— На какое-то время я сосредоточилась на карьере, — наконец ответила я. — Но пришло время поставить личную жизнь на первый план.

— Понимаю. — Он кивнул. — После развода я понял, как мало времени уделял личной жизни. Вот почему бывшая бросила меня. Тогда я осознал, что нужно что-то поменять.

— Так... ты не хотел разводиться? — спросила я осторожно.

Джеймс пожал плечами.

— Теперь я знаю, что это к лучшему. Но в то время я был совсем разбит.

— Ты никогда не задумывался о том, чтобы помириться с бывшей женой?

Он нахмурился, и я покраснела, осознав, как глупо говорить такое на свидании.

— Ну... она довольно быстро начала ходить на свидания.

— Так она с кем-то встречается?

— Нет. Они расстались несколько месяцев назад.

— Может тебе следует с ней поговорить.

— Ладно, погоди. — Он поднял руку. — Ты что советуешь мне вернуться к бывшей на нашем первом свидании?

— Похоже, что так, — произнес знакомый, низкий голос позади.

Я напряглась.

Не может. Быть.

Джеймс заглянул мне за спину, я тоже наполовину обернулась, не по собственной воле, а по принуждению, и обнаружила, что Генри сидел прямо за мной.

Наши лица находились так близко, что мне потребовалась секунда, чтобы разглядеть гнев, горящий в глубине синих глаз. Он никуда не пропал, даже когда сверкнул в мою сторону дерзкой ухмылкой и встал.

— Не возражаете, если присоединюсь к вам? — сказал он и сел рядом со мной, вынуждая меня подвинуться на сиденье.

Это взаправду!

Как такое возможно?

Он должен быть в Панаме или Сиэтле, или еще где-нибудь!

— Генри Лексингтон, — он протянул руку Джеймсу, и тот ошеломленно ее пожал. — Друг Надии.

— Приятно познакомиться.

— И мне. Хотя, честно говоря, я не ожидал этого знакомства. — Я чувствовала, что он смотрит на меня, но уставилась на Джеймса. Я была вне себя от напряжения, готовясь к тому, что Генри собирался сказать или сделать. — У меня сложилось впечатление, что Надия не свободна.

Моя челюсть чуть не ударилась о стол.

Он не мог это произнести.

Джеймс перевел взгляд с Генри на меня. Будучи сообразительным мужчиной, он быстро смекнул что к чему.

— Послушайте, я не хочу ни во что вмешиваться. — Он выскользнул из кабинки и достал бумажник, но Генри остановил его.

— Позвольте мне заплатить за обед. Компенсация за впустую потраченное время.

В его словах проскользнула злость, и Джеймс замер. Он посмотрел на меня.

— Надия, ты не против остаться с этим парнем?

Я слабо улыбнулась ему, благодарная за то, что он спросил.

— Извини, Джеймс. У меня с Генри есть небольшое незаконченное дело. Я не хотела, чтобы ты оказался в центре событий.

— Если с тобой все в порядке, то?

Я кивнула, и он вытащил деньги из бумажника и бросил их на стол, несмотря на предложение Генри.

— В любом случае, было приятно с тобой познакомиться.

— Ты очень порядочный, — произнесла я, когда он уходил. Так оно и было.

И почему меня влекло к мудаку, сидящему рядом, а не к тому, кто уходил?

Мне даже не нужно смотреть на него, чтобы попасть под его влияние. Он занимал так много пространства в кабинке, его жар и гнев били через край, когда он прижался коленом к моему.

— Взгляни на меня, — вскипел он.

Не желая быть трусихой, я послушалась и поморщилась от ужасного выражения его лица.

— Генри…

— Либо ты разыгрываешь сцену на публике — и я не могу пообещать, что выйдет тихо — либо ты вытаскиваешь чертовски сексуальную задницу из кабинки и садишься в мою машину. Решать тебе.

— Выбор невелик, — воскликнула я.

— Надия, — предупредил он сквозь стиснутые зубы.

С преувеличенно раздраженным вздохом я схватила сумочку и толкнула его коленом. Он встал и, несмотря на гнев, протянул мне руку, помогая выбраться из кабинки. Как только я встала на ноги, его пальцы крепко сжали мои.

Ни единого шанса на побег. 

