***
— Я хочу выйти на бой. Один раз. Один на один. Мой противник — Эммет Джонс.
Гримёрка действительно имела место быть — одна большая общая комната где-то в бывших рабочих помещениях, куда не пускали кого-попало, а даже если бы и пускали — она всё ещё оставалась общей комнатой. Краем глаза Хантер видел своего будущего противника — такой, каким и описала Аврелия: метр семьдесят, чуть широкоплечий, с выбритыми висками и затылком, но всё ещё темноволосый.
В небольшой кибитке организатора «соревнований» было очень тесно. Фактически, то был просто прилавок, у коего располагалась свиного вида туша, поросшая бородавками и сальной щетиной. Боров с фальшивым безразличием взглянул на наёмника. Было сразу понятно — оценивал. Впрочем, за плащом трудно было увидеть телосложение, а немного впавшие щёки играли старику как раз на руку.
— Кто вообще такой? — глухим и странно чавкающим тоном проговорил он.
— С севера. Бежал на юг, как и все, но сломалась машина. Пока дошёл — кончилась еда. Слышал, здесь можно подзаработать немного, а мне нужно пацана кормить.
— Вот оно как, — мужчина даже и не подозревал, что щёки делали его «лёгкую улыбку» радостью до самих ушей. — А почему Эммет Джонс?
— Это же побирушка какой-то, я правильно слышал? Не потяну я с кем-то сильным драться.
— По?.. А, да… Да, он, в каком-то смысле, побирушка. Ты же в курсе, что все новенькие вносят залог в восемьдесят гильз?
— У меня нет денег. И нет, не слышал. Странно вообще, что ты только сейчас об этом упомянул.
— Ну, я…
— Сколько я получу, если выиграю?
— Много больше, думаю. Сто с-с-с, — боров тянул букву, прицениваясь, — сорок. Сто сорок гильз получишь точно.
— Вычти восемьдесят из них.
— По рукам. Выйдешь через час-полчаса — как ставки соберём. И учти: без оружия.
— Опять вовремя говоришь самое важное?
— Не наглей. Ты — чужак, а здесь каждый знает: без ножей, без пушек, без цепей.
***
«Без цепей. Ага, конечно же. Без цепей он, блять, будет, — Уильям смотрел на своего противника, в правом кулаке того блестел кастет с молотообразными выемками в районе костяшек пальцев. — Ага. Не цепи, но этой хернёй рёбра он мне точно сломать сможет. Вот ведь жирный ублюдок».
Арена представляла из себя квадратную клетку в центре платформы. Общее пространство — где-то двенадцать на двенадцать метров, засыпанное то ли песком, то ли землёй. По все четыре стороны были поставлены лавки и стулья в подобии амфитеатра — на бочках, столах, полках, прочих возвышенностях сидели те, кто платил скромную цену за зрелище. Всего десяток патронов с каждого тела и, в итоге, собирался приличный банк, а частота боёв говорила о практически абсолютной выгоде от дела.
— Ну давай… — прошипел соперник.
Он был действительно хорошо сложен: широкие плечи, сильные руки, в меру накачанные ноги — всё тело, исписанное ссадинами, шрамами и плохими татуировками, было подготовлено к рукопашному бою лучше, чем у Уильяма, однако даже в том случае «Эммет Джонс» не поскупился на жульничество.
— Уважаемое Сопротивление! — начал боров, подойдя к двери клетки. — Сейчас вы увидите странный, возможно быстрый, но очень кровавый бой: Джонс Челюсти против… Белого Волка!
Ворота закрылись, а толпа тут же сомкнулась, перекрывая выход. Уильям, скидывая с себя плащ, нащупал в кармане ту самую хоккейную маску, что не так давно носил покойный рейдер, и без промедления напялил на себя. «Челюсти, говоришь?» — тут же подумал тот. Скинув кофту и рубашку, немного стесняющие движения, он остался с голым торсом, и уже в тот момент организатор кажется понял, что наёмник был вовсе не тем, за кого себя выдавал.
— Что за херня? И это «изголодавшийся старпёр»? — противник улыбался широкими и пухлыми губами. — Ладно, хрен с тобой — и не такое бил. Скажи лучше, как оно? — они медленно начали сближаться, стоя в стойках и делая очень короткие шаги. — Перед смертью, а? Сделал всё, что хотел? Завещание составил?
— Тупее твоей внешности только твои речи — заткнись, если даже раззадорить не можешь.
