Дорогой читатель!

Сказки Дождика помогут общаться взрослым и детям. Не глотайте книгу в один приём, двигайтесь от дождика к дождику: прекратился дождик – сделайте остановку. Поговорите. Пофантазируйте. Поищите ответы на вопросы, если хотите: например, в Интернете. Сноски в тексте вам помогут. Но если вам не захочется отвлекаться – просто слушайте СКАЗКИ ДОЖДЯ!

С любовью к вам, Наталия Дмитриева!

Алинка провела пальчиком по стеклу. Капелька послушно скользила вслед, то обгоняя, то снова будто приклеиваясь. Девочка растопырила ладошку, принялась сосредоточенно размазывать тоненькие серебряные дорожки. Но те не слушались, продолжая извиваться, словно прозрачные змейки. Алинка сопела от усердия. Окошко покрыло лёгкое облачко, которое быстро исчезало под старательной рукой1, но по ту сторону преграды картинка не менялась: как будто причудливые водоросли соединили между собой небо и землю. Они колыхались непрестанно – то плавно, то изламываясь. Сами вроде бы прозрачные, но из-за них всё потеряло свои собственные цвета. Сначала за окном то и дело вспыхивали забавные радужные огонёчки, как будто миллионы маленьких светлячков затеяли весёлый карнавал. Но этот карнавал всё длился, длился и длился, и огонёчки перестали быть забавными, как-то потускнели, а с ними померкло и всё вокруг… Алинка перебралась со стула на подоконник, прижалась лбом к стеклу.

– Не сердись, Алинка. Не печалься.

– Да?! «Не сердись», – девочка обиженно вздохнула. – Тебе хорошо, ты гуляешь по всем улицам! А я из-за тебя дома сижу целый день. Я тоже хочу гулять.

– Но я же не навсегда, и меня давно уже не было в этих краях. Неужели ты по мне не скучала?

– Как можно по тебе скучать, скажи, пожалуйста? Это с тобой можно умереть со скуки!

– Но я же видел, как ты разглядывала меня. Тебе было интересно. Посмотри, как радуются мне листочки на деревьях, все травинки и цветочки подставляют мне свои макушки и ладошки…

– «Макушки-ладошки», – Алинка отвернулась от дождя, уселась поудобнее. – Всё ты врёшь! Никто тебе не радуется – все цветочки закрылись от тебя, все птички попрятались, и все ждут не дождутся, когда ты, наконец, уже перестанешь. Ты всем надоел! Понятно? Мне мама говорит, что нельзя быть назойливым2 человеком. А ты назойливый!

– Но я же не человек.

– Ну и что! Это ещё хуже! С тобой не поговорить, ты ничего не понимаешь, ты только и знаешь, что идёшь, идёшь и идёшь, а сам никуда не уходишь. Это нечестно!

– А с кем же ты тогда сейчас разговариваешь? Разве не со мной?

– Не знаю! Наверное, не с тобой. С дождями не разговаривают! Не о чем с ними разговаривать!

– Очень грустно. Я думал, мы с тобой будем дружить…

– Дружить?! А зачем мне такой друг, который гуляет, где ему вздумается и сколько влезет, а я одна дома сижу и скучаю?

– А хочешь, я буду рассказывать тебе сказки?

– Какие сказки? Я что, маленькая, по-твоему? Да и какие ты можешь знать сказки? Ты же только и умеешь, что грязь месить!

– А знаешь, Алинка, я, когда обижаюсь, не могу сразу уйти: я всё плáчу и плáчу, сильнее и сильнее, грустнее и грустнее…. Хотя я очень много всего повидал на свете, я ведь практически вечный. Вот когда закончится тучка, которую мне надо здесь пролить, чтобы напоить почву (у растений же нет ртов, и они могут пить, только доставая влагу корнями из земли), тогда выглянет солнышко и я уйду. Но не исчезну! Со мной случится много-много всяких волшебных приключений, а потом я снова стану тучкой. Но не сразу! А ты знаешь, что тысячи и тысячи лет в разных ручейках и речках, лёгких невесомых облачках и тяжёлых грозовых тучах я сотни и сотни раз облетал нашу планету и видел и слышал очень много интересного…

