— Слушай внимательно! — Психолог впился в него глазами. — Сбежали Рэксы! Понял?

— Так точно, понял сбежали Рэксы! — в его глазах забегали веселые чертики — он догадался, какое задание сейчас получит.

— Ты правильно понял! — согласно кивнул Психолог. — Они — твое персональное задание! Но Тридцатый должен остаться живым! Понял?

— Но… — попытался возразить Восьмой, а Психолог резко оборвал его:

— Живым!

Восьмой выпрямился, издал звериный рык и бросился из центра.

Накатанная среди барханов дорога часто петляла, но не кончалась, и капитан внимательно следил за ней, пытаясь по возможности не сбавлять скорости.

— С год назад это произошло, — продолжал он свой рассказ. — Проверял я как-то ночные посты, а меня кто-то по башке. Чем, не знаю, но вырубился крепко. Очнулся и не могу понять, где я, что со мной? Случайно прикоснулся к щеке а у меня уже чуть не борода выросла. Ничего себе, думаю, неужели это за одну ночь? А башка на куски раскалывается. Тело не мое. А вскоре и судорогой начало сводить. Мне,

— укол, и все стало хорошо. Видно, давно под наркотиками держали. Постепенно вывели из этого состояния, а оклемался уже на базе. На картах-то эта база значится как законсервированная геодезическая. По-моему, умная башка верховодит всем этим.

— Да-а-а… дела-а-а… — нахмурился Савелий. — Столько лет на родину рвался, покоя хотел. И на тебе! — Он тяжело вздохнул, покачал головой, но в этот момент американец громко застонал, и Савелий повернулся к нему:

— Что с тобой, попутчик? Тот ничего не ответил, но продолжал корчиться в судорогах.

— Действие наркотиков кончилось, а организм уже привык получать, — пояснил капитан. — Я прошел через это, жуть! Если сердце слабое, можем не довезти.

— Что же делать? — Савелию явно было жаль беднягу, и он с надеждой повернулся к капитану.

— Что делать, что делать? Придется нырнуть в «доказательства» и «факты».

— Ты имеешь в виду это? — Савелий вытащил пакетик с наркотиком. — Но еще нужен шприц, вода.

— В бардачок загляни, — усмехнулся хитро капитан. — Я знал, что его корчить начнет, прихватил.

Савелий вытащил из бардачка медицинский бюкс и бутылку с водой.

— И что с этим делать? — он выглядел явно растерянным.

— В крышку наливаешь немного воды, насыпаешь туда этой гадости, размешиваешь тщательно, набираешь в шприц воду и колешь в вену, — не без иронии пояснил капитан.

— Наливаешь, насыпаешь, колешь, — передразнил Савелий. — Как все оказывается простеризовано? В каких пропорциях? Стерильно ли все?

— Если ты продолжишь дискуссию, то укол придется делать в мертвое тело! — серьезно отозвался капитан. — Ну что, есть другие идеи?

Савелий ничего не ответил, еще раз взглянул на американца, который, казалось, вот-вот лопнет от натуги — лицо стало багровым, на шее вздулись вены, дыхание было хриплым, прерывистым.

Савелий решительно налил из бутылки немного воды в крышку от бюкса, зубами надорвал полиэтиленовый пакет и посылал немного белого порошка. Пробовал мешать, болтать, но тот не хотел растворяться. Савелий задумался на мгновение и вспомнил про зажигалку, которая уже один раз сослужила им службу. Он зажег ее, наклонил крышку и собрал состав в уголке. Через несколько секунд подогрева состав стал прозрачным.

— Соображаешь, — одобрительно хмыкнул капитан.

Савелий набрал раствор в шприц, вставил иглу и вновь взглянул на капитана.

— Я же только один раз колол. Да и то в задницу. Тебя. Помнишь?

— Ага, помню! — усмехнулся тот. — До сих пор опухоль не спадает, — рассмеялся он. — Что я могу помнить? Я же без памяти был! Ты хоть один раз колол, а я и того меньше. Стяни чем-нибудь выше локтя и коли.

Савелий вздохнул, сделал чуть заметный жест правой рукой, и в ней оказалась цепочка.

— Не забыл свое увлечение? — улыбнулся капитан, вспомнив, как Савелий работал днями и ночами, услышав от тренера легенду о японских ниндзя, соорудил себе эту цепочку и вскоре научился пользоваться ею виртуозно. — Эту-то где слямзил? Стоп! Сам скажу! — Он громко расхохотался. — В туалете спер? С бачка?

