Он подошёл к ней вплотную и, обхватив плечи, прижал к себе — тёплая, как он и думал. Её руки обхватили его спину. Руки тоже были тёплыми. Он так до конца и не понял, что двигало ей, но точно знал, что если бы человек, стоящий позади него, хотел действительно выстрелить — у него была бы прорва шансов. Так в душе Хан был просто рад, что в всё закончилось именно так, как закончилось.

— Спасибо, — шепнул ей он. — Спасибо…

Только спустя минуту, когда тепло переросло в жар, он отпустил её. Да, в её лице действительно читались европейские черты, пускай и небольшой наклон глаз говорил о далёких азиатских корнях: тоненькие губы, широкая улыбка, ровные, к странно худой челюсти, щёчки. Он полностью отпустил девушку и направился к парню, что был одет в светло-коричневый плащ и однотонно-синие джинсы. Винни молчал — он всё ещё не шевельнулся из той позы, когда к нему прилетел нож. Его кожа — и так бледная, словно снег — казалась кристально белой от страха и лишь взъерошенные светло-каштановые волосы на лбу своим шевелением говорили о том, что та статуя была жива.

— Уильям из Джонсборо.

Ярко-голубые глаза испуганно глянули на него, широко открывшись. Длинный и худой подбородок, покрытый светлой щетиной, сделался ещё длиннее, а лоб, вернее, заметная из-за волос часть медленно покрылась морщинами.

— Винни. Винни-Салливан Синистра, — наёмник ухмыльнулся и крепко пожал светло-телесную перчатку, за которой едва чувствовалась рука…

***

Костёр приятно потрескивал досками и палками, разрезая ночную тишину. Олениха оказалась довольно вкусной, даже несмотря на то, что Уиллу, разделавшему мясо, было попросту негде вымыть руки.

— А разве животные не заразны? — спросила девушка, откусывая кусок мяса.

— Я слышал много теорий. Одни говорят — заразны, другие — не заразны, а остальные — варьируется. Я придерживаюсь остальных.

— С чего бы… это? — чавкая, спросил Салливан. — Если паразит действует на организм одного вида животных и людей, почему бы ему не воздействовать на все остальные?

— Ну… я принял мнение, что дело в размерах. То есть, смотрите: в первые года бушевания паразита, как мне известно, он выкашивал только людей — повышение кислотности в крови, разъедание стенок артерий… — наёмник решил избежать подробностей, учитывая приём пищи. — Но животных обходил стороной. Понятно, что дело было в генетическом коде — так же, как и раньше токсоплазма воздействовала только на кошачьих. Но болезнь мутировала — все мы это прекрасно знаем. Сначала люди умирали быстро, но потом процесс начал замедляться — несколько лет зараженные люди были бешеными машинами для убийства, брызжущими слюной, потом научились экономить энергию и впадать в «спячки», что ещё больше увеличило их период жизни, а Поколение Четыре, как сами видите, и вовсе очень похоже на нас или на каких-нибудь вампиров — бледное, но почти не гниет. И это всё говорит о том, что болезнь видоизменилась. Так что вполне возможно… Ещё раз: возможно, что теперь есть и заражённые животные — такими становятся, по слухам, те, что имеют более-менее человеческий размер, но лично я ни разу не видел ни лося, ни медведя, ни даже кабана с признаками заражения. Учитывая прародителя нашей «болезни», предполагаю, что на видах, отличных от людей, он просто ведёт пассивный образ жизни.

Звёзды поднялись уже достаточно высоко — ночное небо было ярким и прекрасным. Впервые за сотни лет, когда с Земли перестал доноситься свет, у звёзд вновь появился шанс освещать небо. Хотя бы немного, хотя бы ненадолго…

— Кстати, — сказал мужчина, указав на слово «Жди», — чья идея?

— Моя, — ответил Салливан. — Не слишком-то она вас и удержала от побега, но всё-таки.

— А зачем было запирать меня в вагоне? Просто закрыть дверь было недостаточно?

— Я опасался, что ваш организм не выдержит, и вы начнёте превращаться… «Меры предосторожности» — так это называют там, откуда я пришёл…

— Кстати, и об этом: откуда вы?

— А как думаешь?