– Я не всё поняла, что ты мне сказал, но ты так и знай: я у папы спрошу и выведу тебя на чистую воду3. Ладно уж, если ты тут собираешься реветь без конца, я не буду тебя обижать – себе дороже… Нет, ну это же просто заколдованный круг получается: чтобы ты ушёл, я должна с тобой дружить, чтобы ты не обижался. А чтобы с тобой дружить, надо, чтобы ты остался. А если ты тут останешься, я не смогу с тобой дружить! А вообще-то… Хорошо, я буду с тобой дружить. Во-первых, друзья должны говорить всегда правду, а во-вторых, уважать желания друг друга! Вот я тебе говорю правду: я хочу, чтобы ты прекратился. Поэтому, если ты мне друг – ты уйдёшь. И ещё: приходи, пожалуйста, по ночам, а днём не надо. Ну, можно, когда меня наказывают или я заболею – друзья же помогают друг другу и навещают в трудную минуту. Хорошо? Чего ты молчишь? Ты ведь не обиделся? Я просто поделилась с тобой своими мыслями, как с другом.

– А я думал, что друзей не забывают. Ты помнишь, Алинка, лет пять тому назад мы гуляли с тобой вместе. Я так радовался, что ты не убежала от меня, как другие дети, не стала прятаться под маминым зонтиком. Ты расставила свои ладошки, совсем как розовые листики, и смотрела на капельки, потом стала умывать свои щёчки и глазки. Так забавно! Твоя мама хотела спрятать тебя от меня под зонтом, но ты убегала от неё и смеялась. Ты уселась на корточки возле одной из луж и смотрела, как шлёпаются в неё капельки. Мне было так весело с тобой! Мы радовались вместе, как настоящие, самые настоящие друзья. И я подарил тебе радугу. Первую радугу в твоей жизни4. Я заглядывал в твои глазки и любовался её отражением. Неужели ты не помнишь?

– Не помню. Но мама мне рассказывала, что, когда я была маленькая, я не любила ходить под зонтом, а всегда выбегала и начинала ловить капельки… Но разве это был ты?

– Конечно, я. А весной, на прощальном утреннике в садике, помнишь, когда Серёжка сказал, что у тебя дурацкая заколка? Как мы плакали с тобой вместе, когда ты шла домой одна и, подставляя мне своё лицо, шептала:

«Это не я плачу, это ты, Дождик…» А потом ты сидела здесь же, на этом самом подоконнике, и говорила мне, что я молодец, потому что никто не догадался, как тебе обидно. Ведь ты специально надела тогда эту заколку, чтобы понравиться Серёжке. Теперь-то ты знаешь, что ему очень нравишься, а тогда…

– Откуда ты знаешь? И вовсе я ему не нравлюсь! И всё ты врёшь! И вовсе он мне не нравится, совсем даже, ни капельки! И не для него…

– Алинка. Я ведь никому-никому никогда-никогда не выдаю чужие секреты. А сколько я их знаю! Ты не переживай, мальчишки – они такие… Да и не только мальчишки! Ты знаешь, люди часто говорят и делают совсем не то, чего им хотелось бы на самом деле. Просто так получается. Иногда человеку хочется, чтобы никто не догадался о его чувствах, а иногда – чтобы непременно кто-нибудь догадался, только сам, без подсказки. Теперь ты веришь, что я могу не только грязь месить?

– Но как же так? Как так может быть? Вот ты сейчас такой нудный (прости, пожалуйста, но это правда), такой холодный, такой мрачный, я так устала от тебя. Как же так может быть, что и тот тёплый и весёлый, который подарил мне радугу, и тот грустный и чуткий, который плакал вместе со мной, – один и тот же дождь? Так не бывает! Ты обманываешь меня?

– Нет, не обманываю. Почему же так не бывает? Ведь и та маленькая девочка, которая любила шлёпать по лужам и ловить дождинки, и та обиженная и не понятая самым замечательным мальчишкой на свете, и эта, колючая, которая хочет всеми командовать и сердится, что мир не подчиняется её правилам, – тоже одна и та же Алина. Разве нет? А теперь я открою тебе один секрет. Я ведь не потому не уходил, чтобы позлить тебя. Я просто знал с самого начала, что ты такая злючка-колючка (прости, пожалуйста, но это правда), такая задавака – только сегодня, потому что у тебя плохое настроение. Потому что я сорвал твои планы: ведь сегодня выходной, и ты… Не хмурься. Всё-таки, я думаю, другу можно доверить тайну? Слушай! Он тоже сейчас сидит на подоконнике и злится на меня! Да-да! Зато к завтрашнему дню он успеет уже как следует соскучиться. Только ты не выдавай меня. И завтра не подавай виду, что догадываешься. Ну, разве что са-а-амую чуточку.