— От твоего острого глаза ни один сортир не скроется, даже дамский! — съехидничал Савелий и повернулся к американцу. Засучив ему рукав, перетянул бицепс цепочкой, затем поднял шприц кверху иглой, поскольку видел такой жест у врачей в Афганистане, пустил струю, с трудом нащупал вену, похлопал по ней и осторожно ввел иглу.

— Ой, кровь в шприц пошла! — испуганно воскликнул он.

— Так и должно быть! — успокоил капитал. — Значит, попал! Дави!

Савелий послушно выдавил жидкость в вену, и вскоре американец перестал корчиться.

— Да-а, пригодился пакетик-то. Слушай, а вода дистиллированная?

— Опомнился! — хмыкнул капитан. — Должна быть — из радиатора набирал. Хотя какая разница: другой все равно нет! Выживет! Если захочет.

— Интересная мысль, — вздохнул Савелий.

— Сэнкью, — раздался голос американца. — Спасиба, — тихо добавил он, с трудом шевеля пересохшими губами, после чего снова потерял сознание, откинув голову, но дыхание его было почти ровным.

— Коль откликнулся, жить будет! — весело констатировал капитан, вздохнув с явным облегчением. Он очень переживал за американца и пытался скрыть это за явной грубостью.

— Значит, ты здесь около года? — спросил Савелий, повернувшись к окну. Уже начало светать, и над барханами появились первые лучи солнца. Оно было огромным, малинового цвета. Песок мгновенно окрасился в малиновый цвет, и все вокруг напоминало какой-то странный пейзаж из фантастического фильма.

— Да, почти восемь месяцев. Американец снова зашевелился и тихо сказал:

— Все очень хорошо.

— Мы очень рады, что ты вновь вернулся к жизни. Послушай, после кайфа тебя на баб тянет? — спросил Савелий.

— Меня на баб всегда тянет, особенно когда их нет рядом, — грустно ответил тот. А Савелий снова расхохотался.

— Чего он такого смешного отмочил? — спросил капитан.

— Так, ничего. За жизнь поговорили. Значит, ты в их криминале участвовал?

— Участвовал, — просто ответил капитан.

— Я был у тебя дома.

— Ну?

— Тетка померла.

— Знак, — вздохнул капитан.

— А тебя наградили орденом Боевого Красного… посмертно.

Капитан с раздражением ударил по тормозам, и тут же наловил на газ: начинался крутой подъем. Он то-то хотел сказать, но в этот момент на бешеной скорости прямо на них неожиданно вылетев из-за бугра, устремился вертолет МИ-24 и едва не задел своими шасси кабину.

Как по команде, они инстинктивно пригнули головы, словно боясь, что их заденет вертолет. Пролетев над машиной, тот взмыл вверх и пошел на разворот.

Они взглянули друг на друга и разразились громким смехом.

— Смотри, еще один! — воскликнул Савелий, Он и не знал, что во втором вертолете, сжимая потной рукой приклад пулемета, сидел у иллюминатора Восьмой. Он злорадно улыбался, предвкушая, как разделается с этим строптивым «сосунком». Капитан дотянулся до зеркала заднего вида и повернул его чуть кверху, чтобы следить за вертолетами

— Да сколько же вас? — воскликнул он, заметив и третий вертолет. Савелий покачал головой, но ничего не сказал.

— Черт возьми! — ругнулся Воронов. — Столько времени провести на базе и не знать, что у них есть вертолеты! Знал бы — уже чай бы пили.

— Знал бы прикуп, не работал бы, а в Сочи отдыхал! — бросил с улыбкой Савелий. — Вернусь из этой передряги — женюсь! — усмехнулся Савелий и серьезно добавил: — Если возьмут! В этот момент с вертолета прозвучала длинная очередь и прямо перед носом их грузовика веером рассыпались фонтанчики песка.

— И если «женилку» не сломают! Вишь, предупреждают! — Капитан резко надавил на газ.

— Может, живыми взять хотят, а, капитан?

— Во всяком случае, пусть попробуют!

— Ну-ну, пусть попробуют — спокойно согласился Савелий и положил автомат на пол кабины.

А в этот момент Пятый докладывал Четвертому: