Пси–молния пробежала по лезвию, извиваясь между рунами.

— Потому что ты не единственный, кто заглядывает в будущее. У меня тоже имеются друзья…

Многоцветное облако окутало Слау Дха. Сначала оно менялось, подобно изображению в калейдоскопе, но затем в нем стали проявляться фигуры в масках и шутовских нарядах. Каждая фигура держала в руках пистолет и клинок странного, но не чужеродного образца, и все они с преувеличенной поспешностью отсалютовали своему повелителю.

Передний из воинов, стройный, с гротескной улыбкой на маске и тремя слезинками на левой щеке, отвесил низкий поклон, а потом взглянул на свою жертву. В предвкушении неизбежной жестокой забавы его глаза игриво сверкнули.

— Входят герои, — произнес он в сторону нелепо высокопарным тоном, а потом более резким, таящим угрозу голосом добавил: — Ну что, начнем?

Ослепительные лучи лазеров метались между двумя флотами, превращая ночь в день или, по крайней мере, в его световое подобие. Непрерывные залпы торпед и снарядов вызывали безумные вспышки щитов. Броня после коллапса заслонов трескалась, и от могучих боевых кораблей в бесконечную тьму летели отслоившиеся обломки.

Линкоры и эскорты, проворные эсминцы и миниатюрные истребители — все они участвовали в битве между двумя легионами, полными взаимной ненависти и неистощимого стремления убить друг друга.

Потери несли обе стороны, но машины с черными корпусами и белыми символами латной перчатки были в лучшем положении. Потеки топлива и охлаждающей жидкости напоминали о реках крови. Холодные корпуса кораблей, обезображенные рваными ранами, неподвижно висели в пустоте. Заиндевевшими стаями бесцельно дрейфовали мертвые тела. Обломки сталкивались и накапливались, превращаясь в кладбище боевой техники, растянувшееся на тысячи километров.

Сыны Хоруса горели, и Медузон невольно гримасничал от наслаждения картиной.

«Железное сердце» вибрировало от выстрелов тяжелых орудий. Ускорители массы отвечали раскатами грома, пронизывая пустоту своей беззвучной яростью.

Параллельные лэнс–лучи «Морлока», «Урагана» и «Железного шлема» пронзили «Кровавую победу» в области склада боеприпасов. Истощенные щиты оказали слабое сопротивление, а поврежденная броня — и того меньше. Мощный толчок, потрясший весь корпус, свидетельствовал о взрыве внутри «Кровавой победы». Еще несколько мгновений корабль кое–как двигался, хотя уже не делал попыток атаковать, а затем двигатели правого борта вспыхнули. Пламя погасло почти мгновенно, но не раньше, чем секция корабля, ослабленная предыдущим взрывом, отломилась от основной части. «Морлок» выдал еще залп, и уже поврежденная «Кровавая победа» прекратила свое существование. Военачальник, наблюдая за гибелью корабля, сжал кулак — не в знак триумфа, поскольку был достаточно мудр, чтобы понимать, как далеко до победы, но чтобы хоть как–то справиться с напряжением.

— Еще один предан мечу, — из–за рулевого пульта произнес Мехоза абсолютно неуместным, по мнению Медузона, самодовольным тоном.

Сам он старался не показывать своих чувств и ожиданий по поводу битвы.

Хотя Вулкан свое мнение продемонстрировал. Примарх сыграл свою роль. Теперь его отбытие не беспокоило Шадрака. Можно было сосредоточить свое внимание на других вопросах.

Сразу после сближения двух флотов с обеих сторон начались сотни абордажных операций. Теперь Медузону следовало действовать агрессивно. Ему требовалось нанести удар, и удар весомый, тогда как Сынам Хоруса необходимо было собрать свои силы и противостоять натиску. «Заврод» и две сопровождавшие его развалюхи сильно им навредили. И причиной тому, как понимал начальник, — самонадеянность противника. Сыны Хоруса считали себя неуязвимыми, ставили выше других.

«Как же легко заразиться этим чувством», — подумал он.

И как легко в это поверить. Намного труднее перенести последующее разочарование и осознание, что гордость не имеет с этим чувством ничего общего.

— Привет вам от Горгона, — прошептал Медузон.

