Пхи’Тута продолжал восторженно вздыхать, когда Ай’Мэй спросила:
— Но почему Пхи’Ди так отреагировал? Если это обещание о чуть более тесных отношениях Пхи’-Нонг’, то в чём причина его гнева?
— Видишь ли, Нонг’Мэй, Нонг’Конгфоб ещё на одном из самых первых собраний, в шутку ли или всерьёз, озвучил своё намерение присвоить себе шестерёнку Ай’Артита, сделав его своей женой, — Пхи’Нотт понизил голос и украдкой бросил быстрый взгляд на парня на кровати. — Пхи’Ди скорее всего почувствовал в нём конкурента.
— Ха? Но Пхи’Артит же парень! Причём по нему совсем не скажешь, что ему могут нравиться парни! Такое даже теоретически довольно сложно представить! Он же постоянно клеился к девчонкам, когда они просили его подписать им блокнот! — Ай’Оак резко оборвал себя, поняв, что и перед кем он сказал. Краем глаза он заметил, как Артит потянулся к ящику тумбочки и тут же скукожился, стараясь занимать как можно меньше места.
Закутанный в одеяло старший обогнул кровать и остановился за спиной Пхи’Прэма, поворачивая какую-то карточку в центр круга. Эта карточка была фотографией, на которой два паренька в студенческой форме, с именными табличками и разрисованными лицами счастливо улыбались в камеру. В этих ребятах с лёгкостью угадывались Артит и Пхи’Прэм, но черты их лиц были более мягкими, расслабленными и свободными. Пхи’Прэм щеголял разноцветными прядями в длинных волосах, а у Артита были прекрасно видны пухлые щёчки, сияющие неподдельным восторгом глаза, да и в принципе весь его вид излучал безграничное счастье. На фоне более мощного и смуглого Пхи’Прэма Артит казался ещё белее и меньше, чем был на самом деле.
Смотря на фото своих наставников, когда они были на их месте, первокурсники начинали понимать, что Пхи’Ди мог найти в этом грубом и неуравновешенном на первый взгляд парне, который сейчас, абсолютно не стесняясь, стоял перед ними, закутавшись в одеяло, как огромная гусеничка. Когда этот молодой человек улыбался по-настоящему, весь мир хотелось положить к его ногам.
Именно об этом думал Конгфоб, переводя взгляд с фото на оригинал. Пусть сейчас он излучал далеко не счастье и радость, пусть он был замотан в одеяло, как в кокон, пусть безразличие на его лице бесило Конга не меньше, чем обычная презрительная маска. От этого только сильнее хотелось раскрасить её яркими живыми эмоциями. Хотелось услышать слова ответного обещания, хотелось… хотелось… хотелось…
Но сейчас Пхи’ на него даже не смотрел.
Ребята ещё долго что-то обсуждали, думали, как лучше им поддерживать своих друзей и помогать им, и только когда Пхи’Нотт на очередном крике Пхи’Брайта просто закрыл ему рот рукой, кивнув на спящего главу, все поняли, что пора расходиться.
Время было поздним и добраться домой или попасть в какое-то другое общежитие было крайне проблематично, поэтому недолго посовещавшись, было решено, что девушки лягут спать в комнате Пхи’Нотт, который ушёл ночевать к своему хорошему другу с другого факультета, проживающего в этом же общежитии. Конгфоба, для поддержания легенды, оставили в комнате Артита, посчитав, что вежливый и внимательный младший сможет успокоить мрачного с утра Пхи’. Вад, как и ожидалось, направился к Пхи’Прэму, даже не спрашивая согласия последнего, на что старший не сказал ни одного слова против, видимо их взаимопонимание достигло каких-то заоблачных высот, куда простым смертным путь был заказан. Ай’Эма поручили заботам Пхи’Брайта, а Ай’Оака отправили к Пхи’Туте, который клятвенно заверил всех находящихся в «кругу совета», что ничего не сделает с милым мальчиком. Ай’Тью же сам решил попроситься на ночёвку к старшему по номеру со второго курса, благо тот был добродушным парнем и согласился его приютить, не спрашивая причин его нахождения в общежитии старшекурсников.
Так и прошёл остаток ночи: в делёжке спальных мест, укладывании по кроватям и с ночными разговорами о чём-то совсем не важном или, наоборот, слишком важном для того, чтобы говорить о таком под ярким светом солнца.
