Она сбежала от раздражительного дракона, хотевшего посадить её в клетку. Но сейчас она была действительно сама по себе в этом странном мире, где всё оказалось не таким, как она ожидала. Совершенно непонятно, что ей теперь делать.

Времени подумать и решить тоже не было: ветка вдруг постучала по её руке. Хэтти отскочила назад, но та постучала снова. И поднялась, а вслед за ней начали подниматься ветви и на других деревьях. Скоро все они указывали в небо, и на землю хлынул солнечный свет.

Девочка проследила за ними взглядом, уставившись в самую высь голубого неба, казавшуюся бесконечной. Наконец стволы вновь начали покачиваться. А дерево, ветка которого постучала по руке Хэтти, склонилось к ней.

– Что вы пытаетесь мне сказать? – спросила Хэтти.

Ветка так и плясала возле её лица, и Хэтти заметила, что она выглядела куда более сухой, чем ветви деревьев, мимо которых она проходила по дороге в школу. А ветка опять махнула вверх, к небу. Единственным, что нарушало идеальную синеву, было одинокое клочковатое облачко. Когда оно приблизилось, деревья зашумели. В один миг словно тревожный ветер пробежал сквозь сухую листву.

Когда облачко было точно над головой Хэтти, шорох прекратился.

Ветви на каждом дереве замерли без малейшего движения. Ожидая.

Облако содрогнулось. И снова содрогнулось. Дождевые капли ливнем полетели под ноги Хэтти. Там, где они падали на землю, прорастали цветы. Стебли обвивали ноги девочки, и она вскоре затруднилась бы сказать, где настоящие цветы, а где узор на её ботинках, которые учителя вечно просили её не надевать в школу.

Листья в кронах вроде как зашептались, и Хэтти принялась смотреть на облако, пытаясь сообразить, что будет дальше.

Листья деревьев выжидательно залепетали.

В голову Хэтти пришла мысль. Ничего подобного она бы не осмелилась сделать дома, но здесь это казалось правильным: как будто именно она и должна была поступить таким образом. Она подняла руки к облачку, и лес глубоко вздохнул.

Когда она вскинула руки, облако содрогнулось. Затем капли горохом посыпались Хэтти на лоб и закапали с носа.

Дерево, которое тронуло её за руку, склонилось в направлении Хэтти.

Как странно. Здесь что-то повиновалось ей. Дома она могла часами смотреть в окно, мечтая, чтобы ливень прекратился, но ничего не происходило. А тут могла вызвать дождь, и её называли чудом.

Хэтти опять воздела вверх руки, как актёры в кино.

– Я повелеваю, чтобы пролился дождь! – проговорила она как можно более низким и значительным голосом. И подождала.

Но ничего не случилось. На этот раз облачко даже не шелохнулось, а через пару мгновений и вовсе уплыло прочь.

Когда оно исчезло, шелест возобновился. У Хэтти было такое чувство, будто деревья неодобрительно смотрят на неё. «Если бы листья могли зафукать, именно это они бы и сделали», – решила Хэтти, озираясь по сторонам и размышляя, что ей теперь делать. На краю поляны девочка увидела скамейку, которую прежде не замечала. Она подошла к ней и тяжело уселась, задумчиво постукивая подошвами ботинок по деревянным ножкам.

– Ой, – сказал голос.

– Кто это? – спросила Хэтти.

– Я, – ответил голос.

Хэтти посмотрела направо и налево. Она не обнаружила никого и ничего, кто (или что) мог бы с ней заговорить.

– Ты дерево?

– Разумеется, нет. Э-э-э… уже нет.

– Но здесь только деревья.

– Очень мило. Ты думаешь о деревьях и не обращаешь на меня внимания. По-моему, это невежливо.

– Позволь мне на тебя взглянуть! – Хэтти встала на скамью, чтобы лучше видеть.

– Ну вот, пожалуйста! Даже не сказала: «Будь так добра, можно…» Как невежливо.

– Но я вовсе не хочу показаться невежливой, – возразила Хэтти.

– Но и вежливой ты не стараешься показаться. Осторожнее, смотри, куда ты ставишь свои грязные ботинки.

– Где ты? – спросила Хэтти.

– Ты на мне стоишь. И кстати, похоже, у тебя из носа торчит слоновья щетина.

