– А притворялси-то неумехой! – влетел в Канцелярию Мировид. – А мне вона как лихо струёй огненной запулил, ёшки-матрёшки!

– Да я и не умею, – попытался пожать я плечами, но получилось не очень из-за слабости. – А что это вообще было, дедушка Мировид?

– Филька, – коротко ответил колдун. – Не думал я, что он так быстро за нас приметси.

– По порядку! – прервал нас Михалыч. – Ты, Федька. Давай, рассказывай, что видел.

– Ну-у-у… Я как будто в игру компьютерную попал. И места такие знакомые, я их сто раз уже проходил… Там сначала летающий демон появился, ну я в него из мощного оружия выстрелил… Это ты что ли был, дедушка Мировид?

– Не отвлекайся! – не дал колдуну ответить Михалыч. – Дальше!

– Ну, потом сбоку ещё один демон подбежал, – я перевёл взгляд на Аристофана. – Вот тут у меня совсем патроны закончились и я стал кулаком отбиваться… Извини, дружище.

– Всё ништяк, босс, – отмахнулся Аристофан. – Фигня вопрос.

– А как же я молнией умудрился? – я взглянул на зависшего надо мной Мировида. – Я же не умею…

– Умеешь, оказывается, – колдун хихикнул и почесал грудь под длинной бородой. – Не самый сильный лучик-то был, но и не самый слабый. Лентяй ты просто, Федька, вот и весь мой сказ!

– Дальше, внучек! – махнул Михалыч полотенцем на Мировида.

– Ну, дальше… Там ещё один демон подлетел и мелкого демона на меня науськал…

– Филька, – заявил Мировид. – Он, паршивец.

– Вот этот мелкий меня и… того, – закончил я рассказ.

– Мировид? – Михалыч кивнул колдуну. – Рассказывай.

– А чё там рассказывать? – Мировид отлетел от кровати и стал медленно, будто под струёй сквозняка, перемещаться к столу с компьютером. – Всё так и было, как Федька обсказал. Филька нас учуял, подкралси, а в нужный миг морок в башку нашего хероя запустил… Нет, ну знатная всё же штуковина! Как ты говоришь, Федька, она обзывается? Принтер?

– Не задарю.

– Жадина.

– Для работы нужен.

– Жадина-говядина.

– Сейчас уши обоим надеру, – пообещал нам Михалыч.

– Дедушка Мировид, – примиряюще сказал я, – я в фургончик свой схожу и классную штуковину принесу тебе. На солнце глядеть через неё можно. Дискета, называется.

– Не обмани только, ёшки-матрёшки, – радостно потёр ручками колдун.

– Рассказывай, дедушка, – вздохнул я.

– А я уже всё рассказал, – порадовал меня Мировид. – Морок он навёл, а тебе и привиделось что-то знакомое, воинственное, вот ты и кинулся меня да порося твоего убивать.

– Завязывай обзываться, дедушка, – проворчал Аристофан.

– Звучит логично, – вздохнул я. – А из меня он, надо понимать, силу вытянул, как тогда Кощей из Иван Иваныча?

– Краешком только и зацепил, – отмахнулся колдун. – Пошли на пруд? С Тишкой да Гришкой наперегонки поплаваем?

– Попозже на пруд. А это лечится? Ну, то, что из меня силу выкачали?

– Отоспишься, отожрёшься, а к завтрему утру уже как огурчик будешь, – Мировид прищурился. – Ежели только про ту штуковину, что задарить мне обещал, не забудешь, ёшки-матрёшки!

– Да не забуду, не забуду… А что теперь с этим Филимоном делать?

– Пришьём реально, – предложил Аристофан.

– Из пищали Федькиной? – фыркнул Михалыч. – Или с топором за ним по подземельям гоняться будешь?

– Так у нас дедушка Мировид реально могучий колдун, – обернулся к нему Аристофан. – Сходит да конкретно замочит этого Фильку. Да, дедушка?

– Реально могучий, – важно подтвердил Мировид. – Что есть, то есть. Вот, помнится ишо… в каком же енто году было?..

– Потом расскажешь, дедушка, – поспешно прервал его я. – А сейчас сходи, разберись с этим Филимоном, хорошо? А мы пока прикинем, что нам дальше делать.

– Да щаз, – отвел взгляд Мировид. – Прям побежал, ага…

– Не такой-то ты у нас и могучий, оказывается, – прищурился Михалыч. – Да, Мировид?

– Обломался дедушка, – вздохнул Аристофан. – Зато понтов много в натуре.