Пока Генри пробирался сквозь плотный поток на Бэк-Бей, мы не обменялись ни словом. Напряжение было невыносимым, но я не осознавала, что вцепилась ногтями в бедра до тех пор, пока мы не подъехали к его дому. Желудок сжался в узел, мне было ненавистно от того, что он зол на меня, и от того, что мне не нравилась эта злость. Почему я чувствовала себя так, словно предала его?

Меня не должно это так волновать.

Не переставая быть джентльменом, он припарковал машину, вышел и подошел с пассажирской стороны, чтобы открыть дверь и помочь мне выйти. Как и в ресторане, он крепко держал меня за руку, направляясь к многоквартирному дому на Коламбус-Авеню. Внутри роскошного мраморного вестибюля Генри сначала кивнул высокому охраннику, а затем поздоровался с хорошо одетым джентльменом за стойкой регистрации.

— Мистер Лексингтон, — кивнул мужчина.

Генри провел меня к одному из двух лифтов в вестибюле, и я с удивлением обнаружила, что он нажал не на кнопку пентхауса.

Он почувствовал мой пристальный взгляд, его глаза как бы воинственно спрашивали: «Что?»

— Ты живешь не в пентхаусе?

— Разочарована? — Слово было пропитано кислотой, и я почувствовала отвращение.

Захотелось поцелуем выбить из него эту враждебность.

— Удивлена.

— Пентхаусы больше по вкусу Кейну. Мне не нужно столько места.

Его слова подтвердились, когда Генри ввел меня в скромную, но красиво обставленную двухкомнатную квартиру с видом на Стейтлер парк.

— Славное место.

Прямо в сердце Бэк-Бей.

Оно, наверное, обходилось в целое состояние.

— Я не хочу говорить о квартире.

При этих словах я обернулась и обнаружила, что он смотрит на меня скорее настороженно. Я бы предпочла сердитый взгляд.

— Как ты узнал, где меня найти? — Мне пришло в голову, что меня, возможно, уже преследует один мужчина. Другого такого мне не нужно.

— От матери. — Гнев просочился в его слова, несмотря на осторожное выражение лица. — Она узнала, что я рано полетел домой из командировки, догадалась почему и поспешила сообщить мне, что прошлым вечером тебя видели на свидании. Сегодня я пришел в студию, намереваясь узнать, что происходит, и Барбара сказала, что у тебя еще одна встреча.

— И она сказала, где меня найти? — Предательница.

— Возможно я угрожал физической расправой.

— Генри!

— Господи, Надия. — Его самообладание лопнуло, когда он подошел ко мне. — Во что ты, черт возьми, играешь?

— Твоя мать следит за мной? — От этой мысли мне стало жутко. Что если она копнет поглубже? Что если выяснит то, что не должен знать Генри?

— Я не хочу говорить о своей матери и о том, что она ведет себя как сумасшедшая. Я хочу поговорить о тебе и о твоих сумасшедших поступках.

— Прекрати кричать на меня!

Он поднял руки и сжал их в кулаки, как будто пытаясь остановить себя от того, чтобы обхватить ими мою шею.

— Надия, хватит увиливать от ответа.

— Твоя мама ненавидит меня. Это огромная проблема.

— Надия... я не буду. Повторять. Это. Еще раз.

— Не угрожай мне! — Я толкнула его в грудь, но он не сдвинулся с места. — Ты тот, кто не прав. Ведешь себя по-хамски! Срываешь свидания!

Он схватил меня за руку, притягивая к себе.

— Когда я уезжал, мы пришли к одному мнению. Надия, не я здесь неправ. Какого хрена!

Он остановился, перевел дыхание, затем произнес тихо и спокойно:

— Почему ты не можешь довериться мне?

Я обмякла в его руках, услышав в его словах боль и уязвимость.

— Генри, у меня есть проблемы с доверием. А ты не позвонил и не написал, поэтому...

Его руки сжались вокруг меня, пока он изучал мое лицо.

— Ну и что? Я был в командировке. Я говорил тебе. У меня сложилось впечатление, что ты поняла, я позвоню как вернусь.

Я кивнула, чувствуя себя глупо. Не из-за того, что ходила на свидания с другими, а из-за того, что, хотела, чтобы он пожелал позвонить или написать мне несмотря на то, что находился в командировке. Я попыталась вырваться, но он прижал меня крепче. Я смотрела куда угодно, только не на него, и он наклонил голову, чтобы заглянуть мне в глаза.