<p>

***</p>

   Дорога продолжала вести нас все дальше, мимо рощ и подлесков, через леса и кустарники. Мы шли, переговаривались о том, о сем. Но одна мысль все же не давала мне покоя.

   - Слушай, Эл, - решился я на вопрос.

   - Чего? - отозвался он, совершенно не противясь сокращению своего имени.

   - Я хочу спросить у тебя кое о чем.

   - И о чем же?

   - Там, в деревне, ты показал себя, ну, храбрецом.

   - Думаешь? - парень сделал вид, что его мои слова его только удивили. Но я же видел, насколько ему приятно.

   - Конечно. Ты не испугался, не стал кричать, не стал звать мамочку, и все такое прочее.

   Парень улыбнулся.

   - План ты тоже придумал хороший.

   Эллой улыбнулся чуть шире.

   - Еще ты говорил, что против волка один на один ходил. Это, согласись, впечатляет, - честно признался я.

   - Ну да, было такое. - Юноша кивнул и немного покраснел. Ох, любит парень лесть. По его лицу вижу - любит.

   - Только как-то не вяжется это с этим твоим... закляканием. Не вяжется и все тут.

   - Почему?

   - Для меня оцепенение перед опасностью - это признак трусости. Может, пояснишь, что тут да как?

   Улыбка сошла с его лица, словно ее и не было.

   - Да я сам ничего не понимаю, - с непритворной грустью ответил он. - У меня такое часто бывает. Как увижу что-то такое, страшное и опасное, как ноги сами собой и каменеют. И не убежать, не отойти, не подвинуться не могу.

   Вот даже как.

   - Первый такой случай со мной приключился, когда на меня побежал взбесившийся конь, - продолжал напарник. - Я вижу, что конь на меня несется. Вижу его безумные глаза. Вижу развевающуюся гриву. Вижу летящие в мою сторону копыта. А сдвинуться не могу, словно стою под заклятием.

   Я закрыл глаза и представил себе эту картину. Да - такого и своему врагу не пожелаешь.

   - Коня, как я понимаю, остановили?

   - Само собой. - Эллой улыбнулся. - Иначе я был бы мертв.

   - Сколько тогда тебе было?

   - Лет пять. Или же шесть. Не помню.

   - Родители твои явно в тот день поседели.

   - А-то. - Парень усмехнулся. - До конца лета меня никуда со двора не пускали.

   Спрашивать, испугался ли он, я не стал - это и так понятно.

   - Дед мой сначала так и говорил, что мол, внук у меня просто самый обычный трус.

   Я кивнул, ведь сам тоже так подумал.

   - Поэтому я очень старался быть храбрым.

   - Старался быть храбрым? Это в шесть лет-то?

   - Ну да.

   Смешно. Ай смешно.

   - И как, получилось? - спросил я его с усмешкой. Но вопреки всему глаза Эллоя словно засветились ярким огнем.

   - Еще бы! - воскликнул он восторженно. В семь лет, когда младшая сестренка на край колодца вылезла, я не испугался - в один миг я еще стою у окна, а в другой - уже крепко ее держу за шиворот.

   - Да ну? - не поверил я.

   - Ага. - Глаза паренька засветились еще ярче. - Потом был еще случай, когда сестра упала под копыта возвращающейся с поля коровы.

   - И ты тогда ее спас? - не поверил я.

   - Конечно.

   Я снова взглянул на него с сомненьем. Но этому взгляду было сложно не поверить.

   - Потом еще раз, когда на моего брата напала большая собака. А потом еще раз...

   - Погоди-погоди, - остановил его я, уже не сомневаясь в том, что истории Эллоя не выдумка. - То есть ты хочешь сказать, что твоя храбрость помогает тебе справиться с этой... напастью?

   - Не всегда. - Он покачал головой. - Когда опасность грозит только мне одному, я по-прежнему цепенею от страха. А вот если мне нужно защитить кого-то из моей семьи, то моя храбрость меня выручает, и моей беды словно раз, и не было.

   - Не спеши. - Я поднял руки в останавливающем жесте. - Защитить кого-то из семьи?

   - Кого-то из мелких - брата или сестру.

   - Сколько же у тебя братьев и сестер?

   - Три: старший младший брат, младший младший брат, и одна маленькая и вредная проказница. Итого трое.

   Семья, где кроме тебя есть целая куча детей. Где тебе на утро подают горячую кашу, а на вечер - кусок пирога. Семья, где тебя любят, ценят и ждут. Я захотел это себе представить и... не смог.

   Так вот откуда у него такое желание битвы. Он думает, что это его храбрость помогает ему бороться с болезнью. Только вот излишний героизм никогда до добра не доводит. Мне то все равно, что он думает и во что верит. Но как по мне, лучше б он был осторожным трусом - так у нас было бы больше шансов с ним подружиться.