— А вот ты мне — да, Джек, — недовольно перебил старпом. — Напомню, что я хожу с тобой, а заодно приглядываю за твоей шкурой не только из доброты душевной. Как мне было сказано, я веду счёт, всё записываю…

— Может, не стоит слушать ерунду от всяких идиотов? — под нос пробурчал Воробей.

Джошами коротко усмехнулся.

— Ты мне это посоветовал, — капитан метнул в него сверкающий взгляд, — и совет оказался, на редкость, дельным. — Гиббс расцвёл довольной улыбкой и пристукнул пальцами по внутреннему карману жилета. — Всё здесь, Джек, — протянул он, а затем принялся неспешно перечислять неоплаченные рейсы и невозвращённые долги, не без удовольствия наблюдая, как бессовестная беззаботность на лице капитана Воробья с каждым словом становится всё менее бессовестной. — Вот так-то, — подытожил мистер Гиббс.

— Ещё два, — вторгся в их диалог голос Жемчужины. Капитан и старпом дружно обернулись. Она слушала их всё это время, слегка склонив голову на бок и сцепив сзади руки. — Из Тринидада в Гибралтар и спешный рейс с Ямайки к полуострову Флорида, который, правда, окончился раньше и к северо-востоку от Панамы.

— Хе-хе! — Гиббс радостно хлопнул Джека Воробья по спине, тот только согнулся с кислой миной. — Такими темпами, ещё немного и я смогу прикупить какую-нибудь захудалую таверну. — Улыбаясь и покачивая головой, старпом поспешил удалиться, пока капитан не нашёл подходящие слова.

Джек проводил его взглядом и глянул на Жемчужину.

— Я думал, ты на моей стороне…

Она посмотрела на него долгим взглядом.

— Это нечестно, — весомо проговорила Жемчужина и, не дав Воробью поспорить, добавила: — Гиббс — твой друг, я знаю, и ты должен быть с ним честным.

— Я просто забыл, подумаешь, — отмахнулся кэп.

— А я просто помню.

«Чёрная Жемчужина» нырнула с гребня, взбивая ахтерштевнем густую пену и накрывая палубу лёгкой вуалью брызг. Погода на море стояла чудесная, и та часть Джековой души, что вечно стремилась к горизонту и дальше, ожидала прибытия на Тортугу без особой радости. Кэп двинул ногами, почувствовал, как скрипят пальцы в отсыревших сапогах, и неуместное недовольство тут же оставило его, стоило лишь подумать о горячем очаге, сухой постели и прочих прелестях порта. И тут же он поймал на себе вопросительный взгляд Жемчужины: она снова заметила на его лице блаженную улыбку.

— Кстати, — Джек передёрнул плечами и напустил на себя задумчивый вид, — всё хотел полюбопытствовать. Если позволишь, конечно, — сверкнул он галантной улыбкой. Жемчужина чуть приподняла брови. Воробей на секунду задержался в бездне её глаз, но снова не почувствовал того трепета, что раньше вызывал её взгляд. Вопрос же этот давно назрел в голове пиратского капитана, и с каждым разом, когда Воробью украдкой или совершенно открыто доводилось разглядывать Жемчужину, сомнений оставалось всё меньше. — Почему ты выглядишь не так, как фигура на носу?

Хранительница легко рассмеялась и задорно глянула на него.

— Отчего ты не так безрассуден, как о тебе рассказывают?

Джек Воробей тут же возмущённо и достаточно громко фыркнул:

— С чего это ты взяла, дорогая?

Она чуть повела плечом.

— Ты и сам это знаешь, Джек. Только мне непонятно, почему для всех ты стараешься казаться не таким, какой ты есть. — Воробей скептично наморщил нос. — Я часто слышала от моряков, что людям доверять опасно, но все они, кто говорит, что истину нужно скрывать, покидают берег, уходят и отдают себя на милость стихии, и жизни свои доверяют друг другу… — Она пожала плечами, поднимая на капитана растерянный взгляд. А он как всегда за лукавой улыбкой попытался скрыть простую истину:

— Увы, мир так устроен, что порой доверить правду куда опаснее, чем жизнь.

— Значит… это защита?

