Внутри главы обучающих наставников плясали черти, поднимая волну бурлящей лавы, но визуально его внешний вид никак не выдавал той бури эмоций, что потихоньку захватывала его изнутри. Он убедился, что несколько человек достали телефоны и продолжил свою проникновенную речь, призывая младшего довериться ему.
— Нонг’Конгфоб, скажи, Нонг’Артит заставил тебя и твоего друга сказать то, что вы сказали в столовой? Ты знаешь, что значит такое обещание для всех студентов инженерного факультета, данное на глазах у всех? Он рассказал вам об этом, прежде чем толкнуть на этот шаг?
— Да, Пхи’! я знаю, что пообещал всегда заботиться о Пхи’Артите! Что бы не произошло между нами в будущем, я всегда буду любить и уважать его, поддерживать его во всех начинаниях, а также защищать и оберегать его! –Во время своего монолога, Конгфоб внимательно отслеживал реакцию Пхи’Ди и смог уловить тот момент, когда предвкушение триумфа в его глазах сменилось осознанием собственного поражения. — А про обещание мне рассказала моя старшая — Пхи’Пэн. Она, оказывается очень романтичная девушка.
— Нонг’Пэн, — Пхи’Ди на мгновение задумался, пытаясь вспомнить эту девушку, а потом, с уверенным видом кивнул. — Да, она такая! Но знаешь, Нонг’, я должен тебя предупредить: Нонг’Артит довольно ветреный и непостоянный парень, который всегда берёт больше, чем может дать. Убедись, что он не сделает тебе больно!
Пхи’Ди попробовал закинуть удочку ещё раз.
— Пхи’Артит? Ветреный и непостоянный?! — Лицо Конгфоба в этот момент можно было помещать в любой журнал для физиогномистов с подписью «Удивление». — Пхи’Ди, наверно, его с кем-то путает! Я и Ай’Ун вместе почти четыре года, и я точно знаю, что он всегда был мне верен душой и телом.
Младший прекрасно играл роль немного смущенного вынужденным откровением первокурсника, а Пхи’Ди от таких речей покрылся красными пятнами от злости. Немного отведя глаза в бок, Конгфоб заметил, как удивился Артит, когда он произнёс его прозвище, которым никто и никогда его не называл на публике за последние несколько лет, тем более при первокурсниках. Конгфоб не знал, стеснялся ли старший истинного значения своего прозвища, ни капли не соответствующего тому посылу, что он нес всем своим видом для других, или с этим была связана какая-то другая история, но он постарается раскопать это в ближайшее время. Однако ещё больше Артит был поражен, когда узнал, что уже четыре года является занятым молодым человеком, а сейчас эта информация была выпущена в открытый космос их факультета и что будет дальше понять было невозможно.
Сзади громко заверещали девчонки и некоторые парни, другие же, наоборот, загудели от недовольства: может быть они в принципе не воспринимали такого рода отношений, а может были недовольны тем, что два симпатичных парня вышли из пула свободных парней и объявили, что уже давно и прочно заняты друг другом. Но хватило одного лишь брошенного вскользь взгляда действующего главы наставников, и все тут же смущенно отвели взгляд, прекращая обсуждать происходящее в полный голос.
— Думаю на этом мы можем закончить обсуждение данного вопроса, Пхи’Ди. — Артит заговорил впервые с того момента, как здесь начал собираться народ. Некоторые особо любопытные студенты, а таких оказалось большинство, продолжили наблюдать за выяснением отношений старшекурсника и его Нонг’а, и причиной их раздора — Пхи’Артитом. Но сам Артит больше не был согласен выступать бесплатным клоуном для толпы зевак, поэтому проносясь мимо них, он кинул, абсолютно незаинтересованным тоном — А что, пары после обеда в расписании стоят только у третьего курса?
И пошёл обратно в столовую, чтобы захватить вещи, оставленные там, и отправиться на свои собственные занятия.
Ай’Тута все оставшееся время мучал Артита, и ныл, как же он мог не сообщить им — своим самым лучшим друзьям, о том, что у него всё это время был парень! Да ещё и такой красавчик!
Это нудение продолжалось всю первую послеобеденную пару, а на перемене к нему присоединился Ай’Брайт, пытавшийся отобрать у него телефон и удалить все «лишние» на его взгляд номера, ведь теперь всем известно, что Пхи’Артит семейный мужчина и лишние искушения ему не нужны. А вот женатый он или замужний — его личное дело, настолько личное, что не подстебнуть его было бы просто бесчестно!