Челюсти начал с правой, ударив короткой двойкой в район, как ни буквально, верхней челюсти. Волк легко отбил тот удар своей ладонью и тут же ощутил на ней всю боль от кастета. «Нужно уводить его за кисти и запястья, — тут же подумал тот, — иначе он мне всё перебьёт». Уильям ударил в ответ, на что получил железом прямо в костяшки пальцев. Осознавая своё превосходство, мужчина перешёл в наступление — кроме того, что его шаги в стойке стали шире, он двигал корпусом и головой из стороны в сторону при ходьбе, пытаясь не дать своему сопернику сосредоточиться на цели и оставляя отступление единственной разумной тактикой. Старик так же быстро отходил.
— Хватит бегать, старпёр! — крикнул он на радость толпы, выпятив грудь вперёд. — Дерись или сдохни!
Это было ровно тем, на что рассчитывал Уильям — его противник остановился. Одним широким прыжком он попытался сделать Челюстям подсечку, но тот, отступив, совершил контратакующий рывок вперёд. Лёгкая боль от удара и дезориентация прошли сквозь маску и отдавались в голове тупой болью. Джонс тут же хотел нанести удар левой, но Хантер, предсказав, схватил его за руку и, потянув на себя, подставил подножку, отправив соперника в пыль.
— Убей его! — позади «Эммета» возник высокий тёмный силуэт и, ловко обхаживая поднимающегося мужчину, хохотал. — Давай же! Он явно напрашивается!
— Он мне живой нужен.
— Чё ты… там пробормотал?! — он поднялся и сжал кулаки. — Нападай!
Уильям подошёл на достаточно близкое расстояние, увернулся от удара правой сбоку, и, согнувшись, рывком рванул под соперника. Заблокировав левую руку, он пригнулся так сильно, как мог, и, обхватив тело за талию, побежал с ним прямо на решётки. Раздался глухой удар, который тут же перекрыл рёв толпы. Челюсти оказался прижат к стене, но тут же обхватил голову охотника, свободным локтем нанося удары по спине. Один, другой, третий. Скрипя зубами, старик поднял бойца по решётке над собой и, пытаясь подставлять торс, а не рёбра, под удары коленом, оттолкнулся ногой назад. Эммет полетел лицом прямо на землю, в то время, как Уилл — спиной. Первый поднялся быстрее — по нему даже было видно, что он так падал не в первый раз. Хоккейная маска слетела прочь.
Разумеется, легко было предсказать, что должно было быть дальше — Джонс, сев на грудь врагу, перекроет тому руки и начнёт просто забивать череп в землю, так что единственное спасение было в том, чтобы встать раньше, чем он это сделает. Когда Челюсти уже не просто стоял, а шёл вперёд, охотник был на коленях. «Дальше два варианта. Бей ногой. Бей. Ногой», — и он ударил левой ногой. Как только мужчина размахнулся и вынес икру вперёд, старик, убрав голову с зоны поражения, обхватил конечность и отвёл её за себя. Его противник «разъехался», упав на колени, и тут же получил прямо по носу. Дважды.
— Вставай! — звенело у него в голове. — Вставай — второго шанса он тебе не даст!
Подойдя к Челюстям, что уже практически поднялся на ноги, Уильям что есть сил вдарил тому по затылку, но это не только не возымело эффекта — следующий удар мужчина уже сумел перехватить и, подтолкнув охотника в себе, удариться лбом о лоб. Гул усилился.
— Получи, сука!
«Хороший кулачный бой, обычно, длится около тридцати секунд, — гласило неписанное правило. — В лучшем случае, если оба бойца подготовлены, он длится от минуты до двух. Профессиональные боксёры в строго контролируемом правилами бою могут выстоять три. Если к завершению этого времени оба ещё стоят на ногах — значит, нужен всего лишь один толчок, чтобы вывести из игры окончательно любого из них. Главное — подобрать момент и помнить: всё дело в общей усталости мышц и сбитом ритме дыхания».
Джонс, согнувшись, попытался проделать ровно тот же приём, что делал Хан — прошмыгнув под ударом, он обхватил старика за талию и всем весом надавил вперёд — к решёткам клетки. Понимая, что ботинки предательски скользили на песке, наёмник, используя преимущество в росте, выгнулся, схватил врага за спину и рывком перебросил через себя, вновь рухнув. Боец, ударившись о клетку, упал, перевернувшись на живот. Медлить было нельзя.