Воробей поперхнулся воздухом и ошарашенно уставился на Жемчужину. Она глядела на него, чуть наклонив голову на бок. В её глазах читалось искреннее любопытство, какое обыкновенно бывает у ребёнка, стоящего на пороге величайшего открытия в своей недолгой жизни. Казалось, она поверит любому его слову — ответь он правду или солги, — и осознание этого факта вызвало в Джековой душе противоречивые чувства. Радость и стыд — подобной смеси капитан не испытывал давно, с момента раннего детства, если быть точным, когда стащил с отцовского стола удивительно вкусный пирожок: со стола в капитанской каюте пиратского корабля, где воровство каралось едва ли не сильнее, чем трусость.

Джек протолкнул подступивший к горлу комок и придал своему голосу максимально беззаботный тон:

— Иногда, мисси, правда — это оружие, — пояснил он, серьёзным взглядом наблюдая за ленивыми матросами. — А иногда — и очень опасное, — он на мгновение запнулся, — но действенное. — Повисла неловкая пауза. Жемчужина опустила глаза, задумчиво умолкнув. Тут Воробей весело усмехнулся и бросил на неё ироничный взгляд: — Проведи ты в обществе дам достаточно времени, обучилась бы этому искусству в совершенстве. — Хранительница улыбнулась, но улыбка эта показалась Джеку опасливой и в чём-то грустной.

Пиратские глаза внимательно прищурились в поисках незримых подсказок, что мог дать её облик. Она стояла ровно, чуть приподняв плечи и склонив голову. Глаза смотрели в сторону, укрытые веером длинных густых ресниц, что казались ещё пышнее из-за её бледной кожи. Ветер легко обдувал её, касался нежно, заставляя легко трепетать выбившиеся из причёски пряди. На своём веку Джек повидал немало юных особ, и многие из них могли посоревноваться с ней в красоте, многие манили взгляд и пленили его жадно и в то же время будто нехотя. В Жемчужине же было нечто иное, что в который раз заставило его пропустить тот момент, когда наблюдение обратилось в любование.

— Что-то не так? — негромко спросила Жемчужина.

Джек тут же встрепенулся, поглядел по сторонам и отмахнулся:

— Нас ждёт много забот на Тортуге. — Жемчужина поджала губы и тяжело вздохнула. — Вижу, ты не рада, — не преминул заметить капитан.

Она глянула на него и обернулась к острову. С корабля уже можно было разглядеть укрытую меж хребтов гавань и тонкие силуэты парусников в ней.

— Я не люблю это место, — призналась Жемчужина. — Его… слишком много.

Кэп по-доброму усмехнулся.

— Я знаю многих, кто с тобой не согласится, — возразил он. — Ты бывала здесь? — Джек взмахнул рукой, добавляя: — Я имею в виду не как корабль. — Жемчужина покачала головой. — Тогда, дорогая, не будь столь преждевременна в своих выводах, — весомо заявил Воробей, и его глаза задорно блеснули.

В гавань Тортуги «Чёрную Жемчужину» заводил лично Джек Воробей, нисколько не сомневаясь, что за этим грандиозным событием наблюдает всё более или менее трезвое население пиратского рая. Его команде не терпелось ступить на твёрдую землю и, чего уж таить, сделать ноги как можно скорее и подальше от странного корабля с его странными обитателями. И всё же про жалование вскорости бывшие члены команды спросить не забыли. Наскоро отсчитав монеты, Джек проводил моряков недовольным взглядом без капли сожаления и тут же напомнил Джошами Гиббсу, что «Жемчужине» нужен новый экипаж. Поскольку за ними (пока) никто не гнался, капитан и его старпом справедливо рассудили, что торопиться нужды нет и к делу стоит подойти основательно. Разумеется, после не менее основательного отдыха.

Едва причалили, моряки задерживаться не стали и гудящей толпой ринулись в порт, а капитан отправился в рейд по кораблю, дабы узнать об ущербе и количестве украденного. Вздыхая и злобно фыркая, Воробей с горечью сознавал, что вновь придётся лезть в долги, и потому принялся в голове перебирать всех, кто мог бы послужить кредитором, а после не проткнуть его саблей. Бормоча под нос от недовольства, Джек вдруг столкнулся с девичьим плечом: Жемчужина стояла в темноте посреди трюма.

— Много работы, — словно эхо, отозвалась она на немой вопрос.

— Потому мы и здесь, — кэп выглянул из-за неё и скривился, тут же поймав взглядом наскоро заделанную течь.

Жемчужина обернулась: лицо её было серьёзно, сосредоточено, что Джек даже на мгновение усомнился, кто из них двоих капитан.