— Ну, посмотрим, — Уильяма почему-то потянуло улыбнуться, — Техас или Луизиана? Нет, вряд ли. Не похож никто из вас ни на Кардинала, ни на головореза Чёрного Золота. Простой люд из их убежищ не выпустят, но и на беженцев вы не похожи, — они с небольшой долей удивления смотрели на собеседника. — Гренландия? Нет, вряд ли. Даже если это всё не байка, и этот остров уцелел, что бы тут могли делать выходцы из Гренландии? Запоздалую почту разносить? — его поддержали смешком. — Эволюция? — почти шепнул он, посмотрев на медикаменты, торчащие из сумки у костра. — Одеты в гражданское, но может быть… Может быть… Что вы знаете об Эволюции?

— Ну, это процесс приспособления определённого вида к у…

— Нет-нет-нет, я, конечно, рад, что вы знаете термин, но я о группировке. «Эволюция»? Ну? Она, как и «Единство» известна всем в Штатах.

— Ну, вот ты и вычеркнул ещё одну страну, — легко ответила девушка. — Мы ничего не знаем ни о «Единстве», ни о «Эволюции».

— …во всей Северной Америке! — добавил Хантер.

— Ну, во всей, да не во всей… — ухмыльнулся парень. — Как видишь, у нас счастливая жизнь.

«Да… — подумал он себе. — Невероятно счастливая. Они не знают ни о бандах, ни о группировках… Чёрт, да небось даже о Чёрном Золоте не слыхали… Как же велик этот мир. Ничтожно маленький, но такой необъятный. Но это только, если они не врут».

— Канадцы? — вдруг спросил Уилл. — Аляска? Ну, а что? Одеты «по-погоде»… Хотя там ведь тоже конец света произошёл, а по вам не скажешь. Да, ходячие там явно медленнее, чем здесь, но и живучее… Сдаюсь, откуда вы?

— А это так важно? — вдруг спросила его девушка. — Неужели действительно так необходимо знать, откуда человек? Мне, вот, всегда было интересно, куда он идёт, а не откуда пришёл… Даже ты — «Уильям из Джонсборо» — почему «Из Джонсборо»? Неужели там, откуда ты пришёл, так важно происхождение? Если так — почему название старое? Я слышала, что возле Джонсборо был построен первый крупный город — Хоуп — Надежда. Чем не имя — «Уильям Хоуп»?

— Дело не в городе, — помрачнев, но не отводя глаз от девушки, ответил тот. — Я-то и помню его очень слабыми отрывками. Для меня Джонсборо открылся только призраком, тенью себя — руинами на ещё одних руинах, среди которых гуляла гниль и разруха. Дело в памяти. Смысл послания из прошлого в том, чтобы помнить то, что когда-то существовал город Джонсборо, что он был частью Соединенных Штатов Америки — цивилизованной страны, цивилизованного мира, и что в нём родился я — цивилизованный человек. Человек, что не опустится до поедания себе подобных, человек, что не станет торговать себе подобными, человек, что может убить, если этого жаждет справедливость… Может помочь… — в этот момент Уильяма вновь схватил припадок кашля. На удивление, охотник быстро от него избавился и, незаметно отряхнув кровь с руки, продолжил. — Это имя — иллюзия, горькое напоминание о том, что когда-то был мир, где поступали правильно. Я много лет с гордостью носил это имя, и поступал также. Но потом… потом, всё поменялось, и я стал его стыдиться. Стал настоящим жителем Нового мира…

— А что случилось-то? — почти в один голос спросили они.

— А это важно? — с горькой ухмылкой спросил он. — Важно ведь только то, куда я иду, верно? — он взглянул в глаза Александры и, как ему показалось, увидел в них понимание. — Мой путь лежит на север — в Стилуотер.

— Жаль… Наш — на юг — через Оклахому…

Костёр догорал. Охотник ворошил палкой жар, в надежде увидеть хоть немного света и думал о своём.

— Идём с нами? — вдруг сказала девушка.

— Ал!.. — не успел начать Винни.

— Думаю, что это — отличная возможность нас отблагодарить, — настойчиво и медленно проговорила она, смотря при этом в глаза Салливану, а тот, подумав, не стал возражать. — Я договорюсь с теми, кто нас ждёт, и для тебя найдётся там местечко! «Возьмёшь наш заказ», а? Это ж так называется, да? Станешь временным телохранителем?

Хан улыбнулся. Это всё выглядело слишком хорошо. Он хотел было резко подняться и дать ответ, но стоило ему вскочить с колен, как в голове помутнело, а глаза ушли куда-то вверх… «Не сейчас, — подумал он. — Не сей…»