— Даже волосы кристально белые, — едва слышно прошептал Пацан. — Не такие, как у тебя — у тебя хотя бы сероватые, да и то, какими они были до седины, понять можно. Сколько ему лет?

— Много, — так же тихо ответил охотник, щурясь от закатного солнца, что заливало собою кабинет. — Слишком много.

Старик был там же, где и всегда — сидел перед окном, за которым наверняка провёл все предыдущие аудиенции.

— Однако, ты не врал, mercenario, и Джанет действительно оказалась той самой дивой, что всё время лезла в мой диалог с предводителем Клеймённых. Puta barata — сколько раз говорил ей «не лезь», «закройся» — она всё не слушала, — Кардинал оскалился на короткий миг и тут же вернулся в норму. — Впрочем, всё равно — ya no importa. И насчёт тех двоих ты не врал…

— Скажи, а насколько важны те двое? Кто они?

— Ха-ха-ха-ха, — едва слышно рассмеялся Генрих, больше напоминая своим смехом предсмертные всхлипы. — Аsombrosamente. Неужели ты даже не знал, кого ведёшь?

— Жизнь иногда ставит нас в странные ситуации — сам знаешь. Причина, по которой я их веду, важнее, чем-то, кем они являются.

— А если бы я тебе сказал, что они были рецидивистами? Убийцами или преступниками, коих не видел белый свет?

— Тогда они были бы в моих глазах рецидивистами, убийцами или преступниками, способными на благодетель — не мне их судить за то, что меня не касается.

— И снова мудрый mercenario знает своё место.

— А не менее мудрый Padre увиливает от вопроса любезностями.

— Но разве ты не будешь не на своём месте, если узнаешь о них слишком много? Всё равно, что быть пучком травы и узнать, что твоя жизнь зависит от случайной стопы.

— Однако это знание не изменит моего положения. В прямом смысле.

В тот миг по кабинету прокатился действительно громкий смех. Кажется, старик не смеялся так уже очень давно — даже его паж был в небольшом изумлении от услышанного. Однако, Гаскойн быстро пришёл в себя — его на миг зажжённые былым огнём глаза вновь погасли, а веки почти закрылись.

— Канада, — ответил шёпотом тот. — Идут себе с какого-то отдалённого города выживших, расположенного где-то в горах. Чего хотят не знаю — не в моей юрисдикции, понимаешь, подобные сделки.

— Так просто?

— Tan fácil como pelar las peras. Удивлён, что ты ожидал от подобных людей сложности.

— Они не похожи на простых людей.

— А как выглядят простые люди?

— Как твои охранники снаружи. Как рабочие на твоём ранчо. Как твой парнишка, когда выдаётся свободная минутка — уставшими, повидавшими многое, холодными. Выглядят, как ты или я. Но не эти.

— Si, очень проницательно. Но даже если они и что-то недоговаривают — это, опять-таки, неизвестно мне. Думаю, теперь ты можешь идти, фраза звучала куда более, как приказ, чем предложение. — Мальчик останется здесь. Con calma, mercenario, не паникуй — он тебя догонит через десять минут и ни один волосок с его головы не упадёт на этот пол — моё слово, — наёмник практически незаметно завёл руку за спину — потянулся к пистолету.

— Уильям, я не… Я буду в порядке, — в глазах Пацана читался явный страх. — Иди.

Наёмник вышел из особняка и обнаружил для себя, что пейзаж изрядно изменился — потемнело. Альвелион, стоящий прямо у входа, облегчённо выдохнул и, размяв спину, предложил Хантеру проехаться с ним, отвечая на предсказуемые вопросы загадочными и усиливающими любопытство ответами. Охранники же на вопрос о том, куда делись Александра и Салливан ответили просто: «Уехали». Понимая, что лишь у одного человека была машина, а также то, что тот человек мог помочь, Уильям согласился на поездку. Поправив плащ, а заодно и пистолет, что висел на поясе сзади, он сел в авто.

Как оказалось, парень уже успел отвезти Джанет и вернуться. Разумеется, он не сказал, куда отправил вдову — было не важно, хотя его намёки также не говорили ни о чём хорошем. На небе стоял поздний вечер — по тёмно-синему небу гуляла привычным маршрутом холодная луна и, одинокие в космическом масштабе, но не в земном, звёзды. Какое-то время подручный Отца гнал строго на юг по дороге — старые, местами обвалившиеся столбы ЛЭП и треснутый асфальт, который где-не-где да можно было разглядеть из-под облаков пыли и мини-торнадо, свидетельствовали о том, что с дороги он не сворачивал.

