же не слепая, — неохотно выдавила я. — Но мы не сходимся во взглядах.

— Мне так не показалось. Сексуальное напряжение между вами можно резать ножом. — Она вздохнула и мечтательно улыбнулась. — Если бы мужчина смотрел на меня так, как Генри смотрел на тебя, я бы намазалась на него, как масло на хлеб.

Я усмехнулась, потому что было злиться на нее трудно.

— Барбара, этот мужчина — известный донжуан. Он не из тех, кто остепенится. Когда он смотрит на меня, просто думает о сексе.