– Ну чаво?! Чаво?! – заверещал колдун. – Накинулися… Филька, ить, тоже не слабый, однако…

– Ну, вот… – протянул я. – Это что же получается? Закончилась наша операция по добыванию короны?

– Не-не, Федька! – затряс бородой Мировид. – Добудем мы мою руку, даже не сумлевайси! Ну и твою корону тоже отыщем, ёшки-матрёшки. Просто тебе ходу в Холм нет, вот и всё.

– Рассказывай! – потребовал Михалыч. – Запутал нас, старый хрен, без бутылки и не разобратьси… Это я к слову, Аристофан, спрячь стакан. Потом, после победы.

– Злой ты, Михалыч, – вздохнул старый колдун. – И жадный ишо. Вот слабо задарить Тишку да Гришку?

– Рассказывай, дедушка, – попросил и я. – А то мне ещё сил набираться надо, чтобы в вагончик за дискетой сходить.

– А и то! – покивал Мировид. – Молодец, помнишь ишо про должок, ёшки-матрёшки! Вот ты, Федька, хоть и молодой, но жадности в тебе нет. Хороший человек, добрый. А вот Михалыч твой…

– Деда! – завопил я. – Рассказывай!

– Да расскажу, расскажу, чего орать-то?.. Филька ентот, он же духом летает по своим подземельям, так? Вот. А значится, только с духами и может дела иметь, а настоящий мир и существа настоящие ему неподвластны…

– А как же я? Мне-то он прилично так засадил…

– А енто он не тебе. Енто он с силушкой твоей позабавился. А вот, к примеру, свину твоему рогатому, он ничегошеньки сделать и не сможет.

– Вот, блин… – проворчал Аристофан. – Завязывай, а?

– А тебе может? – прищурился Михалыч.

– Угу, – поморщился Мировид, но тут же приосанился: – Как и я ему, ёшки-матрёшки! Только… Силён он, паршивец. Подумать надо.

– Получается, – задумался я. – В Холм теперь без меня? А мне и носу туда сунуть никак?

– Молодец-огурец! – завопил вдруг колдун. – Ить, Федька, хоть твой Михалыч и обзывает тебя всяко, но ум у тебя имеетси. Даже и не сумлевайси! Вона как меня ловко на мысль дельную натолкнул!

– Какую мысль? – устало вздохнул я. Всё же очень сложно общаться со стариками, тем более, такими древними.

– Можно тебе, Федька под Холм, можно! Только надо землицу нашу застолбить и шастай тогда по пройденным комнатам сколько хош!

– И сразу всё понятно стало, – пробурчал я под нос. – Объясни, дедушка Мировид.

– Да там всё просто, – отмахнулся он. – Берёшь соль, заговариваешь её особо и раскидываешь везде, где прошёл уже. Исстари так на колдунских состязаниях все делали.

– Реально, как наши коты городские, – хихикнул Аристофан, – участки свои метят.

– То есть, – уточнил я, – там, где эту твою соль раскидают, этот Филимон пройти уже не сможет?

– Сможет, – кивнул Мировид. – Только не будет. Низзя. Обычай такой.

– Да забьёт он на твои обычаи реально, – хмыкнул Аристофан. – И никто ему ничего типа и сделать не сможет.

– Да хрен там, – захихикал Мировид. – Обычаи нарушать низзя. Все силы земные, водные, воздушные да огненные, все духи богов да колдунов древних, вся наша братия неумертвлённая, на него накинется от обиды лютой.

– Много соли нать? – перешёл к делу Михалыч.

– Фунтов десять, – задумался Мировид. – Там много не нужно. По щепотке на комнату али проход какой и всё.

– Тишка! Гришка! – тут же приказал Михалыч. – Дуйте живенько к Иван Палычу и попросите полпуда соли, понятно, паршивцы? Да смотрите у меня, в столярный цех со своими проказами не заверните! Али ещё куда… Молнией, соколики, пошли-пошли!

– В натуре, деда, – повернулся к Мировиду Аристофан, – давай сейчас реально над солью пошепчи, а я сбегаю, разбросаю её там, где мы уже сегодня прошли.

Пока бесенята бегали на кухню за солью, Мировид всё это время висел в углу под потолком, загибал пальцы, тряс бородой и что-то бормотал под нос и вид у него был довольно озадаченный. А когда мешочек соли был водружён на стол, он сделал несколько кругов вокруг него и тихо протянул:

– Не помню. Забыл напрочь. Эх, старость не радость… Вот как соль сперва очистить да подготовить – помню. Как духов земных призвать для заклятия – помню. А само заклятие…

– А понтов-то было… – ехидно протянул Аристофан.