— Неважно.
— Это же не первый раз, когда ты так болтаешь невесть с кем. Кто-то из Калифорнии? Или те самые Библиотекари? — он указал пальцем на рацию, висевшую у Уилла на поясе.
— Психоз. Когда будешь моего возраста — я посмотрю, как ты в трезвом уме останешься. Сказал же — не вникай.
— Что это было? — раздался внезапно в меру высокий голос.
Они обернулись и увидели Пацана, только протирающего свои сонные глаза. Чёрные волосы растрепались в капюшоне и запутались, больше напоминая птичье гнездо, нежели причёску.
— Ха. Оно проснулось, и оно говорит — два чуда за раз.
— Это была падаль. Грёбаные недомерки, — в ответ собеседник лишь покосил голову и ещё раз протёр глаза. — Ты же в курсе, что это такое? «Падаль\грифы\перваки\крысы»? — ответом служил лишь немой отрицательный кивок. — Ого… Хм… Может, просто не понимаешь?.. Ну, в общем, это небольшая группа заражённых которая…
В тот момент рядом послышался звериный вой, а ровно через момент сменился вполне человеческими криками и хрипами. Хрустов костей слышно не было. «А вот это была олениха», — поднимаясь, подумал Хан.
— Так вот… Перед Стаей всегда идут самые слабые — их называют падалью. Ну, мы с Уильямом называем… Это обязательно группа. Думаю, всё из-за того, что шансы у падали сдохнуть куда выше, чем у остальных. Они… Выполняют роль разведки, — Джеймс поднял руки перед собой, очерчивая неизвестный миру контур. — Осматривают леса, реки и города на предмет противников. Ты наверняка мог их видеть у… где ты там жил? Они очень… вялые — поодиночке никогда не нападут, — Уильям выглянул из вагона навстречу убегающему отряду — в метрах ста или ста пятидесяти действительно валялся свежий труп оленя, на шпалах не осталось даже следов от крови — слизали. — То, чем брезгует стая, ест падаль — гнилье, трава, кости, прочая хрень… Но не побрезгуют и обворовать человека — они тихие и мелкие, так что красться умеют. Падалью становятся дети или травмированные ходячие. Когда они выходят на разведку — выедают всё, что можно съесть на скорую руку и что выглядит привлекательно, так как остальные… не позволят им. Такая иерархия — если эти мудаки и присоединяются к своим старшим братьям, то не должны претендовать на многое. А ещё их могут сожрать в голодные времена — интересное зрелище. От группы, больше пяти человек, лучше держаться подальше — такие теряют страх даже перед армией… И… Да, думаю, и всё.
— Отличная презентация, — подытожил и съязвил вдруг бывший пилигрим. — Неструктурированная, плоская, малоинформативная, но весьма интересная — то, что надо. А теперь двинули — мелкие уже скрылись из виду, а вот те, что побольше, скоро нагонят. И я уж думаю, что они додумаются заглянуть в этот грёбаный вагон — обоняние у них получше будет, — Уилл спрыгнул с вагона и тут же схватился за ногу — привыкнуть к тому, что даже самые простые движения отдаются болью, было довольно затруднительно.
— Ну, а чем ты дополнил бы мой рассказ, гений? — раздался голос позади. — Я, кажется, упомянул всё самое важное.
Он оглянулся по сторонам: стаи нигде видно не было, а удаляющиеся фигуры худощавой падали, которые стягивались за шумом вертолёта, становились всё меньше и меньше.
— Важное, но не всё. Я бы добавил, что… Ох, блять, — он совсем не заметил труп оленихи под ногами. — Добавил бы, что ходячие присоединяются к группам падали не по своей воле. Как только более сильные особи замечают, что кто-то не отрабатывает свой хлеб, они просто не подпускают этого «кого-то» к кормушке — пьют и едят эти ребята самыми последними и часто становятся просто жертвоприношением матке, — троица медленно ускоряла шаг по направлению к Оклахоме. — Потому, чтобы выжить, суметь дать отпор своим сородичам и не умереть от голода, они примыкают к падали — приходят к еде быстрее, чем ту сожрут.