— Знаешь, а ведь я вспомнил тебя, — заговорил Альв, убрав локон волос с левого глаза, — Уильям из Джонсборо — как же не вспомнить такую значимую фигуру. Это ведь ты пристрелил Железную Элис? — Хан кивнул в ответ. — Ха. Вот это навыки. Её, насколько я знаю, даже Братья пытались положить с Папой Медведем, но она ушла от них.

— Братья — может быть, но точно не Папа Медведь — стар он был для того, чтобы в одно время с Элис работой заниматься.

— Может и так, но на Сходках он точно был. Незавидная у тебя жизнь, должен сказать — один из самых нашумевших убийц в этом десятилетии, разыскиваемый в Новом Техасе за крупную сумму денег, даже люди Эволюции и Золото, слышал, искали тебя после того, как ты перестал на них работать. На всей южной половине континента заинтересованные в услугах твоего цеха были уверены, что после восемьдесят первого ты просто умер — тебя так отчаянно искали, что… Что ты хоть натворил такого? Дай немного эксклюзива простому парню из глубинки.

— Восстановил справедливость.

— Философские ответы… Я понимаю, что ты — человек старый, познавший много знаний и культур — я уважаю знания, — улыбнувшись сказал тот, — но пойми меня правильно — я не до конца осознаю масштаб твоей «справедливости» и её причины. А очень хотелось бы.

— Думаешь, хоть у кого-то, кто работал на Эволюцию и не потерял разум, не будет причин их ненавидеть?

— Я не спорю, да, но многие живут с таким грузом внутри, постепенно превращаясь в живых мертвецов. В полых… А что же ты? Год-другой жил нормально, а потом резко взорвался? Расскажи хоть немного.

— Перебьешься. Следи за тем, куда едешь, пока не угробил нас обоих.

— Ладо, всё понимаю — если б информация была не столь важна, то ты бы уже наверняка возобновил свою работу на «больших людей», а раз ты этого ещё не сделал, то либо они до сих пор тебя ищут, либо это дело принципа. Кстати, странно, что Отец тебя не заложил — с такими-то обидами.

— У нас с ним свои договорённости.

— «Свои договорённости», — более низким и важным голосом проговорил Альв, — хорошо сказано. Тогда вопрос: не думаешь ли случайно ты, раз уж я сказал, что вспомнил тебя, что наша прогулка была лишь поводом для того, чтобы тебя сдать Золоту?

— Не думаю, что ты настолько глуп — твой хозяин вполне может и вздёрнуть тебя за такое.

— За то, что выполнил его работу? Да понял я, понял — шучу. Не самый, знаешь ли, лучший вариант закончить свою жизнь — на дереве Дьявола, — Хантер перевёл взгляд на водителя. — Он всех неугодных на том дереве с того времени вешает, как его лошадь умерла, так что… Да и в любом случае, я бы не попал в петлю. Не хозяин он мне — у нас с ним тоже, как ты выразился «свои договорённости».

Остановились они посреди пустыни — никаких опознавательных знаков, никаких признаков жизни — только сухая, несмотря на дожди, земля; сухие, в большинстве своём, умершие кустарники, гонимые и изредка срываемые ветром прочь на восток; и одинокие невысокие деревья, ещё больше похожие на корни под светом луны. Указав кивком направление, Альв неспешно двинулся к одному из деревьев.

У Уильяма из Джонсборо возникало подлое ощущение того, что эта дорога выбрана его проводником неспроста — больно уверенно он шёл вперед, ни разу не оглядывался, не осматривался по сторонам — он точно знал, куда идёт, пускай это место ничем и не выделялось. Сквозь темноту охотник отчётливо видел куски человеческих очертаний, выглядывающих из-за деревьев. По крайней мере, одно точно. «Засада? — подумал он. — В револьвере всего одна пуля. Если выстрелю сейчас парню в затылок — будет шанс выхватить у него оружие с кобуры и прикрыться телом. Но если это не засада? А что это ещё может быть? Нет — слишком рискованно действовать сейчас, стоит подождать развития событий». Остановившись под одиноким деревом, Альвелион облокотился на него спиной и, засунув руки в карманы, кивнул на деревья вдали.