Он вдруг вспомнил недавние слова Мехозы, и внутри от собственного лицемерия образовался холодный комок злости.

Загудел еще один залп электромагнитных катапульт. На смотровом экране мелькнула вспышка пустотных щитов — случайный удар, только и всего.

Сыны Хоруса, несмотря на самодовольство и уверенность в собственном превосходстве, умирали в ночной тьме, запертые в своих металлических гробницах. Медузон заставил себя беспристрастно и молча принять этот факт.

«Мне не нужен примарх, чтобы победить в этой войне…»

— Военачальник, — окликнул его Мехоза, снова с оттенком горделивого тщеславия в голосе, — противник отступает!

На смотровом экране Медузон мог видеть, как значительная часть кораблей мятежников отходит назад.

— Ayг? — спросил Медузон, прищурив глаза, но не в силах рассмотреть все детали.

— Они уводят корабли на большое расстояние.

— И оттуда?..

— Им придется ограничиться лэнс–излучателями и торпедами, но эффективность стрельбы на такой ли станции сильно уменьшится.

— Значит, никакой угрозы?

— Минимальная, военачальник: возможно, это ловушка.

— Тогда мы проявим надлежащую осторожность.

В темной дали вспыхнули слабые огоньки, предупреждающие о снарядах, они быстро разгорались, но, как и предсказал Ayг, не сулили особой угрозы.

— Будем снова идти на сближение? — нетерпеливо спросил Мехоза.

— Это противоречит осторожности. Ярость нашего отца переполняет тебя, брат, — ответил ему Медузон, и капитан клана Сааргор слегка склонил голову.

— Надо обезвредить оставшиеся поблизости корабли мятежников, — предложил Ayг, — а потом уже сосредоточиться на основном флоте.

— Согласен.

Значительная группа звездолетов, изрядно пострадавших, но таящих опасность, еще поджидала их на небольшом удалении. Разделение флота Сынов Хоруса облегчало задачу Медузона, но пока не решало ее окончательно.

Щиты на мгновение вспыхнули и тотчас успокоились.

— Предсмертная агония, — произнес Медузон, сознавая, что может прикончить оставленные своими собратьями корабли. — Отзываем абордажные группы, — решил он. — Пусть нанесут противнику максимальный урон и немедленно выходят из боя. На данном этапе мы можем закончить эти операции.

Ayг подал голос:

— Лумак и Нурос утверждают, что приближаются к рубке корабля «Торжествующий Хорус».

Кроме управления гололитом, он еще и принимал через свой шлем все переговоры в воксе, подсознательно выбирая самые важные сообщения, чтобы довести их до сведения Медузона.

— Их тоже отозвать, военачальник? — спросил Ayг.

Медузон позволил себе хищно усмехнуться.

— Пусть Лумак завладеет кораблем, — решительно скомандовал он. — Нам пригодится еще одно судно.

Взрыв осветил основной проход верхней палубы «Торжествующего Хоруса». Первая четверть, командная секция.

Велит вскрикнул: раскаленная шрапнель расколола его доспех и пробила керамит. Остальные воины укрылись за прорывными щитами, в нишах, за переборками или обломками палубного настила.

Вспышка осколочной гранаты угасла, и снова стало темно. Тусклые люмены создавали глубокие тени, обрисовывая силуэты кроваво–красным сумраком. Вой сирен какой–то необычной тональности подавлял ощущения.

В этой десантной операции тревожные сигналы можно было принять за человеческий вопль.

Лумак взревел и втащил Велига обратно в строй. Его щит обозначил вершину дуги из адамантия, атакующей укрепления капитанской рубки.

— Вперед!

Несколько абордажных групп объединились в этой секции корабля под командой капитана Аверниев. Собралось около пятидесяти легионеров, но большинство были прочно зажаты огнем противника в нишах или за выступами переборок. Хорошо укрепившиеся защитники не давали им ступить ни шагу вперед.

Сыны Хоруса скрывались за автоматическими заграждениями, поднимавшимися из незаметных углублений в палубах. Их почти не было видно, если не считать пылающих ретинальных линз, а зеленоватые доспехи в сумраке аварийного освещения казались темно–багряными. Мятежники не собирались сдавать капитанский мостик без упорной борьбы.