Наёмник открыл флягу с водой и, запрокинув голову, начал пить — идти было ещё далеко. К счастью, заражённые не показывались и не решались бежать обратно. Однако он понимал, что при первой возможности лучше свернуть с рельс — возвращаться «разведчики» будут тем же маршрутом.
— Но настоящие представители этой касты — заражённые дети. Самые мелкие — те, что заразились до возраста десяти лет, выигрывают тем, что практически не устают из-за не до конца сформировавшейся анаэробной системы — молочная кислота накапливается в мышцах в меньших количествах, а выводится быстрее — усталости организма эти ребята практически не чувствуют, плюс — постоянное пополнение калорий из-за того, что они приходят к кормёжке первыми, позволяет им выживать практически бесконечно, — он оглянулся и понял, что ни один из его собеседников до конца не осознал некоторые из терминов. — Но я не знаю насчёт развития этой самой системы, как и организма в целом — лишь несколько лет назад у одной исследовательской группы появились подозрения о том, что вирус не только не затормаживает процесс развития организма, но и наоборот — ускоряет его. Хоть и против этой теории логика — падаль старела бы, будь это так. И я надеюсь, что это так никогда и не подтвердится.
— Почему? — искренне спросил Мальчик, вглядываясь в фигуру наёмника.
— Потому что в таком случае падаль, как и ходячие, как и матки… — начал отвечать Джеймс.
— Просто исчезнут. Либо преобразятся до неузнаваемой нами ранее опасности. Представь себе: паразит развивает детский организм так, как ему нужно, на протяжении всей жизни носителя… Останутся Колоссы, Сонары, Саранча, Бутоны и Симбиоты, если эти названия тебе о чём-то говорят, которые начнут сбиваться в стаи. В орды, чёрт бы их побрал. И тогда, готов спорить, ни один город не выстоит, ни одни стены. К тому же, не стоит забывать про появление новых видов, которое… — старик снова вспомнил о монстре на Роки-Байу. — Которое ближе, чем кажется. А эта теория только подтверждает опасения. Подтверждала бы. Сейчас развиваются только самые сильные особи из заражённых — формируют подвиды, которые держатся друг от друга поодиночке, а стайные же играют вторичную роль. И лучше бы вам молиться всем известным богам вместе со мной, чтобы так и оставалось.
Замолчав, он достал из кармана плаща свой блокнот и принялся читать записи и вырезки из речи учёных — даже ему нужно было иногда освежать знания. На часах было около семи утра — снова проспал. Впрочем, возможно, организм просто восстанавливался после ранения, потери крови и необоснованно большого количества алкоголя.
— Но продолжим. Падаль, как подвид, появилась самой первой — зачатки защитных механизмов вируса. Также эти ублюдки первыми перестали гнить — протестировали нечто большее, чем декада лет жизни, так сказать, и первыми получили укрепленную пищеварительную систему — так же всеядны, как и мы, но переваривают куда больше видов клетчатки, обходятся без соли и поглощают белок в невероятных количествах. В общем, как я и говорил, выживать они умеют.
— Почему бы тебе просто не дать ему блокнот? — зевнув, спросил мужчина.
— Но слабость этих ребят нашлась очень быстро — отсутствие обоняния, — продолжил рассказчик. — Верхняя и нижняя челюсть развиваются довольно сильно, а поверх обычных зубов формируется целый второй ряд — более клыковидные, острые — эволюция в обратном направлении. К счастью, корни передних зубов просто перекрывают ноздри. Перекрывали, вернее — на ранних стадиях это работало так. Сейчас просто отмирает переносица, — старик провёл рукой у носа, имитируя лезвие, — подчистую. Как итог: только зрение и слух, людей они не чуют. Ходячие, примкнувшие к ним, к сожалению, имеют всё, что и обычный человек, но и устают довольно быстро — нагонять своих братьев по несчастью возможности у них нет, так что тактика боя весьма проста — отделить подвиды друг от друга и убивать. Мелким куда проще сворачивать слабые шеи, чем целиться в сердце — перелом продолговатого мозга им обеспечен, а с ним — отключение всех жизненно важных функций. Дыхание, ориентация в пространстве, кровообращение. Проще простого.
— Вы их убиваете… потому что они убивают вас? Выживание?