Хэтти уставилась себе под ноги, вытаскивая из ноздрей щетинки.

– Но лавочки не разговаривают.

Она снова села.

– Ага, продолжай меня оскорблять, не стесняйся. Сначала ты, не спросясь, шлёпаешься прямо мне на спину. Затем лягаешь меня. И топчешься по мне, развозя повсюду рыжую пыль. Вдобавок сомневаешься, что я могу говорить. Не могу утверждать, что ты смогла меня к себе расположить.

И вдруг откуда ни возьмись в ногу Хэтти впилась заноза.

– Ой!

– Так и надо очень невежливой девчонке.

– Но я не хотела быть невежливой. Просто скамейки не разговаривают там, откуда я родом.

– Готова поспорить, что разговаривают, но ты – такая невежа, что просто ничего слушаешь. Или не способна слышать, поскольку только о себе и думаешь. И похоже, это не единственное, что ты не способна делать.

– Что ты имеешь в виду?

– Твой фокус с дождём. Не очень-то получилось, верно?

– Несколько капель упало.

– Мы ожидали большего. Какаду сообщили нам, что Виктор привёл тебя сюда без разрешения. Зачем ему так поступать, если только в тебе нет чего-то замечательного? Деревья подумали, что ты сумеешь вызывать дождь. Мы измучились от жажды, знаешь ли. Но это было одно разочарование, – скамья негромко вздохнула. – Огромное, между прочим.

– Ох! – вырвалось у Хэтти.

Какая же она глупая. Разумеется, она не может управлять погодой. Никто не может.

Шелест сделался ещё громче. Деревья начали гнуться. Они клонились, будто желая услышать их разговор.

– Простите, что разочаровала вас, – произнесла Хэтти.

– Большинство людей ведут себя подобным образом. Это свойственно вашему роду, поэтому я не стану распространяться на скучную тему. Деревья, однако, другое дело.

– В смысле?

– Они не любят, когда их разочаровывают. А они хотели как следует напиться.

– Простите, – повторила Хэтти, обращаясь к поляне.

– Не трать слова попусту, – фыркнула скамья.

– Почему?

– Это не помешает им кое-что сделать.

– Сделать что?

– Ограбить тебя, – ответила скамейка.

И Хэтти почувствовала, как первая ветка нырнула к ней в карман.

Деревья грабили быстро. Гибкие ветви вмиг побывали во всех её карманах. Они обыскали её тело. Проверили волосы. Прощупали за ушами. И нашли те вещи, которым, как сетовала мать, нечего было делать у неё в карманах, а также те, о которых Хэтти напрочь забыла. Они обнаружили фантики от конфет. И невидимки для волос. И носовой платок. Они вытащили фонарь. Увеличительное стекло. Стетоскоп. Выудили даже ультразвуковой свисток. И целлофановый пакет. И мерный стаканчик. Но они не отыскали того, что хотели.

– Ты снова всех разочаровала, – сказала скамья, когда Хэтти стояла, глядя на содержимое карманов, разбросанное у неё под ногами.

– А на место они ничего не возвращают? – спросила Хэтти, когда ветки отодвинулись.

– Только в исключительных обстоятельствах.

– А эти обстоятельства не исключительные?

– Похоже, что нет.

– Что вы искали? – крикнула Хэтти поляне.

– Тсс! – зашипела скамейка. – Ты ведь не хочешь, чтобы они тебя нашли.

– Кто?

– Они. Как я понимаю, ты путешествуешь без разрешения. Тебе нужно быть очень осторожной. И в любом случае от дерева ты ответа не получишь.

– Но что они искали? – спросила Хэтти шёпотом.

– Потерянную Печать.

– А что это?

– О, знаешь, единственный ключ ко всему.

– Правда?

– Правда, – фыркнула скамья. – Говорят, что если она снова будет в Гдетам-Нынчесям, то и облака вернутся.

– Как же она потерялась?

Скамейка вздохнула.

– Полагаю, не будет вреда тебе об этом рассказать. Часть Печати исчезла после Битвы Трёх Вулканов, в которой Лорд Мортимер сражался со своим братом, Лордом Джаспером… хотя в основном здешний народ называл его Предателем, потому что он был нашим правителем, пока не вздумал жениться на одной из ваших.

– Что ты имеешь в виду – «на одной из ваших»?