Но Артит игнорировал все эти неуместные вопросы и откровенные глупости, пытаясь усвоить хоть что-то из того, что им давали на занятиях своим перегруженным мозгом, вдобавок ко всему этому его спина монотонно ныла, а плечо простреливало искрами боли при любом неосторожном движении. Поэтому всё на что его хватило сил, это сказать: «Вечером у меня в комнате общий сбор.» А потом тише, но уже одному Прэму: «Нонг’ов тоже позови…», и уткнулся в свой конспект. За сегодня он и так перевыполнил план позора за ближайшие пару недель так точно!
Небо заволокли тёмные тучи, поднялся сильный ветер и брызнул дождь. Погода была небывало холодной для этого времени года в Таиланде. Все прохожие, пробегавшие по улице, старались как можно быстрее добраться до места назначения, но лишь один из студентов никуда не спешил.
Он брёл без зонта, подставляя лицо под упругие струи. Его разгорячённое лицо и шея пылали, но приятная прохлада лилась сверху и было бы глупостью проигнорировать её. В руке у парня болтался пакет, наполненный перевязочными материалами и дезинфицирующими и заживляющими мазями. Мобильный телефон был небрежно засунут в задний карман и давным-давно простился с этим бренным миром, сначала разрядившись, а потом и промокнув до крайности. Юноша был абсолютно уверен, что безнадёжно опоздал на встречу с товарищами, но это нисколько его не беспокоило. Он так долго вынужден был подавлять свои настоящие эмоции, что в конце концов дошло до того, что сдерживать их уже не было необходимости. Они просто скапливались внутри него до тех пор, пока не взрывались фонтаном, но перед этим у него всегда наступал вот такой вот период затишья. Из всех его эмоций настоящий, а не наигранный гнев было сложнее всего сдерживать, как и это бесконечное стеснение. Краска редко трогала его лицо, но вот уши и шея краснели практически мгновенно. В дополнение к этому они были крайне чувствительны, что порой парень думал, в том ли теле он родился или всё-таки ему стоило бы быть девушкой.
Постепенно дождь затихал, и парень подошёл к своему общежитию, чтобы прояснить наконец всё происходящее со своими друзьями и закончить, наконец, этот ужасный и безумно тяжёлый день в мягкой постельке.
Уже на подходе Артит слышит, как из его комнаты доносятся какие-то звуки. Дверь открылась и Артит понял, почему шум было слышно даже в коридоре. В дополнение к команде наставников в небольшое помещение набились первокурсники в большем количестве, чем он изначально рассчитывал: Конгфоб и Нонг’Вад были вполне предсказуемы, ведь он сам сказал Прэму позвать их, но вот Нонг’Оак, и Нонг’Эм, которых потряхивало от страха перед суровыми наставниками, насупленный Нонг’Тью и смущенно сопящие Нонг’Праэпайлин и Нонг’Мэй были для него абсолютно неожиданны; но внутреннее спокойствие и пофигизм, накрывшие его ещё на выходе из аптеки полностью спеленали его.
С волос по острым скулам и, далее, вниз по шее потоками стекала вода, уже не впитываясь в насквозь мокрые футболку и форменную рубаху наставника. Безразличие неприкрыто сквозило в его глазах.
— Ай’Артит, как можно опоздать на встречу, устроенную у тебя же дома?! — Ай’Брайт отвлёкся от смущающего разглядывания девушек и повернулся к скрипнувшей двери.
— Ай’Артит, что с тобой?! Где ты был?! — Ай’Нотт хотел было встать с кровати, но Прэм придержал его и встал сам, чтобы помочь явно находящемуся не в себе другу.
— Давай, Арт, иди в душ. Тебе надо срочно прогреться! — Он попытался развернуть его, стараясь лишний раз не сжимать раненное плечо, но тот упёрся, протянул ему пакет с лекарствами и постарался пройти к шкафу, спотыкаясь обо всех сидящих тесным кружком, в порыве заполучить себе сухую и тёплую одежду. Красная рубаха соскользнула мокрой тряпкой на пол и по комнате пронёсся дружный вздох ужаса, видимо от издевательской хватки Пхи’Ди, его грубых толканий и неосторожных движений пластырь слетел, а растревоженные и кровоточащие ранки размякли сильнее и даже воспалились; поэтому вся спина белой футболки старшего была покрыта каплями крови самого разного размера и формы, а на плече был один большой кровоподтёк, от которого струйками стекала кровь, по-видимому, спереди майка была в таком же состоянии. — Арт, иди. Я зайду минут через десять, хорошо?