Суббота. Благословенный день для студента, если у него нет пар, ведь на следующий день — воскресенье! В субботу можно поспать подольше и не вставать часов до двенадцати, а потом уже спокойно подняться и начать в комфортном темпе собираться на встречу с первокурсниками. Но прямо сейчас Артит хочет только ещё немного поспать. Ему было тепло и спокойно. Что-то мерно шумело прямо у него под ухом, хотя раньше такого звука он не замечал…
Утро было как назло солнечное, а он не закрыл шторы вечером и теперь солнечные лучи раздражали его, путешествуя по всему его лицу. Арт вообще не помнил ничего из того, что происходило после того, как он вышел из аптеки и над ним зашумел дождь.
Дождь всегда действовал на Ай’Уна завораживающе. Каждый раз, стоило ему услышать бодрую песнь капель, Ун бросался наружу и танцевал под ним. Он не помнил этого… Но у него были фотографии, которые делала наставница в то время. Она сильно ругалась на него, когда он вытаскивал других ребят из-под козырька и кружился с ними, прыгал по лужам, но на следующее утро мальчик непременно находил на прикроватной тумбочке стакан с тёплым молоком.
Лёгкое дуновение ветерка взъерошило чёлку Артита. Воспоминания из детства были так реальны, что понимание того, что никакого ветра в его комнате быть не может, пришло к нему лишь спустя несколько мгновений.
Артит поднял руку и потёр слезящиеся глаза, но не успев их открыть, он наткнулся на что-то тёплое и шевелящееся под боком. Глава наставников хотел отодвинуться, но чья-то сильная рука притянула его обратно, а другая — сильнее придвинула ногу Артита, закинутое на живое препятствие.
— Пхи’, давай ещё немного полежим… — Чей-то знакомый шёпот в макушку заставил сон окончательно покинуть старшего. Его глаза широко распахнулись, он дёрнулся назад и вырвался из чужих расслабленных объятий.
— Конгфоб! Какого чёрта ты здесь забыл? — Артит потянул одеяло на себя, ошарашено пялясь на оголяющийся торс парня, лежащего в его кровати.
— Ты разве не помнишь, Пхи’? Ты заснул, пока мы разговаривали этой ночью.
— Заснул? Мы о чём-то разговаривали?
— Ну да. — Конгфоб подтянулся, опираясь на спинку кровати и сложил руки на груди. — Пхи’Прэм, Пхи’Нотт, Пхи’Брайт, Пхи’Тута, Вад, Ай’Тью, Ай’Оак, Ай’Прэ, Ай’Мэй и я вчера долго ждали тебя. Ты пришёл полностью промокший, с отсутствующим видом, а потом ушёл в душ вместе с Пхи’Прэмом…
— С Прэмом? Зачем? — Артит ещё сильнее закутался в одеяло и попытался вспомнить вчерашний вечер. Безуспешно. Всё было как в тумане.
Конгфоб потянул одеяло на себя и ощутимо надавил на чужое плечо. Старший зашипел от боли и воспоминания о вчерашнем утре встали перед его внутренним взором. Он подскочил с кровати и, стягивая с себя футболку, бросился к зеркалу в ванной.
Вся его шея была усыпана расползшимися засосами, выглядывающими из-под хаотично наклеенных пластырей. Артит стал срывать их один за другим, но, дойдя до самого большого пластыря на плече, он остановился. Сзади молчаливой тенью возник младший, сверля взглядом чужую спину. Артит развернулся лицом к Нонг’у, в очередной раз невольно проходясь взглядом по его развитой мускулатуре, а потом обернулся через плечо и завис. Казалось, вчера Пхи’Ди приложил его об стену всего один раз и то, не сильно, но видимо ему так только показалось. От того, что он наблюдал сейчас в зеркале складывалось ощущение, что его повозили по в хлам разбитой стене или отдали в качестве когтеточки ватаге представителей семейства кошачьих.
На первый план в его сознании вышло воспоминание того, как Прэм обрабатывал его спину царапины на которой разбухли и сочились сукровицей и даже кровавыми каплями из-за сильного ливня, не стесняясь в выражениях, чтобы охарактеризовать то, что он видел перед собой; как он мазал этот огромный укус; как сам Артит лишь слегка морщился, хотя болело и пекло жёстко.
— Пойдём, Пхи’, надо обработать всё ещё раз…
— Я справлюсь с этим самостоятельно! — Артит оттолкнул протянутую к нему руку.
